При Николае I "Учреждение" включили в Свод законов Российской империи. Отношения внутри императорской семьи в царствование этого государя служили образцом для подданных. Однако после его смерти система начала давать сбой. Заключённый в 1880 году морганатический брак Александра II с Екатериной Долгорукой показал, что чувства могут стать выше закона2. Александру же III пришлось решать вопрос о статусе великих князей.
Ещё князь Владимир Петрович Мещерский подметил, что натуре цесаревича Александра Александровича были глубоко чужды условности двора: "Придворный мир был не по сердцу великому князю издавна, по той простой причине, что он грешил двумя вещами, ему антипатичными, - отсутствием правдивости и избытком угодливости". "К массе придворных его не только не тянуло, но они не существовали для него"3. Фрейлина Анна Фёдоровна Тютчева, знавшая Александра III с самого детства, тоже отмечала его "смиренную, простую, прямодушную и любящую натуру"4, не типичную для придворных кругов.
С воцарением отношение Александра Александровича к дворцовому церемониалу не изменилось. Его всё так же тяготила необходимость публично демонстрировать свой исключительный статус. В 1888 году двоюродный брат Александра III великий князь Константин Константинович оставил в своём дневнике характерную запись: "Очень не хотелось царю на этот бал; он говорил, что ужаснее всего - это сознание, что всегда, всю жизнь будет предстоять впереди то бал, то приём, то выход, то что-нибудь в том же роде, и никогда нельзя ему от этого отделаться"5. Куда более по душе ему была домашняя обстановка, в которой он мог вести себя непринуждённо и не держать дистанцию с собеседником. "Уступая требованиям дворцового этикета, в узком кругу друзей он отбрасывал всякую неестественность, считая церемонии необходимыми только для германских князей, которые не имеют других средств для поддержания авторитета и защиты своих прав на существование"6, - вспоминал об Александре III начальник дворцовой канцелярии А. А. Мосолов.
Каково же было в его царствование положение членов императорской фамилии? Души не чаявший в супруге и детях, к более широкому кругу родственников Александр III нежных чувств не питал. Не раз общавшийся с ним в домашней обстановке Константин Константинович отмечал, что его двоюродный брат "не скоро и трудно привязывается к людям, а родственные связи имеют для него очень мало значения"7. Более резко высказался великий князь Александр Михайлович: "Император томился на семейных собраниях. Он находил бесцельной тратой времени бесконечные разговоры со своими братьями, дядями и двоюродными братьями... Для взрослых, осаждавших его вечными просьбами, у царя не было ни терпения, ни времени"8.
В царствование Александра III насчитывалось 25 совершеннолетних великих князей. Подавляющее большинство их по традиции состояли на военной службе, имели высокие чины, шестеро командовали элитными гвардейскими полками. Четверо к 1881 году состояли в морганатических браках, и их дети были лишены права наследования престола. А великий князь Николай Константинович, из-за скандала, связанного с кражей в 1876-м семейных драгоценностей, был признан душевнобольным и выслан из столицы.
Жорж Беккер. Коронация императора Александра III и императрицы Марии Фёдоровны. 1888 г.
К моменту воцарения Александра III наибольший политический вес имел его дядя, великий князь Константин Николаевич - председатель Государственного совета и генерал-адмирал (главный начальник флота и морского ведомства). Но с племянником отношения у него складывались непросто - как из-за расхождений во взглядах на пути дальнейшего развития России, так и из-за семейных обстоятельств9. Отец шести законных детей, Константин Николаевич состоял в многолетней незаконной связи с балериной Мариинского театра Анной Васильевной Кузнецовой (1847-1922), внебрачной дочерью знаменитого русского актёра Василия Каратыгина, и имел от неё пятерых детей (из которых младенческий возраст пережили дочери Марина и Анна). К тому же он относился благосклонно к ненавистной новому монарху Екатерине Долгорукой. И 13 июля 1881 года Александр III снял Константина Николаевича со всех должностей, оставив ему лишь почётные звания. В Государственном совете его место занял другой дядя царя, великий князь Михаил Николаевич.
В царской фамилии это бурного отклика не вызвало. Наибольшее сочувствие опальному великому князю выказал его сын Константин Константинович. В письме кузену, брату Александра III Сергею Александровичу от 9 августа 1881 года он порицал действия нового императора: "Ты, конечно, прочёл в "Пр[авительственном] вестнике" рескрипт на имя дяди М[иши]; не могу сказать, как это оскорбляет моё чувство справедливости и сыновней привязанности… Дядя, никогда ничего не сделавший особенного, всему свету известен как ничем не замечательный, никчёмный человек au principes de Louis XIV(de triste mémoire)10, получает выражение высочайшей царской милости. А мой отец, верный сподвижник нашего незабвенного государя, почти единственный сподвижник его преобразований, сделавший столько для России, для её народа, для её флота - удаляется в опалу, чуть не в изгнание, да, именно в изгнание, так как его просили не спешить возвращением домой"11.
