Показали уже потраченную временем новинку - еще одну полную версию "Нимфоманки" Ларса фон Триера (боящийся самолетов режиссер все же прибыл на берега лагуны). Полную ароматов картину Ларри Кларка "Наш запах" (о ней в свое время). Из последних премьер - "дорожная драма" с уклоном в "истерн" (восточный вариант вестерна) "Вдали от людей", которую Дэвид Оелхоффен снял по новелле Альбера Камю "L'Hôte" - в переводе есть двойной, даже взаимоисключающий смысл: "гость" и "хозяин", что во многом и обусловливает смысл взаимоотношений двух персонажей.
Действие разворачивается в 1954-м, в годы алжирского кризиса, оставившего во французском сознании глубокий шрам. Школьному учителю Дару выпадает миссия доставить в полицейский участок в Тинквите араба, убившего кузена из-за горсти зерна. Дорогая дальняя, лежит через скалисто-песчаное безлюдье, и с самого начала ясно, что предстоит история сближения двух категорически разных судеб. На эти роли режиссер пригласил хороших актеров Вигго Мортенсена ("Властелин колец", "Оправданная жестокость") и Реду Хатеба ("Пророк"). Но у новеллы и фильма возникли свои, тоже взаимоисключающие векторы. Если великий абсурдист Камю исследует вполне философские категории, связанные со свободой и несвободой выбора, и герои постоянно перед дилеммой, которая кажется неразрешимой, то Оелхоффен боится , что зритель от напряженной мыслительной работы заскучает, и переводит сюжет в разряд вышеупомянутого истерна с кровавыми стычками и перестрелками - стандартного ада в формате долби, из которого два героя чудом выходят без царапин. Хорошие актеры усердно озираются, изображая затравленность в вакууме, что переводит картину в стилистику малобюджетного телефильма. А необходимая напряженность так и не возникает: от набора жанровых клише становится и впрямь скучно. Саспенс интеллектуальный заменен попыткой создать саспенс действия, и оба погасили друг друга. Из зала многие уходили, но оставшиеся приняли картину теплее, чем я мог ожидать.
В прошлом году Мостра увенчала "Золотым львом" единственный в конкурсе документальный фильм о Римской кольцевой дороге. Воодушевленный этим спорным успехом фестиваль теперь включил в программу сразу несколько документальных картин, и среди них - новый опус от Ульриха Зайдля "В подвале". Венеция уже показывала вторую часть его "райской" трилогии "Вера", и был изрядный шум - клерикальные круги заявляли протест. Теперь от Зайдля все ждали вожделенного скандала, без каких фестиваль не фестиваль, и его получили - но весьма вялый и хилый. Это работает известный тезис Ильфа-Петрова о том, что невозможно "играть быстро, как только возможно, и все-таки еще быстрее", - потом наступает отключка.
Вернувшись к документальному исследованию жизни, Зайдль решил узнать, что творится в подвалах благопристойных австрийских домов. Его занимали не коллекции пивных банок или старых велосипедов, какими гордятся обыватели, а тайные страсти, которые реализуются в тишине подвалов. Интересовали, по его выражению, бездны человеческих проявлений.
Нас ведут в эти подвалы, где добропорядочные, на взгляд, бюргеры делятся с нами темными инстинктами, которые они выпускают на волю там, вдали от посторонних глаз. И вот благополучная семейная пара Дучек, спускаясь в подвал, перевоплощается в хряка и его хозяйку, которая заставляет своего раба вылизывать полы и унитазы. И вот милейшая фрау Сабина с помощью полуодетого партнера предается садомазохистским утехам. И вот герр Окс собирает компанию друзей в подвале, богато декорированном портретами фюрера и нацистской символикой. И вот 70-летний герр Ланг устраивает под домом гибрид тира с оперным залом, наслаждаясь звучанием собственного тенора под аккомпанемент гулких выстрелов.
Еще работая над фильмом "Собачьи дни", Зайдль обратил внимание на то, что обитатели венского пригорода больше времени проводят в подвалах, чем в жилых комнатах. Комнаты - это для посторонних, а свое, сокровенное и настоящее, высвобождается там, под землей. А там подоспело и раскрытие преступлений педофила, который для утоления своих темных инстинктов годами держал в подвале десятилетнюю Наташу Кампуш. И некоего папаши, 24 года насиловавшего в подвале собственную дочь. Актуальная тема требовала расследования, - решил режиссер и углубился в потемки человеческих душ.
Любое кино - обобщение. Собранная Зайдлем кунсткамера бросает зловещую тень на все человеческое сообщество, она как бы подтверждает главный тезис новейшего кинематографа: люди по природе грязны, похотливы и жестоки. Этот тезис полемичен архаике "старого кино" с его упорной верой в то, что "человек звучит гордо". И одновременно переворачивает вверх дном все традиции мирового искусства, которое веками позиционировало себя как способ "чувства добрые пробуждать". Фильм еще раз ткнул человечество носом в его отходы, собранное режиссером человечество с удивительной откровенностью согласилось их продемонстрировать на камеру, и - что? Утолено наше любопытство: кино здесь выполнило ту же сомнительную роль, какую выбрала для себя "желтая пресса" - потешить пикантными фактами воображение того же обывателя. Возможно, распалить это воображение, подать скучающим свеженькую идею. Зайдль - большой художник, но в своем исследовании человеческой породы и смысла жизни он забрел в такие экзотические дебри, какие не скажут о человеке ничего особо сущностного, зато исправно ответят классическому зову толпы: "Давай подробности!".
Мне всегда казалось, что кино как искусство способно на большее.
Ульрих Зайдль: Это достаточно просто - найти нормальное, банальное, безобидное. Многие будут счастливы показать вам свои фитнес-центры, мастерские и коллекции игрушечных паровозиков в подвале. Но я искал бездны - а как найдешь людей, которым есть что скрывать? После недель поисков (мы стучали в одну дверь за другой) результаты так обескураживали, что мы уже нацелились снимать подпольные тиры и все такое. И только через полгода приступили к съемкам, причем по их ходу добавлялись все новые объекты - наверное, эта тема неисчерпаема. Для австрийцев подвал имеет значение, возможно, незнакомое в других странах. Здесь, внизу, они делают что хотят. Дают волю своим желаниям, инстинктам, хобби, маниям, страстям. Это для многих - место, где проявляется их бессознательное. Место тайных преступлений, насилия, жестокости и пыток.