Тогда мне показалось, что за нашими началась охота. И если уж Международная федерация предоставила неоспоримые доказательства виновности, то россиянкам надо было, во-первых, прекратить игры с допингом, а во-вторых, быть осторожнее. Почти никто из дисквалифицированных не вернулся после отбытия "срока" в элиту. Кроме дискоболки Дарьи Пищальниковой, выигравшей "серебро" в Лондоне, и снова позорно дисквалифицированной.
Мне особенно горько за наших ходоков. Знаю их всех. Теперь можно написать по-другому: знаком с дисквалифицированными. Они отличные ребята. Помню, когда меня жестоко обокрали в Ницце, куда мы вместе прилетели, они терпеливо ждали меня в аэропорту, пока я сочинял бесполезную жалобу в полицию. Утешали, ободряли. Никогда об этом не забуду, как и бывшего товарища-журналиста, мигом из аэропорта смотавшегося. Мы беседовали с учениками Виктора Чегина, культовой фигуры в Саранске и во всей Мордовии, да что в Мордовии, на всей планете, до и после соревнований в Берлине, Пекине, Осаке, Лондоне, Хельсинки - по всему миру. Я так гордился ими, простыми, искренними, доступными и милыми в общении. Теперь из моей жизни вычеркнута целая глава.
На этих днях обвинена, еще не признана виновной, а лишь подозревается, олимпийская чемпионка в беге на 3000 метров с препятствиями Юлия Зарипова. Сравнительно недавно она стала мамой.
Можно рвать на голове оставшиеся седые волосы. Но это мне, журналисту. А как быть тренерам, медикам? Они что, тоже не знали? Когда иностранные спецы намекали на некоторые несоответствия в пробах наших легкоатлетов, я упорно относил это за счет русофобии. Существует и она. Чувствовал, как наших накрывают колпаком, однако не понимал, почему и зачем. Но русофобия русофобией, а допинг допингом. Помнится, знаменитая американка Мэрион Джонс в одном из интервью "честно" призналась мне: ненавижу допинг. А потом забыла в холодильнике гостиницы запрещенный препарат, которым регулярно кололась. Уже давно, как поймали и ее, а теперь вот наших. Болезнь планетарна. Сегодня охота за допингом приносит не меньше прибыли, чем само его производство. И в нашем доме формы сокрытия применения дающих силу веществ не так изощренны, как где-то вдалеке. Да и денег хватало, видно, только на препарат, который давал отдачу. А дальше? Авось пронесет. Но с введением биологических паспортов шансов "на пронесет" становилось все меньше.
Мне жаль Валентина Маслакова, отличного спринтера, за которого болел мальчишкой с Олимпиады 1968 года. У него столько талантливых учеников. С его приходом сборная обрела хозяина. И вот он добровольно подает в отставку. Вспоминаю, что и его предшественник Валерий Куличенко тоже ушел во многом из-за скандала, разгоревшегося вокруг метательниц, обвиненных в применении допинга. Но позвольте вопрос: они что, тоже не знали?
Нет, это не реквием по отечественной легкой атлетике. Все же остаются чистые образы годами знакомых мне людей, в которых верю. Есть в этом тяжеленном виде спорта герои и героини.
Но как объяснить это тем, кто потерял веру? Пока не знаю.