Михаил Игоревич, насколько, по вашим оценкам, закрытие западных рынков капитала повлияло на российские банки?
Михаил Сухов: Это влияние можно оценивать по-разному. Во-первых, банкам необходимо замещать выпадающее финансирование за счет других источников, то есть менять структуру и источники привлечения денежных средств. Во-вторых, в банки стали больше обращаться крупнейшие российские заемщики, которые, в свою очередь, также попали в санкционные списки. Это позволило нашим банкам нарастить кредитные портфели реальному сектору экономики, например, в октябре почти на 1 триллион рублей, в результате чего рост в годовом исчислении достиг 20 процентов. В-третьих, некоторые партнеры российских банков трактуют санкции расширительно, что создает операционный дискомфорт в прохождении платежей более широкого круга клиентов.
Все эти процессы заставляют банки диверсифицировать свой международный бизнес, искать дополнительные внутренние источники привлечения средств, предоставлять деньги более широкому кругу клиентов, то есть подталкивают их к активизации тех направлений бизнеса, которые раньше развивались в меньшей степени. Поэтому при правильном управлении структурой бизнеса применение санкций способствует расширению финансовых операций российских банков.
Российские банки после введения западных санкций и ответного продовольственного эмбарго переориентируются на кредитование импортозамещающих отраслей. Теперь банки наращивают выдачу кредитов сферам розничной торговли, пищевой промышленности, сельского хозяйства, фармацевтики.
Конечно, отраслевая структура бизнеса российских банков почувствует изменения нашей экономики. Естественно, подъем тех отраслей, объемы производства которых вырастут под влиянием санкций, будет осуществляться с кредитной поддержкой наших банков. Это в полной мере относится к импортозамещению.
Как будут меняться отраслевые приоритеты банкиров?
Михаил Сухов: Ограничение финансовых отношений российских банков с банками стран, присоединившихся к санкциям, приведет к расширению географии межбанковских отношений. По данным на первое ноября этого года, российскими банками открыто 6327 НОСТРО счетов в зарубежных банках, из них только 974 в странах, не входящих в группу G20, что составляет всего 15 процентов. Такая структура объективно отражает сложившуюся до весны 2014 года структуру финансовых потоков банковского сектора, включая операции клиентов. Наши банки будут в большей степени устанавливать прямые корреспондентские отношения со странами, которые будут более активно торговать с российскими партнерами, а не ограничиваться проведением расчетов через банки стран финансовых центров.
Я не думаю, что эта ситуация замещения партнеров одних стран на другие, скорее, это процесс расширения структуры межбанковских операций, структуры корреспондентских отношений, что неизбежно приведет к диверсификации бизнеса с соответствующим долгосрочным позитивным влиянием на финансовую устойчивость.
Как это скажется на работе российских банков?
Михаил Сухов: Я надеюсь, что расширение структуры бизнеса и предоставление банкам дополнительных возможностей для кредитования приведет к снижению их вовлеченности в высокорискованные операции инвестиционного характера, которые обременяли и обременяют балансы некоторых кредитных организаций. Поэтому в условиях ограниченности капитала российских банков мы рассчитываем на их переориентацию в сферу работающей экономики, а не в сферу финансирования венчурных, иногда близких к авантюрным проектов.
В последнее время уже более 300 банков повысили ставки по вкладам. Видимо, стоит ждать оттока заемщиков. Как решать проблемы с ликвидностью? Банк России может повлиять на этот процесс?
Михаил Сухов: Вполне возможно, что 300 или даже больше банков повысили ставки по вкладам. Это совершенно объективный процесс приспособления банков к изменившемуся уровню инфляции и изменившимся условиям на финансовых рынках, где обращаются ценные бумаги и иностранная валюта. Поэтому достижение максимальной ставки среди крупнейших банков уровня 10 процентов годовых в рублях является логичной частью этих комплексных изменений. Банки своевременно предлагают им те условия, при которых в реальном исчислении доходы от депозитов будут превышать уровень инфляции. В противном случае, действительно, могут возникнуть трудности во взаимоотношениях с вкладчиками, которые будут не сберегать, а тратить.
Одновременно мы наблюдаем процесс сокращения банков, демпингующих на процентных условиях.
Количество банков, привлекающих средства населения на уровне более чем 200 процентных пунктов от максимального значения крупнейших банков, которое раскрывается на сайте Банка России, сократилось в начале ноября до 108. Из них только 14 привлекают депозиты на процентных условиях свыше 300 базисных пунктов к максимальной ставке.
Мы будем внимательно наблюдать за данными процессами. Сокращение банков, формально предлагающих завышенные проценты по депозитам, не говорит о том, что количество высокорискованных игроков уменьшилось на рынке на ту же самую величину.
Скорее всего, определенная часть банков не может поднять доходность активов пропорционально скорости роста процентных ставок. Возвращение ставок привлечения банками средств в рыночное поле требует дополнительного внимания к управлению ликвидностью вследствие возможного сокращения темпов прироста вкладов. Поэтому по-прежнему является актуальным реализация задуманных изменений в законодательство в части дифференциации платежей в Фонд страхования вкладов в зависимости от уровня процентных ставок.