Подтянутая, хорошо одетая, строгая, но и доброжелательная, она говорила о своих книгах и о Володе Ульянове очень просто, без излишнего писательского пафоса. Не слишком давила на идеологические пристрастия будущего вождя мирового пролетариата, больше упирая на его человеческие качества, особенно на любовь к маме - Марии Александровне. Нам всем понравилось - и строгим дочерям маршалов Советского Союза, и сытым сынкам министров и их замов, и продвинутым детям знаменитых артистов - писателей, а также ребятишкам из окраинных тогда Сокольников.
Слегка удивила лишь парочка прощальных фраз, сказанных на отличном немецком, а потом и на хорошем английском. В них прославленный автор романов и повестей о Ленине призывала нас, изучавших в спецшколе N1 English со второго класса, неустанно совершенствовать свои языковые знания. И любимая наша учительница Ольга Джорджевна еще долго корила ленившихся: смотрите, как хорошо говорят на иностранном люди, никакого отношения к языкам никогда не имевшие.
Нелегала выдал... председатель КГБ
И только в 1990-х председатель КГБ СССР Владимир Крючков непонятно почему взял и рассекретил одну из лучших советских разведчиц. Зоя Воскресенская - Рыбкина, полковник, служила за кордоном, была даже нелегалом. И, добавлю, отношение к языкам имела непосредственное.
Возможно, предчувствуя надвигающиеся перемены, Владимир Александрович хотел сделать для КГБ и писательницы как лучше: глядите, какие у нас в госбезопасности талантливые люди. Но время для открытия новой героини оказалось не лучшим. Хорошо еще, что остановился только на Зое Ивановне. А мог бы выдать на-гора еще немало прославившихся в разных областях хорошо знакомых ему имен, которым бы пришлось выдержать хай и похуже обрушившегося на полковника Рыбкину.
Вот уж поднялась шумиха в ту неясную, переломную, взрывную пору. Работала в органах, вроде даже нелегалом, а еще и писала о Ленине, получила за это Госпремию в области литературы. Ай-ай-ай...
А что ай-ай-ай? Ведь объективно книги были хорошие. Чистые, немного наивные, написанные понятным слогом именно для детей. В них, да, и воспевание вождя, но и светлые, такие вечные истины - любовь к родным, послушание, стремление к лучшему, упорство, трудолюбие и мужество в достижении цели. Истины не коммунистические, а прямо библейские. Никто не сравнивает Зою Ивановну с Жорж Санд. Но и цели у писательниц были разными, и эпохи - тоже. Разве что фамилии обе меняли. Да и укоры хулителей писались стилем крикливым, несколько убогим, отчасти саморекламным. Их имена уже забыты, а Воскресенская снова с нами. Нет, ее романам о В.И. Ленине переиздание не грозит. Скорее теперь писатель-лауреат более приемлема как раз в образе полковника Рыбкиной, о которой снимают фильмы художественные и документальные, как недавно показанный по "России 1" вполне правдивый "Мадам совершенно секретно".
Наверное, и это закономерно. Именно служа в разведке, она получила гораздо больше наград, надеюсь, никого не смущает, что боевых, чем на писательской ниве.
С железной дороги - на Лубянку
Разведбиография началась в 14 лет - ее взяли в ЧК сначала писарем, потом библиотекарем. Но именно в ЧК же, а не в прачечную или на завод. И она пошла и пошла не по карьерной, а по жизненной лестнице уверенной, твердой поступью. Пусть не совсем понятно, каким образом дочь железнодорожного рабочего столь уверенно играла роль баронессы сначала в провинциальной Риге, а потом и в переполненных всяческой знатью Австрии и Германии. Она добывала сведения, была результативна. Однажды, когда ее собирались "брать с поличным" в дорогущем отеле в Осло, сознательно устроила громоподобный скандал. И норвежские спецслужбы побоялись беспокоить покой богатых постояльцев, сбежавшихся на крики обиженной красавицы. Она же, использовав некое замешательство контрразведки, попросту исчезла. А кто бы иначе передал в тот же день агенту множество тоненьких исписанных листочков и шесть зарубежных паспортов. Иначе бы группе наших нелегалов, застрявших в Скандинавии, была бы крышка.
