Прослушивания второго тура открыл Сергей Редькин до-минорной Токкатой Баха и четырьмя песнями Шуберта в обработке Листа. Ясное голосоведение в песне "Мельник и ручей" приковало внимание к движению ленты звука; порадовала и глубина исполнительской работы пианиста: ювелирная фразировка точно повторяла повороты поэтического текста вокального оригинала. Художественно и технически трудный "Лесной царь" был исполнен в образе и с впечатляющей техникой октавной репетиции. Следом прозвучала монументальная Восьмая соната Прокофьева, одна из вершин прокофьевского техницизма. Созданная композиторов в 1944 году, во время Великой Отечественной войны, соната отличается сложной образной драматургией. И хотя в кульминациях пианисту не хватило мощи звука и энергии в аккордах на ff, техническое воплощение сонаты было безупречно.
Следом выступила Мария Мазо, вновь, как и в первом туре, с крепкой по звуку и напору игрой, порой становившейся тяжеловесной. Пианистка заявила интересную программу: соната Скрябина № 4, три нечасто исполняемые транскрипции Гвидо Агости фрагментов из балета Игоря Стравинского "Жар-птица" и в завершении программы - самая большая из бетховенских сонат - Hammer-Klavier соч.106.
Американец Рид Тецлофф завершил дневные прослушивания также содержательной программой в ярком, стильном исполнении. Начав с философско-трагического цикла Сезара Франка "Прелюдия, хорал и Фуга" (который, заметим в скобках, удался пианисту менее всего), Рид закончил свое выступление блестящим глиссандо Вариаций, соч. 41 Николая Капутина. Интересно прозвучали соната Алекандра Скрябина № 7 и следом - си-мажорная соната Доменико Скарлатти. Новое для российской публики произведение американского композитора Херберта Гриффса представляло, скорее, культурологический интерес.
Серию вечерних прослушиваний открыл Илья Рашковский: он исполнил любимый многими пианистами фортепианный шедевр Роберта Шумана Фантазию до-мажор. Живая, динамично развертывающаяся вязь музыкальной фактуры Шумана созвучна романтическому складу пианиста: эвсебиевские образы и лирические темы, на которые настраивает поэтический эпиграф-отрывок из Фридриха Шлегеля, прекрасно удались пианисту, как и тембровые краски в оттенках шумановских настроений. Знаменитый "скачковый" эпизод в финале второй части пианист исполнил почти безупречно, а чарующее piano до-мажорных арпеджио начала III части, словно накрыло зал мягким звуковым покрывалом. Романтик Шуман - удачный репертуарный выбор пианиста. Фантазийную тему продолжили две мистерии: сонаты Александра Скрябина № 5 и 10.
Слово, которым можно было бы охарактеризовать выступление следующего пианиста, Джоржа Ли, - блеск. Это была феноменальная по своей виртуозности и выстроенности художественного образа игра - безупречная от первой до последней ноты. Ли начал выступление с позднего опуса Сергея Рахманинова, и в его исполнении "Вариаций на тему Корелли" не было не одного случайного движения, ни одной случайно взятой ноты - все подчинялось четкому исполнительскому намерению в контексте впечатляющего владения музыкальным временем и формой. Яркое исполнение в запредельно быстром темпе Второй рапсодии Листа (пианист исполнил ее с каденцией Сергея Рахманинова) произвели на публику должный эффект. В "Размышлении" Чайковского пианист подчеркнул оркестральность и полифоничность фактуры скупой педалью и густым певучим пальцевым легато, что придало пьесе несколько непривычное российскому слушателю звучание. Программу завершили редко исполняемые Вариации на тему Дон Жуана и Церлины Фредерика Шопена.
Но главным событием дня оказался француз Лука Дебарг, по праву ставший бесспорным фаворитом дня. Он представил необычную русско-французскую программу: фа-минорная соната Николая Метнера, соч.5 и "Ночной Гаспар" Мориса Равеля. Сам факт выбора сложнейшей в текстовом и пианистическом плане сонаты Метнера (кстати, редко исполняемой даже в России) представителем другой страны вызвал уважение профессиональной публики: некоторые музыканты в зале с интересом следили за исполнением по нотам. Страстное, глубоко-прочувствованное, трогательно-личностное прочтение пианистом этого масштабного драматического полотна вызвало бурю нескончаемых аплодисментов. Кульминацией же выступления Дебарга стало фееричное исполнение фантастического "Gaspad de la nuit". Чарующее звучание рояля, яркая, живая, почти зримая образность каждой пьесы цикла не оставила места для сомнений: Люга Дебарг - чародей фортепиано! Он триумфально завершил конкурсный вечер рекордно длительными овациями: весь зал аплодировал пианисту стоя, и лишь открытые двери и выключенный свет в зале заставили слушателей разойтись, но не по домам - а поздравить пианиста и выразить ему свое восхищение.