Сейчас людей этой профессии в России сотни или даже тысячи. О становлении профессии полиграфолога в стране рассказывает полковник в отставке Юрий Холодный - один из первых сотрудников лаборатории КГБ, которая создала отечественную технологию применения полиграфа, часто неверно именуемого "детектором лжи". Сейчас он - доктор юридических наук, кандидат психологических наук, преподает в Московском государственном техническом университете имени Н.Э.Баумана. Именно у него последние пять лет повысили свою квалификацию более сотни полиграфологов Следственного комитета России из всех регионов России - от Чукотки до Калининграда.
В интервью "Российской газете" Юрий Холодный впервые рассказал о некоторых малоизвестных страницах истории полиграфа и современных проблемах его применения.
Приключения полиграфа в России
Юрий Иванович, почему отечественному полиграфу - всего лишь 40 лет? Ведь в США и Европе метод "детекции лжи" или "лайдетекции" в борьбе с преступностью начали применять с начала ХХ века?
Юрий Холодный: Если быть точным - то с конца ХIХ века. В России серьезные исследования начались только в 1920-е годы. Тогда 19-летний выпускник Казанского университета - будущий академик Академии педагогических наук СССР - Александр Лурия увлекся модными в ту пору ассоциативными экспериментами и первым предложил обратить внимание на следы событий прошлого, которые остаются в памяти человека. Он был уверен, что эти следы можно так же выявлять и изучать, как и любые следы "внешней среды". Исследования Лурия в научном плане были новаторскими, и та методика, которую он создал несколько лет спустя, оказалась практически полезной для криминалистов при расследовании преступлений: эта методика, по его оценке, стала ранней моделью "детектора лжи".
Насчет материальности следов в памяти - это на самом деле так?
Юрий Холодный: Да, следы памяти - материальны: все, что мы запоминаем, фиксируется нейронами мозга. Просто, нам не дано это увидеть и, как говорится, подержать в руках. "Детектор лжи" - название, придуманное сто лет назад в рекламных целях, - со временем прочно "прилипло" к полиграфу, т.е. прибору, созданному в США в 1930-е годы специально для полицейской практики. В действительности никакой прибор не дает такую оценку - правду говорит человек или врет. Полиграф лишь фиксирует появление реакций организма на вопросы полиграфолога. А дальше - знания и опыт специалиста. Когда вопрос затрагивает то, что скрывается, организм помимо воли и желания человека выдает его - изменяются сердцебиение, дыхание, потоотделение, двигательная активность (именно с ней работал Лурия) и многое иное, на что обращает внимание наметанный глаз профессионала. Никакая выдержка и никакие "железные нервы" тут не помогут - реакции возникают рефлекторно. Физиологические функции можно контролировать разные, но генеральный принцип психофизиологического метода выявления скрываемой информации (его, кстати, тоже открыл Лурия) - един, и, если им грамотно воспользоваться, шансов утаить от полиграфолога что-то важное у проверяемого нет.
И что помешало продолжить и внедрить столь перспективные разработки?
Юрий Холодный: Наступили приснопамятные 1930-е годы. Все исследования по совершенствованию метода, созданного Александром Лурия, были объявлены в СССР псевдонаучными, и путь в практику раскрытия преступлений им был закрыт.
Такая же судьба постигла позднее и генетику, и кибернетику. Но ведь не могли же аналитики из разведки и контрразведки не видеть, что спецслужбы "вероятного противника" массово и, что главное, эффективно применяют полиграф?
Юрий Холодный: По-видимому, знали. Но идеологические установки в ту пору были всесильны. Поэтому в советских учебниках по криминалистике вплоть до конца 1980-х годов утверждалось, что проверки на "детекторе лжи" - это псевдонаучный метод, который используют в буржуазных странах для борьбы с передовым рабочим классом.
А опыт свидетельствовал об ином. Впервые крупное использование полиграфа в Европе произошло, когда в послевоенной Германии из числа военнопленных США отбирали кандидатов на высшие полицейские должности. Проверку на полиграфе прошли почти триста человек, и около 40% из них были признаны непригодными к назначению. Среди отвергнутых были установлены (и сознались в том) около трех десятков офицеров СС и гестапо, казначей нацистской партии, а также - несколько членов немецкой компартии, которые не были выявлены нацистами.
Что же все-таки заставило изменить отношение к полиграфу?
