Судебную власть критиковать не принято. Считается, что и так существует достаточно механизмов для того, чтобы споры в суде разрешались справедливо. Можно, например, обжаловать решение в вышестоящей инстанции. Зачем в таком случае вы хотите иметь трибуну для критики судов?
Андрей Артемьев: К сожалению, довольно часто стали встречаться примеры некомпетентности суда в вопросах, касающихся защиты прав потребителей. Некоторые судьи просто не понимают специфику дел этой категории. Вот недавний пример, который меня лично очень задел. В суд обратился покупатель дорогого сервиза и потребовал взыскать с продавца стоимость покупки, компенсацию оплаты услуг представителя, штраф за недобровольное исполнение его требований и неустойку. Якобы одна из чашек сервиза была бракованной, но продавец добровольно не вернул за нее деньги. Однако на деле все было иначе: покупатель целенаправленно довел дело до суда, не дав продавцу возможности провести экспертизу и на законном основании вернуть деньги за брак. Истец сознательно тратился на услуги юриста, экспертизу, чтобы потом взыскать все до копейки с предпринимателя и тем самым посильнее его наказать. Налицо тот самый потребительский экстремизм, о котором так много говорят.
Но судья не обратил внимания на реальные обстоятельства дела и принял решение в пользу истца, не задумавшись, что тем самым он наказал будущих покупателей магазина, которым владеет ответчик, ведь все понесенные убытки предприниматель впоследствии включит в стоимость товара - таковы законы рынка. Вообще, установлено, что суд выносит решение, руководствуясь законом и внутренним убеждением. Но я замечаю, что порой судья использует свои внутренние убеждения для того, чтобы с помощью закона сформулировать конкретное решение. Грубо говоря, подгоняет закон под свою точку зрения, а это неправильно.
Как, по-вашему, можно изменить ситуацию?
Андрей Артемьев: Способ только один: предоставить общественности трибуну для публичной оценки решений суда в официальных СМИ. В таком случае суд будет понимать, что за его работой пристально следят, а значит, более ответственно подходить к принятию решений. Пускай защитников прав потребителей тоже публично критикуют, когда они не правы. Таким образом будет организована общественная дискуссия, которая всем пойдет только на пользу, в том числе и бизнесу.
Насколько мне известно, Свердловский областной суд регулярно проводит разного рода круглые столы, где обсуждают вопросы функционирования судебной системы. Неужели ни разу ни на одно подобное мероприятие не пригласили защитников прав потребителей?
Андрей Артемьев: Мы планировали организовать подобную дискуссионную площадку, но в течение нескольких лет реализовать эту идею так и не удалось. Единственный раз нас пригласили к совместной работе над обзором судебной практики Свердловского облсуда по защите прав потребителей. Это был пример действительно плодотворного сотрудничества, и наше мнение впервые было услышано. В результате получился очень хороший, подробный аналитический документ.
Насколько эффективно, на ваш взгляд, исполняются решения судов по делам о защите прав потребителей?
Андрей Артемьев: К нам довольно часто обращаются люди, которые говорят, что ответчик не спешит выполнять предписанное судом. Более того, есть целые категории дел, решения по которым с высокой долей вероятности вообще никогда исполнены не будут. Законодательство в этой части довольно несовершенно и позволяет некоторым недобросовестным предпринимателям уходить от ответственности. К примеру, часто они просто перерегистрируют фирму под другим названием, и все. Причем такое бывает как с маленькими ИП, так и с большими сетевыми магазинами. Мы стараемся не подавать априори безнадежных исков. Не дело, когда гражданин, потратив время и нервы и выиграв суд, в итоге не получает ни копейки.
Некоторые правозащитники сейчас выступают с инициативой разрешить потребителям подавать коллективные иски в суд, прибегая к услугам одного представителя. Как вы к этому относитесь?
