Можно ли уже оценить, насколько фактическое закрытие западных рынков капитала повлияло на российские банки? Насколько выросла стоимость фондирования и что сегодня является его основным источником?
Тосунян: С какой-либо точностью оценивать материальное влияние сегодня невозможно - каких-то ощутимых скачков цен по фондированию пока нет. Влияние, скорее, больше психологическое, из-за неопределенности сворачиваются многие программы, проекты. В стоимости фондирования это влияние материализуется, скорее всего, в ближайшие полгода-год, а психологический фактор действует уже сейчас и станет дополнительной "прибавочной стоимостью".
Что касается внешних источников фондирования, то мы уже начиная с 2008 года вынуждены были замещать их. Другое дело, что до недавнего времени краткосрочное рефинансирование было возможно и за пределами страны. Сейчас, понятно, для подавляющего большинства участников рынка, особенно для крупных банков, эти возможности закрыты. Государство обещало помощь в этой ситуации за счет ЦБ, у которого, условно говоря, бесконечный источник ресурсов, но платой за него является высокий уровень инфляции и бюджета, у которого источников не так много.
Остается один реальный ресурс - это средства населения. Тоже не самый благоприятный сегодня источник, потому что неопределенность всегда в первую очередь психологически ударяет по гражданам. И за первые месяцы этого года у нас даже был беспрецедентный случай оттока вкладов, то есть была отрицательная динамика. Обычно вопрос только в динамике роста - она может быть меньше или больше. Но ни разу за последние 14 лет не было, чтобы у нас абсолютный объем вкладов сокращался. В марте мы имели такую ситуацию, правда, она потом выровнялась, сегодня обратный поток пошел. Но темпы роста этого объема, конечно, сократились, поэтому этот источник тоже оставляет желать лучшего. В этой ситуации хотелось бы, чтобы мы вспомнили о необходимости внесения изменений в Гражданский кодекс, которые позволили бы банкам привлекать долгосрочные безотзывные вклады. На год, на два, на три, на пять, возможно, под более высокий процент.
Главные маркет-мейкеры рынка вкладов (Сбербанк и ВТБ на двоих аккумулируют 54% всех вкладов населения) пошли по пути повышения процентной ставки - до 9% и даже выше. Очевидно, что остальной рынок тоже подтянется под 10, 11, 12%. Здесь есть сдерживающие факторы ЦБ, который не разрешает превышать среднюю ставку больше чем на 2%. Но в целом вот они, источники фондирования и финансовые показатели стоимости ресурсов. Очевидно, что если стоимость вкладов растет на 1-1,5%, а может быть, и выше, то, соответственно, это за собой тянет все остальные стоимости - кредитов, товаров. Так что это, конечно, имеет далекоидущие последствия, которые отразятся уже в других экономических показателях через полгода, через год.
С чем был связан отток вкладов - политикой ЦБ по отзыву лицензий или экономической ситуацией?
Тосунян: Исключительно психологический фактор, неопределенность - "ой, что будет, ой, может, надо все забрать". Это было последствием такого очень интенсивного отзыва лицензий, создавалось ощущение, что это некая массовая акция. ЦБ, может быть, слишком рьяно подошел к этой работе, когда можно было бы активнее использовать инструменты санации, превентивные меры в виде раннего выявления проблем и введения временных администраций.
Слишком долго, даже несмотря на 2008 год, был период благоденствия. Когда можно было держать вклады под высокие проценты, при этом инфляция снижалась, золотой дождь нефтегазовых доходов лился на нашу голову, но, правда, никто ничего не делал, чтобы экономику поднять на должный уровень. Когда ситуация резко по многим параметрам изменилась - внутренние проблемы, отзывы лицензий, мегарегулятор, плавающий курс, а тут еще Украина, то, конечно, народ начал в шоке вынимать деньги из банков. Но потом одумался, стал возвращать вклады обратно, поэтому никаких экстраординарных ситуаций пока не возникло. Это не значит, что все хорошо, просто это показывает, что система стала на порядок устойчивее, чем даже в 2008 году, не говоря уже о 2004 годе и предыдущем десятилетии, 1998 году и т.д. Правда, устойчивость достигнута за счет очень больших жертв, которые мы понесли в эти периоды. Только в 2006-2013 гг. было отозвано 380 лицензий, а за период с осени 2013 года - почти 100. Это слишком большая цена, такой ценой добиваться стабильности опасно. Это примерно политика маршала Жукова - миллион в Ржеве положил, но зато позиции сохранил. Надо оценивать цену жизни каждого банка, а не только устойчивость тех, кто остался в живых.
