Еще со школьной скамьи помню, как старательно избегали наши учителя цитировать знаменитые строки из "Катерины": "Кохайтеся, чернобривi,/ Та не з москалями,/ Бо москалi - чужi люди, / Роблять лихо з вами". И совсем не хотели вспоминать "Разриту могилу": "I могили моi милi/ Москаль разривае…" (Простите, если ошибся в украинском правописании, - прошло почти пятьдесят пять лет, когда впервые прочитал и запомнил эти строки). По поводу слова "москаль" в советском литературоведении существовали толкования: дескать, "москаль" - это солдат любой национальности, что, конечно, было лукавством. Но строки из письма брату, которые были написаны в 1840 году, никаких толкований не допускали. Тарас Григорьевич просил брата писать по-украински, "чтобы я хоть твое письмо читал на чужой стороне на человеческом языке". Куда как сильнее, чем высказывание одного из героев "Белой гвардии" Михаила Булгакова по поводу поспешного перехода на украинский язык некоторых жителей Киева в пору правления гетмана Скоропадского.
Могу продолжить, но вряд ли это имеет смысл.
И при всем том, для подавляющего большинства русских людей Тарас Шевченко навсегда останется великим украинским, великим славянским поэтом, замечательным живописцем, членом Российской академии художеств, который никак не угрожает ни современной российской государственности, ни русскому патриотизму. Даже сегодня, когда политические отношения России с Украиной, пожалуй что, находятся в точке не то замерзания, не то кипения. Словом, в наихудшем состоянии за всю историю наших государств. И никто не собирается демонтировать его памятники или изымать его сочинения из российских библиотек. И памятную доску выдающемуся украинскому историку и политическому деятелю М. С. Грушевскому в Москве на Погодинской улице никто не собирается снимать, хотя, как известно, он был сторонником особого этногенеза украинцев и рассматривал историческое сожительство с русскими как чуждое, навязанное силой, явление.
Украинское национальное сознание еще со времен Григория Сковороды и Ивана Котляревского формировалось в оппозиции не только российской имперской идеологии, но и русской идентичности. (Не касаюсь более раннего периода, связанного с именами Ивана Вишенского, Мелетия Смотрицкого, Феофана Прокоповича и др., когда можно говорить о безусловном сходстве украинской и русской ученой словесности, наиболее яркий пример - творчество Феофана Прокоповича.) Для всех литераторов, пишущих на украинском языке, отстаивающих украинскую самость, и в ХIХ, и в ХХ, и в ХХI веках, - внутренний импульс творчества состоял и состоит в том, что Украина - не Россия. Леонид Данилович Кучма, второй президент Украины, в названии своей книги прямо сформулировал то, что подспудно определяло становление национальных чувств украинского народа в минувшие столетия.
Замечу при этом, что такого рода оппозиция характерна именно для писателей, живших сначала в Российской империи, а затем в СССР. Как известно, еще один гений украинской литературы - Иван Яковлевич Франко, родившийся и живший в Королевстве Галиции и Лодомерии, входившей в состав Австро-Венгерской империи, был преследуем за русофильство.
Но богатство украинской, впрочем, как и любой другой мировой культуры, в том числе и русской, состоит не только в оппозиции другим культурам, но и во взаимодействии с ними, в необходимых заимствованиях. Как правило, любая сложившаяся национальная культура вбирает в себя из внешнего мира лишь то, что ей жизненно необходимо и отторгает все чуждое. Так же, как русская художественная и бытовая культура немало заимствовала из европейских и азиатских достижений, не теряя при этом самобытной уникальности, так и украинская вбирала в себя важные для нее духовные открытия ближних и дальних соседей.
Это находит отражение в языке, быте, художественной практике. Для любой культуры изоляционизм - мнимая и ограниченная во времени выгода. Это прежде всего признание в собственной слабости, недоверии к своим корням и традициям. Русская и русскоязычная культура Украины - это неотъемлемая и важная часть многонациональной украинской культуры, так же, как украинская культура - важнейшая составляющая многонациональной культуры России. Творческая судьба Гоголя, Щепкина, Булгакова, Чайковского, Шолохова сложилась бы совсем иначе, если бы их искусство развивалось вне связи с Украиной и украинской культурой. Так же, как судьба Шевченко, Леси Украинки или Миколы Кулиша - вне влияния культуры русской. Послушайте, как поют донские или кубанские казаки, почувствуйте могущество их искусства, пронизанного жаждой воли и самоутверждения в Божьем мире, - здесь все сплелось воедино: украинское, русское, - пойди раздели!
Запрет двух российских фильмов на Украине, равно, как и желание вице-премьера Александра Сыча лицензировать российскую книжную продукцию и ввести квоты на иностранные книги, достаточно подробно обсуждали и в российских, и в украинских СМИ. По своему опыту знаю, что любые квоты в литературе и искусстве и экономически, и идеологически бессмысленны. Они не защищают ни рынок, ни коллективное сознание граждан. Это в советское время в ЦК Компартии Украины специально обученные люди выверяли "на аптекарских весах" соотношение украинской и русской литературы, - сегодня это просто нереально. Нет такого класса изощренности. Похоже, он и не нужен в эпоху интернета. Разумная культурная политика реализуется через поддержку своей национальной культуры, а не через запреты чужой.
Мое решение об ограничении показа в России фильма "Молитва о гетмане Мазепе" Юрия Ильенко, где заглавную роль играл великий украинский актер и мой друг Богдан Ступка в 2002 году, полагаю, было ошибкой. Нужно доверять зрителю, который не хуже любого чиновника сам легко разглядит антироссийскую или антиукраинскую направленность любого произведения.
Если на Украине рассматривают Россию только как врага на все времена, то можно вводить любую цензуру. Можно запрещать въезд на Украину российских артистов - только потому, что у них есть своя точка зрения на те или иные события, - лишая украинскую публику возможности насладиться искусством Дениса Мацуева или Владимира Спивакова. Но уверен, что отношения культур братских народов не могут быть жертвой военной риторики. Нам ведь все равно, рано или поздно, придется сесть друг напротив друга и начать разговор, в котором никому не должно быть стыдно.
Чтобы предупредить возможную реакцию в Киеве: мол, какого черта, ты лезешь в наши дела, занимайся своими, - отвечу сразу, во-первых, Украина - это часть моей судьбы, а во-вторых, эти заметки написаны не только для вас.