Двукратный бронзовый призер Олимпийских игр и пятикратный чемпион мира в паре с Аленой Савченко наконец приступил к непосредственной работе в группе Нины Мозер.
О том, как Робин чувствует себя на новом месте и в новом амплуа, он рассказал корреспонденту "РГ".
Робин, если вернуться на некоторое время назад: вы заранее решили для себя, что Сочи-2014 станет вашей последней Олимпадой?
Робин Шолковы: Я понимал, что это мой последний сезон.
Определенности не было только в вопросе, на каком турнире поставить точку: на Олимпиаде или на последующем чемпионате мира. На мировое первенство мы с Аленой в итоге поехали (и завоевали пятое "золото" в карьере - прим. ред.). Я также думал о выступлении в шоу. Но Алена захотела встать в пару с новым партнером и продолжить тренироваться.
А почему вы не рассматривали вариант продолжения карьеры - из-за возраста и травм?
Робин Шолковы: Конечно, возраст сыграл не последнюю роль.
На Играх мне было 34, почти 35. А после 30 тренироваться не становится легче. У меня были проблемы с прыжками - я был недостаточно быстрым. По утрам чувствовал боль в коленях, спине. Я не старый для обычного человека, мужчины, но староват для фигурного катания и для соревнований. Вторая причина - это отсутствие должной мотивации. К олимпийскому сезону мы подошли с четырьмя титулами чемпионов мира и четырьмя же чемпионов Европы. Также мы завоевали "бронзу" в Ванкувере-2010. Да, в коллекции не было олимпийского "золота". Но для меня существующих медалей было вполне достаточно, и я решил закончить карьеру спортсмена. И самым простым было заняться чем-то, связанным с фигурным катанием. В коньках и на льду я чувствую себя комфортнее и увереннее всего.
А как вы оказались в группе российского тренера Нины Мозер?
Робин Шолковы: Я вел переговоры и с Федерацией фигурного катания Германии, и с разными клубами. Но мне надо было два года учиться в школе тренеров, чтобы получить лицензию. Мы с женой Роми уехали на три недели в Америку, чтобы развлечься и чтобы я понял для себя, чего я хочу. И вот тогда на электронную почту пришло письмо от Нины Мозер: "Робин, привет! Как дела? Не хотел бы ты поработать со мной?". Я перечитал это сообщение три или четыре раза.
Мы давно знаем друг друга. Но она была из России, она - тренер Татьяны Волосожар и Максима Транькова, с которыми мы всегда соперничали. Честно говоря, было и забавно, и странно одновременно. В июле я приехал познакомиться с группой Нины, и все закрутилось.
Думаю, это лучшее решение, которое я мог принять. Для меня это отличный шанс изменить жизнь, стать из спортсмена тренером. Пока я еще не тренер, но я пытаюсь помочь молодым фигуристам. Если я смогу научить их кататься чуть лучше, это для меня будет здорово.
Нина Михайловна говорила, что ей очень нравится ваш "кошачий" стиль, ваши мягкие движения, плавное скольжение. Этому можно научить?
Робин Шолковы: У меня это от природы. Но, думаю, можно и научить. Я понимаю, что Нина имеет в виду, когда говорит, что российские партнеры катаются по-другому. Дело даже не в самих элементах, а в связках между ними. Это уже не техническая оценка. А оценка за компоненты. С Василисой Даванковой - Александром Энбертом из-за травмы партнерши я работал совсем мало, с Евгенией Тарасовой и Владимиром Морозовым больше. Надеюсь, с каждой новой тренировкой смогу все ярче раскрывать возможности и талант этих двух молодых пар.
Вы уже поняли для себя, в чем разница между немецкой и русской системой подготовки?
Робин Шолковы: Для меня новым было то, что в команде Мозер работает целая группа разных специалистов: по поддержкам, по шагам и так далее. Плюс хореографы и постановщики. Они смотрят за прокатом и делают по очереди свои замечания. У спортсменов появляется возможность взять все лучшее от каждого. И атмосфера в команде отличная. Это большая семья. И даже если у кого-то что-то не получается, его не записывают в неудачники, а всячески поддерживают, подбадривают.
Вы уже сами затронули тему неожиданного российско-немецкого союза Мозер - Шолковы. Как в Германии отнеслись к вашему решению поработать в России?