Юрий Холодный: Сама жизнь заставила отвергнуть нигилизм. В начале 1960-х годов разведка ГДР (в те годы - одна из лучших спецслужб мира) потерпела серию провалов: хорошо подготовленные с оперативной точки зрения агенты были разоблачены в результате их проверки на "детекторе лжи". Этой информацией поделились с КГБ, и далее отмахиваться от "псевдонаучного полиграфа" стало уже невозможно.
Однако до внедрения пока дело не дошло?
Юрий Холодный: Чтобы внедрить, следовало вначале понять, с чем приходится иметь дело: ведь специалистов в этом деликатном виде деятельности в СССР не было, как и самих "детекторов лжи". США, будучи монопольным производителем этих приборов, ввели эмбарго на их продажу в Восточную Европу. Тем не менее, спецслужбы ГДР, Югославии, Польши и иных соцстран использовали американские полиграфы в своей работе. КГБ не стал исключением. В короткие сроки провели кропотливую научную работу и было доказано, что исследования с применением полиграфа - не лженаучный, а высокоэффективный метод, который необходимо органам госбезопасности безотлагательно брать на вооружение.
Не в те ли годы появился знаменитый фильм "Ошибка резидента", где наш разведчик проходит проверку на полиграфе?
Юрий Холодный: Да, съемки проходили в 1969 году, и съемочная группа обратилась в КГБ с просьбой оказать консультационную помощь в эпизоде, где советского разведчика проверяют на "детекторе лжи". Фильм снимался в то время, когда научные исследования шли полным ходом, и полезность метода в КГБ уже не вызывала сомнений. Но официально царило негативное отношение к полиграфу. Поэтому, чтобы показать, что в СССР никто всерьез к "детектору лжи" не относится, и вселить мысль, что волевой и преданный Родине патриот может легко обмануть этот "псевдонаучный прибор", руководство ведомства поручило своим сотрудникам оказать консультационную помощь, но исказить, подать в утрированном виде процедуру проверки на полиграфе, что и было сделано. Советского разведчика блестяще сыграл известный киноактер Михаил Ножкин, а роль полиграфа, который был "успешно обманут", исполнило закамуфлированное пианино.
Но почему так долго, несмотря на успешные исследования, полиграф не применяли на практике?
Юрий Холодный: Сергей Капица как-то сказал, что - "прежде чем действовать, надо понять". Да, понадобилось еще несколько лет упорного труда ученых, специалистов и оперативных сотрудников прежде, чем председатель КГБ Юрий Андропов подписал 25 июня 1975 года приказ о создании особо секретной лаборатории № 30 - первой в стране по тематике применения полиграфа. Возглавил лабораторию майор Юрий Азаров.
Как вы оказались в этой лаборатории?
Юрий Холодный: Волею кадрового таинства я оказался в числе первых двух сотрудников, зачисленных в ее штат. Работа была напряженная, ответственная, без права на ошибку, но очень интересная. Редко кому так везло - заниматься и оперативной работой, и наукой на весьма высоком уровне. Признаюсь: мне - повезло. Прошел всю "должностную лестницу", защитил диссертацию, и после ухода Юрия Азарова на пенсию в 1992 году мне было доверено возглавить эту легендарную лабораторию.
Была ли необходимость в такой засекреченности? Ладно, речь шла бы о каких-то открытиях, принципиально новых разработках. А тут - все нюансы метода давно известны американцам, более того, мы отстаем от них на полвека. Наверняка нельзя было и долго скрывать от них, что мы тоже применяем полиграф. От кого прятались?
Юрий Холодный: Очевидно от кого, - от самих себя. Вопреки всеобщему официальному негативному отношению к полиграфу, Юрию Владимировичу, - по-видимому, не без мощи его административного ресурса, - удалось создать нашу лабораторию. Переломить ситуацию с идеологическими установками было невозможно, но так задача и не ставилась. Более того, когда в конце 1970-х годов сотрудники МВД попытались инициативно продвинуть полиграф в милицейскую практику, их деятельность была резко пресечена, а часть инициаторов - просто уволена из органов.
А то, что в СССР начали использовать "детектор лжи", - вы правы - утаить было невозможно: публика, которая подвергалась проверке, была весьма разношерстной. Уже в 1979 году - всего четыре года спустя после приказа Андропова - американский Конгресс во время слушаний, посвященных подбору и проверке кадров в разведывательном сообществе США, среди прочего обсуждал вопрос о применении полиграфа в КГБ. В итоге - нелепый курьез: вместо активного внедрения полиграфа и разъяснения эффективности его применения в борьбе с преступностью, - мы скрывали от собственного народа то, что знал весь мир.