Но скандальности и авантюрности в молодой разведчице не было никакой. Умение ладить с людьми, хорошее знание языков, даже сознательное решение уступить в споре ради достижения чего-то большего постепенно превратили ее не просто в разведчика в поле, но и в тонкого руководителя.
Только вот со своим непосредственным начальником Борисом Ярцевым, он же по-настоящему Рыбкин, она одно время никак не могла сработаться. Что ж, бывает, когда сходятся две сильные личности. Или одной приходится уступить, или... Уступили оба. Нежданно для Центра после рапортов об отзыве из Финляндии в Москву из-за невозможности совместной работы, вдруг попросили: разрешите оформить брак. И жили счастливо до 1947 года...
К Сталину, срочно к Сталину!
Работая перед войной в Москве, одна Зоя Рыбкина заменяла собой чуть ли не все аналитическое управление, которого тогда, увы, не существовало. Как бы то ни было, все сообщения о неизбежном нападении Гитлера на СССР стекались со всего мира к ней. И именно Зоя Ивановна убедила молодого начальника внешней разведки Павла Фитина добиться приема у Сталина с ею же в основном и подготовленным докладом. 17 июня 1941-го, отлично понимая, во что может вылиться этот рисковый поход, Фитин довольно спокойно для начинающего руководителя доложил Иосифу Виссарионовичу о сообщениях разведчиков и их агентов. А когда вождь усомнился в достоверности информации, Фитин не испугался подтвердить: источник надежен. Так он отозвался о наших друзьях, организацию которых после Великой Отечественной именуют Красной Капеллой. Но отчеты Корсиканца, Старшины и других были грозно отметены Сталиным.
Бесспорно, случайное совпадение, но Красная Капелла сыграла роковую роль в жизни семейства Рыбкиных. О причинах - позже.
Шведские спички
В начале войны аналитика Рыбкину сгоряча чуть не отправили на занятую немцами железнодорожную станцию. Бывшая "баронесса" должна была устроиться, без шуток, стрелочницей (или сторожихой) на неведомом полустанке и передавать в Центр сведения о передвижении немецких эшелонов. Как часто бывает, а иногда и нет, тут все-таки нашелся кто-то, дурной приказ отменивший.
И Зоя Ивановна взялась за настоящее дело. Первый партизанский отряд с людьми из НКВД был подготовлен и отправлен за линию фронта и ее усилиями. А потом новое назначение - в Швецию, к послу Александре Коллонтай. Мужа Бориса - резидентом, Зою - руководителем пресс-службы посольства.
Мы всегда с гордостью повторяем: посол Коллонтай, посол Александра Коллонтай, а старая большевичка (член партии с 1915-го) была отправлена в благополучную и в свое время не очень и важную для СССР Швецию, если не в ссылку, то на отсидку. Отметилась в разгромленной Сталиным "рабочей оппозиции", проповедовала слишком свободные - и не только на вопросы любви - взгляды, была дружна с Лениным... Прегрешений достаточно, и для ГУЛАГа, а ей повезло: с 1930 по 1945 год в послах.
Человек независимый, своеобразный, блестяще Скандинавию знающий и еще довольно одинокий - вот кто стал прямой начальницей Зои Рыбкиной, работавшей в Швеции под псевдонимом "Ирина". И Зоя Ивановна сумела наладить то, что за границей удается нечасто, - отношения взаимопонимания с первым лицом посольства. На мой взгляд, она превратила аристократичную Коллонтай в свою верную, нет, не помощницу, на эту низкую роль та никак не подходила и ее бы не приняла, а союзницу.
И этот счастливый, прямо хрестоматийный союз разведки и дипломатии, точнее дипломатии и разведки, принес нам в нейтральной Швеции небывалые победы. Сначала, когда в начале войны гнулись не шведы, а мы, удалось удержать Стокгольм от вступления в войну на стороне Германии. И шаг за шагом, приоткрывая закрытые двери шведских политиков, убедить их и финнов, что борьба против СССР не принесет скандинавам ничего хорошего. Не впадая в раж, не боясь переоценок, можно сказать, что заключение перемирия между СССР и Финляндией в 1944-м, это и успех операции, проводимой Коллонтай и Рыбкиной.