Робин Шолковы: В основном позитивно. Хотя некоторые, конечно, спрашивали, зачем я еду к нашим конкурентам. Но я уверен, что можно кататься не против друг друга, а вместе. Я не буду раскрывать секреты нашей пары с Аленой или выведывать спортивные тайны Тани и Макса. Но я могу просто учиться, набираться опыта, делиться своими знаниями. Если нет других вариантов, почему не поехать в Россию? Мне нравится команда Мозер. Мне нравится быть частью этого коллектива.
Вы знаете, Нина Михайловна говорила, что вы всегда были более открыты к общению, чем Алена. Могли и поздороваться, и улыбнуться российским спортсменам. Вы по натуре такой дружелюбный человек? Или, может, всегда симпатию испытывали к Тане и Максиму?
Робин Шолковы: Да, прежде всего, это в моем характере. А что касается Алены, то на соревнованиях все по-разному ведут себя. Некоторые очень сконцентрированы. Другие открыты к общению, могут поболтать, пошутить. Я отношусь ко второму типу. Хотя ситуация в целом иногда была непростой. Когда здоровался с Максом в раздевалке, и мы разговаривали, в голове мелькали мысли, что кто-то из германской федерации может увидеть и не так истолковать мое общение с принципиальным соперником. Но на льду мы не были друзьями. Мы однозначно были соперниками.
Вы часто вспоминаете сочинский турнир? С какими эмоциями?
Робин Шолковы: Я до сих пор верю, что мы могли выиграть "золото" Олимпиады, даже если бы Таня и Макс откатались чисто. Но мы ошиблись сами. Ужасно, когда ты допускаешь ошибку на втором элементе. Ты понимаешь, что все кончено. "Золото" где-то далеко. Может, есть шанс на медаль или четвертое место. Но нужно продолжать кататься. Впрочем, для меня "бронза" не стала трагедией. Жизнь продолжалась. Меня никто не винил. Все говорили: "Вау, у вас "бронза". Молодцы!". Никто не назвал нас лузерами. Да и отношение Тани и Максима и Ксении Столбовой и Федора Климова, который выиграли "серебро", не было снисходительным или высокомерным, а, напротив, очень дружеским. И это тоже был одним из пунктов за то, чтобы приехать в Россию.
Вы общаетесь с Аленой? Видели, как она тренируется с новым партнером французом Бруно Массо?
Робин Шолковы: С Аленой мы не общаемся. Я с апреля не был на катке в Хемнице. Но две недели назад был в Германии, мы мельком пересеклись: привет-привет и все. Мы не расстались врагами, но и не остались близкими людьми.
Наша история закончилась. Каждый пошел по своему пути. Но я желаю ей всего самого лучшего с новым партнером.
Не обидно, что так все сложилось после стольких лет совместной работы?
Робин Шолковы: Возможно, отношения могли быть лучше.
Все-таки мы вместе катались 11 лет. Выиграли столько медалей, у нас столько совместных воспоминаний. Но у нас всегда были чисто рабочие отношения. Знаете, как ни странно, но за все это время мы ни разу не пили кофе, не ходили в кино, не звонили друг другу в воскресенье, чтобы просто узнать, как дела, или предложить съездить в магазин. Общим у нас было только фигурное катание. На льду было отличное взаимопонимание, плодотворная работа. Но это сотрудничество закончилось. Может, спустя какое-то время у нас возникнет желание созвониться и пообщаться. Но сейчас ни один из нас не испытывает в этом необходимости.
Ваша настоящая вторая половинка, супруга Роми приехала в Россию с вами?
Робин Шолковы: Нет, Роми в Хемнице. Посмотрим, как сложится работа с Ниной Мозер, насколько она будет долгосрочной. Тогда и решим, я буду ездить в Германию, или она приезжать в Москву. Но перебираться сюда на постоянное место жительство, мне кажется, ей не за чем. А я стараюсь потихоньку обживаться на новом месте. Жду, когда выпадет снег и ударят морозы. Ведь пока осень достаточно теплая, что нетипично для России. Что касается языка, то пока я знаю всего слов десять: право, лево, улица, гостиница. Надеюсь, к середине следующего года буду готов к небольшому диалогу.