Повышение получили и два родных брата Александра III - Владимир и Алексей Александровичи. Д. А. Милютин после разговора с опальным генерал-адмиралом отметил в своём дневнике, что "молодое поколение в императорской фамилии" отрицает традиции и "с каким-то озлоблением вспоминает обо всей обстановке, среди которой оно выросло". "Странное это явление объясняется самим воспитанием, продолжал отставленный в том же году военный министр, - данным нынешнему государю, так же, как и великим князьям Владимиру и Алексею Александровичам, которые сохранили о годах своей юности впечатления тяжёлые и безотрадные. Все заботы, вся нежность родительская были сосредоточены на первородном наследнике престола великом князе Николае Александровиче"12. По-видимому, Александр III решил компенсировать младшим братьям нехватку родительской любви…
Владимир Александрович получил пост командующего войсками гвардии и Петербургского военного округа. Кроме того, в марте вышел манифест о том, что в случае кончины Александра III до совершеннолетия его наследника Николая (будущего Николая II) регентом при императоре Николае должен стать именно Владимир. Алексей же Александрович заменил дядю Константина на посту генерал-адмирала. К 1881-му он имел 20-летний опыт морских плаваний (в которых он участвовал с 10 лет) и практику командования (с 1873 года) Гвардейским флотским экипажем, но в обществе был известен лишь как любитель красивой жизни. Служивший в 1870-х годах под его началом на фрегате "Светлана" Константин Константинович довольно резко высказался об интересах своего кузена: "Да, бедный Алексей слишком много видел в жизни, il enaeu trop13"; "бедный Алексей не может понять, что воля и свобода не только в женщинах и трактирах заключается"14. И действительно, при Алексее Александровиче Морское министерство из ведомства, в котором зарождались Великие реформы, превратилось в структуру, которая довела флот до Цусимы…
Остальные родственники заметных повышений по службе не получили. Как показало время, это была принципиальная позиция Александра III. Он ревностно относился к своей власти и старался всячески оградить её от возможных посягательств со стороны членов императорской фамилии. По словам великого князя Михаила Николаевича, "покойный государь (Александр II. К. С.) их выдвигал и поощрял их службу, а нынешний производит их наравне со всеми остальными офицерами, даже в прошлом году по поводу представления одного из вел. князей к награде он написал на докладе, что запрещает на будущее время представлять вел. князей к наградам, предоставляя себе самому заботиться о их повышении"15.
Однако не только Александр III не питал иллюзий относительно государственных талантов своих родственников. Побывав в марте 1884 года на театральном вечере у графа Д. А. Толстого (куда был приглашён "весь Петербург с государем и императрицей во главе"), Константин Константинович писал: "Я вынес впечатление о замечательном падении значения нас, молодых великих князей, в глазах большинства сановников высшего полёта. Неучтивость доходит до крайних пределов. Когда занавес поднялся и публика уселась, не хватило места только нам троим: Мише, Мите и мне. У нас перед носом посол Лобанов, граф П. Шувалов и адмирал Шестаков занимали места, так что мы должны были тащить себе стулья из соседней комнаты"16.
Вообще, поколение великих князей - внуков Николая I было вовлечено в государственную жизнь в куда меньшей степени, нежели поколение их отцов. Представление о великокняжеском долге перед царём и Отечеством у них существовало, но они находили возможным соединять его с личными пристрастиями. С одной стороны, это тяготение молодого поколения Романовых к частной беззаботной жизни было следствием смены поколений. В отличие от политически и общественно-активных шестидесятников, молодёжь 1880-х мечтала о более спокойной и размеренной жизни. С другой стороны, морганатический брак Александра II, вторые семьи и любовные похождения старшего поколения великих князей давали их детям моральное право заниматься тем, что интересно, а не тем, что должно…
Решение уточнить статус и права великих князей назревало давно, но актуальным оно стало после свадьбы Константина Константиновича и рождения у него первенца Иоанна. Принятию закона активно способствовал государственный секретарь Александр Александрович Половцов, который ещё 16 февраля 1883 года, после беседы с Александром III, записал в дневнике: "В интересе значения верховной власти необходимо ограничить число лиц, пользующихся положением, которое присвоено императорским высочествам. Таких лиц 40 лет тому назад было 5, теперь - 23, следовательно, ещё через 40 лет будет 115. Может ли Россия выдержать эту цифру?"17 .