Андрей Артемьев: Суть идеи в том, что профессиональный юрист будет иметь право подать иск в суд в защиту группы пострадавших потребителей. При этом, выиграв дело, он мог бы рассчитывать на вознаграждение в виде процента от суммы присужденных истцам компенсаций. Я считаю, что, если бы это предложение было принято, защищенность рядовых потребителей резко возросла бы, ведь у профессиональных, высококвалифицированных юристов появился бы материальный стимул отстаивать их права. Но, к сожалению, Минюст РФ дал отрицательное заключение по этому законопроекту. Правда, разумных тому оснований лично я не вижу.
А нет ли у вас опасений, что подобное новшество способствовало бы еще большему развитию потребительского экстремизма?
Андрей Артемьев: Вряд ли. Больше всего этому поспособствовало решение Верховного суда, согласно которому штраф с предпринимателя за недобровольное исполнение законных требований потребителя (который составляет ни много ни мало 50 процентов от суммы, присужденной судом потребителю), стал взыскиваться в пользу истца, а не в бюджет территории, как это было раньше. Теперь потребитель знает, что он может получить в полтора раза больше, чем ему полагается, поэтому порой и не желает урегулировать спор в досудебном порядке, как в том примере, что я привел.
Кстати, одновременно это решение нанесло удар и по жителям муниципалитета. Раньше подобных штрафов в бюджет Екатеринбурга поступало около 11 миллионов рублей в год. Сейчас эта статья доходов исчезла, и многим муниципальным образованиям стало просто не на что содержать структуры, занимающиеся защитой прав потребителей.
Как сейчас в целом обстоят дела с такой работой в муниципалитетах?
Андрей Артемьев: Закон "Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ" не запрещает муниципалитетам заниматься защитой прав потребителей, но с условием, что в бюджете территории есть на это деньги. А их, как правило, не бывает. Поэтому с 1 января 2009 года, когда закон вступил в силу, практически все муниципальные службы по защите прав потребителей в России были ликвидированы. А ведь они принимали в свое время больше жалоб, чем Роспотребнадзор и общественные организации вместе взятые!
К счастью, никто не вычеркнул из устава Екатеринбурга строчку о том, что городская власть "организует и руководит системой защиты прав потребителей на территории города". Так что нашему центру после реформы удалось выжить, хотя тоже не без потерь. Из 27 сотрудников осталось только шестеро, из комитета при администрации города мы превратились лишь в муниципальное бюджетное учреждение. Но в других городах Свердловской области и того нет.
Впрочем, в этих переменах есть и позитивная сторона: ослабление муниципальных органов по защите прав потребителей способствует увеличению числа общественных организаций с аналогичным функционалом. Сейчас таких организаций в одном лишь Екатеринбурге около полутора десятков. Правда, встает вопрос о низкой компетентности их сотрудников, но эта беда поправима.
За счет чего существуют такие общественные организации? Они получают процент от взысканных по суду сумм?
Андрей Артемьев: Во-первых, если представитель общественной организации выступает на стороне истца в суде, он имеет право на половину суммы штрафа, который взимается с предпринимателя. Во-вторых, некоторые защитники прав потребителей сегодня стали продавать нечто вроде абонементов на свои услуги. Наконец, иногда к ним обращаются сами предприниматели с просьбой провести аудиторскую проверку: посмотреть с точки зрения закона о защите прав потребителей, все ли правильно устроено в их торговых точках, чтобы исправить возможные ошибки до прихода надзорных органов.
Так какие из структур, занимающихся защитой прав потребителей, наиболее эффективны - государственные органы или общественные организации?
Андрей Артемьев: Еще из школьного курса физики известно: наиболее устойчивы конструкции с тремя точками опоры. И авторы закона о защите прав потребителей знали это. Не зря они включили в число защитников и федеральные структуры, и органы местного самоуправления, и общественников. Все логично: недоработка одного института компенсируется работой двух других. Стоит исключить хотя бы одно звено, и вся система рискует рухнуть. Сегодня, по данным высшего совета конфедерации обществ потребителей, до 40 процентов населения России не имеет возможности обратиться к специалистам по защите прав потребителей из-за удаленности от центров территорий и прекращения этой деятельности в органах местного самоуправления.