Утесова Скляр впервые опробовал вместе с Гариком Сукачевым в альбоме "Боцман и Бродяга" почти 20 лет назад, "Мишка-одессит" вышел по-одесски вольным, настоящим Мишкой. Потом в одном концерте спел "Прощай любимый город", в другом - "Одесский порт"… Но, как человек не умеющий делать что-то "наполовину", на отдельную утесовскую программу решился только познакомившись с Максимом Пигановым и его джаз-бэндом "Тромбон-шоу".
- Музыка безгранична, к песне можно с самых разных сторон подходить и вот это мой сегодняшний взгляд на того же "Мишку", его джазово-окрашенное звучание. Но никаких сверхзадач я себе не ставлю, просто пою Утесова, а вы уж интерпретируйте сами.
Ох, лукавил Александр перед премьерой в разговоре с "РГ"! Пусть и в самом деле на концерте в "16 тоннах" он не ставил перед собой сознательно сверхзадачи - но решить ее у Скляра получилось невольно и совершенно естественно.
- Ну, подружка верная,/ Тпру, старушка древняя,/ Встань, Маруська в стороне, - белоснежная рубашка, красный галстук под серый жилет: таких элегантных извозчиков Москва никогда не видела, но Скляр в этот момент явно видит себя на облучке, потягивает вожжи, покачивается в стороны, гордо поглядывая по сторонам, пока тромбоны звонко поцокивают проигрыш в ритме шага кобылки. Игра продолжается, микрофон сдернут со стойки, а сам Александр уже летчик, присел в "кресле", свободная рука вытянута "последним крылом", на котором его герои "летят, ковыляя во мгле". Духовые теперь ревут в унисон моторами бипланов, кулиса - именно так называется эта туда-сюда ходящая трубка - в руке бас-тромбониста описывает над головой Скляра опасные круги, а тому все опасности нипочем: голос силен, жест широк, глаза веселые. Он всюду и Скляр и вместе с тем герой песни, его Утесов, по мальчишески вихраст (у Александра сегодня седоватая джентльменская шевелюра), весь в искренних эмоциях, ни секунды не стоит на месте, актерски и вокально, с рукой на сердце (программа и называется "Спасибо, сердце!") отрабатывает каждое слово, ноту, интонацию.
Потому и песни, в большинстве своем написанные около полувека назад, звучали и смотрелись так по-новому, что некоторые просто трудно было узнать. Скажем, ностальгически-лирический "Перевал" Пиганов аранжировал, а Скляр спел (помните - "Кто-то песню вдали, не допев, оборвал,/ Чьи-то гаснут на склонах костры…"?) как раскатистый и распевный блюз, где куплеты перемежались классическими фортепианными проходами в духе Мемфис Слима, а фельцмановская "Посмотри на эту пристань" оказалась полной тонких инструментальных и смысловых нюансов, которые музыканты отыскали, вытащили наружу и преподнесли публике. Последняя же, как выяснилось, ничуть не забыла утесовские шедевры - и "Мишку-одессита" и "Московские окна" и, конечно же, "Извозчика" она спела и отхлопала вслед за артистом так дружно, словно это были хиты "Мумий Тролля".
Пока песен только 13, из которых Александр десять спел, а еще три - блистательные, раскованные, с вариациями и сольными выходами "У самовара" (ох, как тут отыграли свой дуэт пианино и ударные!) и "Корова" - джазовая семерка Максима Пиганова исполнила инструментально. На "бис", вытребованный танцевавшим весь концерт залом, Скляр повторил свой любимый "Одесский порт": они с "Тромбон-шоу" всего лишь несколько месяцев вместе, включенные в программу номера, судя по тому, как Александр и джаз-бэнд чувствовали друг друга, отрабатывались на репетициях до совершенства, до полной свободы.
Надеемся, она скоро приведет и к следующим утесовским шедеврам.