В начале 1886 года Александр III созвал специальную комиссию для пересмотра "Учреждения об императорской фамилии". Председателем её стал великий князь Владимир Александрович. Другие родственники царя тоже могли принять участие в работе комиссии, но не имели права вносить какие-либо изменения в проект. 5 июля закон, уточнявший права и обязанности представителей императорского дома, был принят. Принципиально изменилось лишь положение правнуков императоров. Вместо статуса великих князей они получили статус князей императорской крови. Это означало, что они будут получать меньшее по сравнению с великими князьями содержание, а на военную службу поступать без привилегий. Великим князьям - внукам императора назначалось годовое содержание в 15 000 рублей до совершеннолетия или брака и в 150 000 рублей по достижении совершеннолетия (плюс единовременно 600 000 рублей на обзаведение). Князья же императорской крови до совершеннолетия или брака получали в год по 10 000 рублей, а затем им полагалось заповедное недвижимое имущество, приносившее годовой доход в 100 000 рублей (или соразмерный денежный капитал), и по 30 000 рублей содержания в год18.
Идея о заповедном имуществе принадлежала всё тому же Половцову. "До сих пор вел. князья имели лишь одно поприще - государственную службу, - писал он. - Не называя никого, я могу заверить, что некоторые вел. князья тяготятся исключительно этой карьерой и были бы вовсе не прочь посвятить себя жизни в деревнях… Теперь создалась местная, провинциальная земская служба, в коей желательно участие влиятельных, преданных правительству единиц; отчего не открыть отдалённым родственникам императора и это поприще деятельности и даже поставить его на первый план, а пользование капиталом и более или менее праздную жизнь в столицах отодвинуть на второй план"19? Неизвестно, что сказал бы по поводу "земской службы" великих князей Николай I, но Александр III идею эту поддержал.
Формально разница в содержании внуков и правнуков императора была не очень заметной. Но если учесть отсутствие у великих князей каких-либо практических навыков ведения хозяйства и обращения с капиталами, то она получалась колоссальной. А ведь к началу XX века даже и великокняжеского содержания едва хватало для поддержания соответствующего статуса в обществе. Тот же Константин Константинович сетовал, что без дополнительных дотаций от Николая II он не в состоянии содержать даже родовое гнездо - Мраморный дворец в Петербурге. В первые годы ХХ столетия он приобрёл для своих детей - князей императорской крови - имение Осташёво, но оно оказалось убыточным…
Как и ожидал Александр III, изменение "Учреждения" не нашло поддержки среди его родственников. Кто-то из великих князей назвал новый закон "указом о Сидоровых козах, так как эти будущие потомки не имеют определённого имени"20. Но противодействовать никто не пытался.
Спустя три года жизнь заставила Александра III вернуться к "Учреждению". На этот раз встал вопрос о допустимости морганатических браков. Формально члены императорской фамилии могли вступать в браки с не принадлежавшими к правящим домам особами, но только с разрешения императора, а дети от таких браков теряли право наследования престола. Морганатических браков опасались прежде всего потому, что они размывали сословные границы. "Под Вами, - напоминал Александру III Половцов, - стоят сто миллионов дикарей, которые должны быть убеждены, что Вы сделаны из другого, чем они, теста"21…
Повод собрать в марте 1889 года совещание великих князей для обсуждения этой деликатной темы подал любвеобильный двоюродный брат императора великий князь Михаил Михайлович22. Незадолго до того он тайно предложил руку и сердце графине Екатерине Николаевне Игнатьевой, дочери бывшего министра внутренних дел. Александр III высказался по поводу поступка кузена предельно лаконично, назвав неудачливого жениха кретином23. В состав совещания вошли монарх, императрица Мария Фёдоровна, цесаревич Николай, великие князья Михаил Николаевич, Владимир, Алексей, Сергей и Павел Александровичи и Константин Константинович, а также министр императорского двора и уделов граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков. Большинство выступило за то, чтобы подобные браки разрешить: они неизбежны. Мария Фёдоровна, Сергей и Павел Александровичи, а также Воронцов-Дашков высказались против, а цесаревич воздержался. Александр III придерживался той позиции, что морганатические браки нужно либо разрешить, либо запретить и никаких исключений не допускать. В конце концов он решил изменений в закон не вносить, но разрешение на морганатический брак никому не давать.
