Похоже, мир не хочет отказываться от высшей гармонии, хотя речь сегодня идет не о слезинке ребеночка, а о его крови. Понятно, что на нашей планете за всю историю человечества не было ни одного дня, чтобы дети не гибли из-за военных конфликтов взрослых людей. И Солнце не упало на Землю, когда 12 февраля в 10 часов вечера по местному времени в Горловке погибло трое детишек, прятавшихся от артиллерийских обстрелов в ванной. Годовалый мальчик и две его сестренки, шести и двенадцати лет. Их мама, как можно понять из информации очевидцев, осталась жива. Кто-нибудь из умников с ура-патриотическими принципами с одной и с другой стороны военного конфликта хочет оказаться на ее месте?
Мы смотрим на это по телевизору, мы еще как-то реагируем на этот кошмар, хотя на самом деле давно привыкли к виду чужой смерти. И уже не способны отогнать подлую мысль о том, какое счастье, что война не в нашем доме. Обыденность зла перестала быть чем-то чудовищным, из ряда вон выходящим. Она вошла в наш быт и осталось в нем навсегда. Притупила остроту этически ответственного восприятия реальности. А может быть просто разрушила его.
Телевидение сыграло с человечеством злую шутку. Когда-то в середине 60-х годов ХХ века оно сумело остановить американскую агрессию во Вьетнаме. Общество впервые увидело репортажи с полей сражений и то, как приземлялись самолеты с солдатскими гробами. Но за полвека эти картины стали привычным сопровождением утреннего кофе и вечернего пива, привычным инфотейнментом для миллиардов зрителей. "Ах, как все это ужасно!", - бормочем мы, отправляясь после просмотра новостей в театр или спортивный зал. Поверьте, никого не смею винить, - я узнал о гибели детишек в Горловке незадолго до того, как отправился открывать очередную выставку в Санкт-Петербурге. И не возопил, не стал крушить витрины с экспонатами, но светски улыбался окружающим, которые знали то же, что знал и я.
Знаменитое утверждение Теодора Адорно, выдающегося философа Франкфуртской школы о том, что после Освенцима нельзя писать стихи было многократно опровергнуто. Стихи можно писать не только после Освенцима, но и в самом Освенциме. Вопрос в том, какие это должны быть стихи? И кто определяет это долженствование? Уж точно не небеса, которые тысячелетиями взирают на кровь, смерть и боль людскую, не ведая ни добра, ни зла.
Не надо никого обманывать, повторяя вслед за одним идеалистически настроенным героем Ф. М. Достоевского, что "красота спасет мир". И самим не стоит обманываться. Она никого не спасет. Спасти мир и друг друга могут только люди, способные различать добро и зло. Дьявольская игра начинается тогда, когда они перепутаны местами. Когда совесть называют химерой, а злодейство - добродетелью. Все это происходило и в древней, и в новой истории. Как легко поддаться обману. Как трудно сохранять ясность зрения. Но надо сказать, что человечество с огромными усилиями находило в себе силы преодолевать собственные пороки. Только не надо заговаривать себя мантрами о том, что мы ничего не можем и от нас ничего не зависит. Порядочный человек - это, конечно, не профессия. Но иной раз соблюдение простых приличий куда как важнее для жизни общества и государства, нежели изощренные деловые качества.
Недавно, готовясь к лекциям о Шекспире, перечитал знаменитый труд "Физиология и патология души" известного английского психиатра, последователя Чарльза Дарвина, Генри Модсли, в котором он, в частности, подробно писал о том, как размышление парализует способность к действию. Но при этом надо понимать, что качество действий зависит от глубины предшествующего анализа. Разумеется, на войне нечего умничать, - надо выполнять приказы командира. Умничать надо до войны, если хочешь ее предотвратить, или после войны, когда надо строить новую послевоенную жизнь.
И здесь вновь возвращаюсь к теме, о которой не раз писала "РГ". Сегодняшний мир не предполагает простых решений. Осмысление новой реальности, в которой мы все оказались, - это длительный и противоречивый процесс. Но без него нам не освоится ни в настоящем, ни в будущем. Если не попытаться, - вопреки расхожей истине, - извлечь уроки из прошлого, мы окажемся в нем быстрее, чем нам кажется. И для того, чтобы избежать этого, нужны люди, способные к интеллектуальным прорывам, - в естественных и гуманитарных науках, в инженерии, в социальной практике. "Сложные люди", умеющие разбираться в головоломных вызовах современного бытия. Их трудно воспитать с помощью простых тестов.
Они могут быть воспитаны только в напряженном диалоге с культурой, выработанной человечеством, с отечественной культурой, в первую очередь. Именно культура содержит в себе ту оптику, которая позволяет различать добро и зло даже тогда, когда Солнце задернуто грозовыми облаками. Важно почувствовать, что культура содержит в себе не только запреты, - сегодня это любят повторять чаще, чем когда бы то ни было.
Она вырабатывает умение вести диалог, умение слушать и слышать собеседника, - в период, когда коммуникации переживают кризис, это ее качество становится бесценным. Она учит, как можно не попадать в ситуации, когда нужно делать выбор между мировой гармонией и слезами ребенка.