И снова Красная Капелла
Связь с Красной Капеллой была прервана. Переданные перед самой войной и уже в ее первые дни антифашистам радиопередатчики до Москвы не дотягивали. Ведь предполагалось, что Центр будет связываться с Берлином из Смоленска, а город уже был под немцами.
И Рыбкиным поручили восстановить связь с Берлином, послав туда из Стокгольма верного человека. Таким "верным" им показался шведский инженер и промышленник Эрикссон, чья фирма сотрудничала с Германией. И швед, частенько в Рейх наведывающийся, согласился выполнить просьбу русских друзей - передать в Берлине их приятелю-немцу маленький подарок - галстук и коробочку с запонками. Выполни Эрикссон эту просьбу, и еще неизвестно, как сложилась бы судьба Красной Капеллы, да и Зои с Борисом.
Но в Берлине перед самой встречей Эрикссон дрогнул, выбросил подарок в помойку. И пришедший к нему на встречу радист так и не получил такого долгожданного и так нужного Красной Капелле для связи миниатюрного оборудования.
Вскоре всех антифашистов, кроме группы, работавшей в Гамбурге, арестовали и казнили. Теперь известно: в провале виноват немец, добровольно сдавшийся Красной Армии и сумевший по заданию наших военных добраться до Берлина. Образцовый семьянин поспешил в больницу к рожавшей жене, где и был арестован гестапо. Не выдержал пыток, выдал... Так не стало Красной Капеллы.
А тогда виновным сочли Бориса Рыбкина. Арест, допросы по-бериевски, "как следует". Но сознаваться было не в чем. Прошло время, и Рыбкина отпустили, вернули на прежнее место работы.
Не это ли стало причиной его гибели в 1947-м? Странная автокатастрофа под Прагой удивительно напоминала трагическую гибель народного артиста СССР Михоэлса под Минском. Уже тогда пошла охота на космополитов. Популярный артист стал ее первой громкой жертвой. Был ли жертвой N 2 Борис (Борух) Рыбкин? Зоя Ивановна умоляла отдать дело на расследование ей. Полный отказ. И даже прямой начальник генерал-лейтенант Судоплатов не смог помочь. До самой смерти в 1992-м вела Зоя Ивановна в своем уме, в памяти, в письмах и записях это так и оставшееся нераскрытым дело. Или убийство?
Героев - во Владимирский централ и в Воркуту
В 1953 году, после казни Берии, в органах начались чистки. Среди осужденных и попавших на долгие годы во Владимирский централ и генерал-лейтенант Судоплатов, и его верный зам - генерал Эйтингон.
Подполковника Рыбкину неприятные события обходили стороной. До тех пор, пока на партсобрании она не отказалась публично осудить Судоплатова. И сразу же - приказ об увольнении из органов. До выслуги лет - полтора года, на руках - маленький сын и мать. И Рыбкина просит дать дослужить.
И ее, баронессу, нелегала, героя войны, отправляют на работу в ГУЛАГ. Почти два года фактически в лагерях она ведет беседы с заключенными в Воркутлаге. Была тогда такая практика: люди, даже свое отсидевшие, получали новый срок. Зоя Ивановна помогала заключенным вернуться. В те времена это тоже было смелостью попавшей в опалу разведчицы. Зоя Рыбкина вернулась в Москву в 1956-м. В отставку вышла полковником.
Ее первые литературные опыты посвящены разведке - чему же еще. Но в издательствах ей говорили прямо: написано гладко, а вот специфики разведки вы не знаете. Не делать же ей было большие глаза и выдавливать наивное: откуда?
Ну то же самое говорили и полковнику Абелю, скрывшемуся, конечно, под псевдонимом и принесшему на суд издателей книгу о разведчиках: неплохо, но не Абель.
И она принялась писать о Ленине. Это было можно. И среди сотен конкурентов, сочинявших на ту же разрешенную тему, выбилась в лучшие. Превратилась - возвратилась в Воскресенскую, начала все с нуля, завершала карьеру лауреатом.
После того как ее "выдал" Крючков, Зоя Ивановна взялась за книгу о себе. Но "Теперь я могу сказать правду" не увидела. Долгий ее путь завершился на 85-м году жизни в 1992-м.
Был ли он счастливым? Местами, конечно.