И всё же правым оказалось большинство. В конце XIX века избежать неравного брака было всё труднее. Уже в феврале 1891 года в Сан-Ремо всё тот же Михаил Михайлович без ведома родственников женился на одной из самых красивых женщин своего времени, внучке А. С. Пушкина графине Софье Николаевне Меренберг (1868-1927). За это Александр III исключил его из службы и лишил содержания.
В конце царствования престижные назначения получили ещё двое великих князей. Константин Константинович в 1889 году стал президентом Академии наук. Пост этот никакой роли в государственной жизни не играл, но давал прочное общественное положение. Кроме того, министр народного просвещения граф Иван Давыдович Делянов, в подчинении которого оказался великий князь, намекал ему, что впоследствии тот может занять его место24, но официального предложения Константин так и не получил. Младший же брат императора Сергей Александрович в 1891 году оставил командование лейб-гвардии Преображенским полком и занял пост московского генерал-губернатора.
В 1886 году Александр III решил, что в Петропавловском соборе, где, начиная с Петра I, хоронили всех членов династии, погребать следует только венценосных особ. Для остальных Романовых он приказал построить поблизости отдельную великокняжескую усыпальницу. Объяснить это можно объективной необходимостью: найти в ХХ веке в соборе место для десятков новых погребений едва ли представлялось возможным. Но то, что эта мысль пришла на ум именно Александру III, представляется вполне естественным. Ведь это он впервые законодательно ограничил права многих членов императорской фамилии.
На тот момент эта реформа выглядела разумной и своевременной. Но в конце царствования Николая II она стала одной из основных причин династического кризиса. "Кто же из этих двадцати девяти мужчин, солидарных с главой семьи по династическому принципу и по своим интересам, выступил в его поддержку в трагический момент отречения? - задавался вопросом Мосолов. - Никто"25.
Примечания
1. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 1-е. Т. XXIV. СПб. 1830. № 17906. С. 535.
2. См.: Сафронова Ю. Восемь месяцев морганатического брака // Родина. 2014.№ 4. С. 143.
3. Мещерский В. П. Мои воспоминания // Александр Третий. Воспоминания. Дневники. Письма. СПб. 2001. С. 63, 65.
4. Тютчева А. Ф. При дворе двух императоров: Воспоминания и дневники. М. 2004. С. 499.
5. ГАРФ. Ф. 660. Оп. 1. Д. 34.
С. 39–40 (нумерация автора).
6. Мосолов А. А. При дворе последнего царя. Воспоминания начальника дворцовой канцелярии. 1900–1916. М. 2006. С. 8.
7. ГАРФ. Ф. 660. Оп. 1. Д. 38. Л. 92 об.
8. Александр Михайлович, великий князь. Книга воспоминаний. М. 2008. С. 76.
9. Астанков В. «Против совершившегося факта идти нельзя...» Цесаревич Александр Александрович в последние месяцы царствования императора Александра II // Родина. 2013.
№ 8. С. 83; Он же. «Свинство, да и только...» Цесаревич Александр Александрович и Морское министерство // Родина. 2014. № 6. С. 60–63.
10. Принципа Людовика XIV (недоброй памяти) (фр.).
11. ГАРФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 63. Л. 22–22 об.
12. Милютин Д. А. Дневник. 1882–1890. М. 2010. С. 63.
13. Он слишком много в ней имел (фр.).
14. ГАРФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 61. Л. 41–41 об.; Д. 62. Л. 27 об.–28.
15. Половцов А.А. Дневник Государственного секретаря. Т. 1. 1883–1886. М. 2005. С. 434.
16. ГАРФ. Ф. 660. Оп. 1. Д. 24. Л. 26 об.–27.
17. Половцов А.А. Указ. соч. Т. 1. С. 200.
18. Государственный строй Российской империи накануне крушения. Сборник законодательных актов. М. 1995. С. 36.
19. Половцов А. А. Указ. соч. Т. 2. 1887–1892. М. 2005. С. 428.
20. ГАРФ. Ф. 660. Оп. 1. Д. 29. Л. 49. С. 93 (нумерация автора).
21. Половцов А. А. Указ. соч. Т. 1. С. 81.
22. Подробнее см.: Сак К. «А всё-таки жаль, что нельзя с Александром Сергеевичем...» Как породнились Николай Павлович с Пушкиным //Родина. № 12. 2009. С. 62–64.
23. Половцов А. А. Указ. соч. Т. 2. С. 91.
24. ГАРФ. Ф. 660. Оп. 1. Д. 44. Л. 150 об.
25. Мосолов А. А. Указ. соч. С. 71.