На самом деле, перед зрителями разворачивается не только история фотографии и история Европы в лицах, но и семейная драма - отношения отца и сына Надаров, за каждым из которых стоит своя правда и своя эпоха.
При имени Надар вспоминают обыкновенно только одного человека - Гаспара Феликса Турнашона, карикатуриста, журналиста, писателя (одиннадцать книг - что-нибудь да значат), авантюриста, романтика и, конечно, фотографа. Человека, который если и не первый поднял фотографию на уровень искусства, то, по крайней мере, первым поднялся с фотоаппаратом на воздушном шаре над Парижем. Его друг, блистательный Оноре Домье, так и запечатлел его в своей карикатуре: шляпа улетает, фотоаппарат на треножнике того и гляди вывалится из корзины воздушного шара, а сам фотограф вместо того, чтобы держаться за поручни своего летательного средства, вцепился в камеру обеими руками...
К тому времени, то есть к 1858 году, псевдоним Надар стал, как сейчас выразились бы, брендом. Впрочем, поначалу известность ему принесли не фотографии, а карикатуры. В 1854 году он опубликовал литографию с 300 карикатурами самых известных французских писателей. Этот "Пантеон Надара", кстати, можно увидеть на выставке вместе с его огромными карикатурами на Александра Дюма и Теофиля Готье - они украсили первые полосы парижской "Развлекательной газеты". Собственно, и фотографировать Надар начал для того, чтобы удобнее было их рисовать… Но вскоре выяснилось, что сделанные им фотографии Домье и Мане, Курбе и Милле, Коро и Доре, Бодлера вызывают восхищение и без дополнения в виде "веселых картинок".
Так вот, на имя Надар претендовало, помимо самого Гаспара Феликса, еще два человека. Прежде всего, это его родной брат Адриен Турнашон, с которым они открыли общее фотоателье и который решил, что фотографии, сделанные им, он может тоже подписывать именем Надар. Дело закончилось ни много ни мало судебным разбирательством, в ходе которого Феликс Надар не только доказал свое исключительное право на псевдоним, но заодно и сформулировал свои художественные принципы. Доказывая в 1856 году в суде уникальность своих фотографий, Надар говорил о том "мгновенном понимании" человека, которое дают его фотографии, они "проводят вас к его привычкам, идеям, его характеру" и создают "убедительный, внушающий сочувствие" образ, наделенный "интимностью портрета". Фактически Надар едва ли не первым отстаивал авторское право фотографа в суде с помощью аргументов художественной критики. Надо ли говорить, что он выиграл дело?
Второй человек, который претендовал на имя Надара, был собственный сын Гаспара Феликса Турнашона - Поль, который начинает работать вместе с отцом в фотоателье и в 1880-1890-е годы фактически возглавляет его. Естественно, он использует семейный брэнд - Надар. Но при этом нельзя сказать, что фотографии, сделанные Полем Надаром, отличает та психологическая "интимность портрета", которой так гордился его отец. Приходит другая эпоха, и с ней - новые герои. Точнее, героини - прелестные актрисы, позирующие в своих театральных нарядах, плюс - автомобилисты и спортсмены… В ателье ставятся и снимаются сценки из спектаклей. Вместо психологических портретов знаменитых интеллектуалов, публика охотно покупает фотографии красоток, клоунов и танцовщиц… До выяснения отношений с сыном в суде, к счастью, дело не дошло. Но отношения, по-видимому, были напряженными. Справедливости ради надо сказать, что стиль фотографий не был единственным предметом семейных расхождений. Отец, мягко говоря, не был в восторге от романа сына с замужней дамой, актрисой театра Элизабет Дегранди. Кроме того, он не вполне одобрял коммерческие проекты сына. Один из них (Office General de Phorographie) связан с продажей фотографической техники, другой - с изданием журнала о технических и культурных новинках в мире фотографии.
Выставка в Московском доме фотографии показывает, как в одном парижском фотоателье столкнулись две эпохи, два поколения фотографов. За старшим Надаром стояла школа не только живописи XVIII и начала XIX века, но и романов Бальзака. Тот, как известно, считал, что "внешняя жизнь есть своего рода организованная система, представляющая человека с такой же верностью, с какой цвета улитки отпечатываются на раковине". Соответственно, у его героев "одежда настолько соответствует образу жизни и недостаткам", что они, "кажется, носят костюм от рождения". За младшим Полем стояло предчувствие нового века с культом селебрити, с постановкой "живых картин" и их съемкой, с увлечением автогонками, авиашоу… Современность вошла в его фотографию так, как приходит новый век - не стучась, и не спрашивая разрешения. Выставка "Феликс и Поль Надары. Традиция и каприз", кажется, приоткрывает не только семейные тайны, секреты фотоателье, но загадки "слома" времен…
Мишель Пуавер, куратор выставки "Феликс и Поль Надары. Традиция и каприз":
- Главной целью было показать связь двух эпох через фотографию. Феликс Надар создает фотоателье в середине XIX века. Сын продолжает его дело в новое время. Мы привезли в основном современные отпечатки, но сделанные с оригиналов архива фотоателье Надаров. Именно архив дает возможность увидеть, как создавались фотографии, как делалась постановка, каким был фон, что оказывалось за рамками снимка. Мы видим, как ретушировались негативы и фотографии.
Конечно, в историю вошел Феликс Надар. Но Поль Надар был человеком, который пытался понять, что нужно публике, каковы ее запросы. Он способствовал созданию фотографического рынка, был одним из первых, кто стал печатать снимки селебрити.
На рубеже веков изменились потребности общества. Фотографы почувствовали, что прежние портреты литераторов, композиторов, живописцев не продаются так хорошо, как прежде. Зато публику привлекал театральный мир и его персонажи. А в том мире удовольствий и развлечений - центральное место занимает женщина. На примере фотографий Поля Надара мы фактически видим появление "звезд" в современном понимании.
Плюс, конечно, важно появление иллюстрированных журналов и газет. В 1900 -1910-е годы -охотно печатались прежде всего изображения спектаклей и спортивные снимки. Надар-сын понял, что съемка спектаклей - та ниша на рынке, которую можно занять и поставлять материал для печатных изданий. Кстати, именно театры были инициаторами того, чтобы фотограф пришел в театральный зал, сделал большие фото, которые потом можно было использовать для афиш.