На заседании совета директоров ЦБ 31 октября ключевая ставка была увеличена до 9,5%. Как ее размер влияет на банки и есть ли какой-то, условно говоря, предельный уровень ставки, при которой банки чувствуют себя нормально?
Тосунян: Зачем же выходить на предельные пороги, которые может вынести система? Это как давление человека - может ли он вынести 220-250? Может и вынести, только если это рукотворная составляющая, то зачем мы движемся в эту сторону?
Здесь, конечно, очень серьезная дилемма - мы боремся с инфляцией и якобы для этого повышаем ставку, чтобы связать денежную массу. Но совершенно очевидно, что наша инфляция не носит монетарный характер.
Обычно снижение инфляции приводит к росту экономики. У нас же и рост инфляции, и замедление роста экономики. Каким-то непонятным образом мы боремся с проблемами - сжимаем кредитную массу, которой у нас и так недостаточно в отсутствие источников фондирования, и при этом ждем, что будет снижение инфляции. Не будет этого при сочетании валютных, кредитных и санкционных факторов. Ставку ни в коем случае не надо повышать, если хотим, чтобы стоимость фондирования и кредитования снижалась. А на аргумент, что снижение или сохранение ключевой ставки на прежнем уровне может привести к росту инфляции, у меня есть таблица, где показана абсолютно нулевая и даже отрицательная чувствительность инфляции к уровню монетизации. То есть увеличение объема монетизации в РФ ведет даже к небольшому снижению инфляции.
Какова ситуация в кредитовании? Может ли существенно повлиять на развитие корпоративного сегмента деятельность Агентства кредитных гарантий?
Тосунян: Агентство существенно хотя бы тем, что это психологически очень важно, когда государство дает гарантии по кредитам МСБ. Это первый шаг и достаточно серьезный ресурс, 50 млрд рублей. Если говорить о потребкредитовании, оно было основным драйвером роста экономики после 2009 года. Этот сегмент сжимать нельзя, хотя понятно, что если общая экономическая ситуация ухудшается, то снижается спрос, значит, ухудшается кредитный портфель. Значит, не надо слишком форсировать его рост. Но сдерживание этого портфеля тоже должно быть разумным, потому что считать, что можно брать средние ставки по кредиту и отсекать тех, кто готов сверх средних ставок брать кредиты и их выдавать, и что они будут только создавать дополнительные риски, не совсем правильно.
Но, конечно, в потребительском сегменте произошел реверс: в 2012 году было 39% роста и 7,5% задолженности, а в 2013 году все перевернулось - 40% рост задолженности и всего 28% рост портфеля. То есть здесь опережающими темпами пошел рост просрочки. Конечно, нужны действия по созданию допрезервов, это все правильно и хорошо. Однако должны быть и действия по снижению процентной ставки, здесь линейная зависимость - чем ниже ставка, тем ниже риск невозврата. Это, наверное, очевидно. А вы увеличением ключевой ставки, наоборот, тянете к тому, что цены растут. Пытаясь решить эту проблему только созданием резервов, вы еще больше повышаете стоимость ресурсов, потому что любое дополнительное формирование резервов влияет на стоимость фондирования.
То, что корпоратив в этих условиях пошел расти, - это некий позитив. Но это связано с тем, что внешние источники закрылись, поэтому предприятия пошли за ресурсами на внутренний рынок. Но все-таки, когда речь идет о корпоративном кредитовании, там есть единицы крупных заемщиков, которые дают общую позитивную цифру, хорошую динамику роста. Мне больше симпатичен МСБ как источник роста экономики, потому что там и конкурентная среда, и массовая занятость обеспечены. А в общей цифре по корпоративному кредитованию - средняя температура по больнице, но в этой общей прослойке только для крупных заемщиков позитивные результаты, а для остальных никакого позитива нет. Я считаю, что все-таки ситуация с потребительским и корпоративным кредитованием несколько рукотворная, и хотя есть позитивные шаги, их недостаточно, потому что перевешивают негативные шаги по сдерживанию этого рынка.