Тайна хранилась на протяжении всего советского периода?
Юрий Холодный: Отношение к полиграфу стало меняться только в последний год существования СССР. Руководство МВД, побывав за рубежом и ознакомившись с опытом применения полиграфа в полицейской практике, обратилось в 1990 году за помощью в КГБ, поскольку догадывалось, что органы безопасности этим методом должны владеть. И тут снова курьезная ситуация: отказать в просьбе нельзя, но и признать, что КГБ владеет этим методом, - тоже нельзя. После трехмесячных размышлений руководство все же приняло решение и поручило мне провести цикл лекционных и практических занятий для группы офицеров (некоторые из них впоследствии стали генералами МВД). При этом мне строго-настрого было приказано отрицать, что КГБ применяет полиграф, а, проводя занятия, все время ссылаться на зарубежный опыт, который известен мне исключительно из литературных источников.
Секретность всего, что было связано с полиграфом, стала настолько неотъемлемой частью, что сейчас - когда полиграф стал повседневной банальностью, - об этом вспоминаешь с улыбкой. Например, когда в марте 1993 года, через пару дней после легализации применения полиграфа в России, московское телевидение сделало специальную передачу, я и мой коллега по лаборатории Валерий Коровин давали интервью известному тележурналисту Павлу Горелову, скрывая лица от телекамеры. А для пущей конспирации нам еще и голоса изменили.
Гриф "секретно" преследует вас до сих пор?
Юрий Холодный: Полиграфолог, проводя исследование, в определенной мере вторгается в личную жизнь человека, и поэтому результаты его труда - не для широкой публики. Разумная доля конфиденциальности присутствует неизбежно, тем более - если он сотрудник федерального ведомства. Но упомянутых мною курьезов прошлых лет сейчас, по-видимому, уже не встретишь. После легализации полиграфа в России лаборатория перестала быть сверхсекретной и в 1994 году в статусе отдела вошла в состав Института криминалистики тогда министерства безопасности, а теперь - ФСБ России.
Последний шанс
Полиграф, как вы сказали, находит следы в памяти о каких-то событиях и таким образом помогает изобличать преступников. Но если никаких следов нет, то тогда прибор помогает снять с человека обвинения и подозрения?
Юрий Холодный: Это важнейшая гуманная миссия, ради которой полиграф следует продвигать в практику, - защитить невиновного. Порой исследование с помощью полиграфа - последний шанс человека защитить себя от необоснованных обвинений или подозрений. Кстати, первое в СССР открытое применение полиграфа стало именно таким. В 1991 году расследовалось убийство священника Александра Меня. Некий Бобков дал признательные показания, что якобы он совершил убийство, но у следствия что-то "не сшивалось", и решили применить полиграф (исследование проводил уже упоминавшийся мною Коровин). В итоге проверки обнаружился вынужденный самооговор - участия в убийстве Бобков не принимал, и обвинения с него и еще с нескольких человек были сняты. Кстати, двадцать лет спустя сама "Российская газета" писала о подобном - дело Тихонова. Сегодня таких примеров - многие тысячи.
А раньше, когда полиграф официально не признавался, но уже применялся, удавалось кого-нибудь спасти?
Юрий Холодный: Таких случаев было много, но из-за специфики нашей работы приводить какие-то примеры затруднительно, хотя с тех пор прошли десятилетия. Лишь одна из историй тех лет получила огласку - ее можно посмотреть в Интернете в документальном фильме "Полиграф". Во время войны в Афганистане был сбит наш самолет. Один летчик погиб, другой, капитан, приземлился на парашюте на вражеской территории. В кармане - пистолет, две обоймы и шоколадка, до своих - свыше 200 километров по горам. Понятно, что его поймали душманы. Пройдя семь кругов ада в плену, он чудом выжил, попал в Пакистан и был первым сбитым летчиком, которого вернули в Союз.
С чего это вдруг?
Юрий Холодный: Рассматривались две версии: либо его завербовали, либо, грубо говоря, морочат голову, отвлекая от чего-то более важного. Возобладала первая версия: в Афганистане один из душманов-перебежчиков рассказал про сбитого летчика-"шурави", который пристрелил раненного напарника, добровольно сдался в плен, дал согласие работать на иностранную разведку и с заданием возвращен в СССР. Но нашлись и противники этой версии, которые, почувствовав какой-то подвох, обратились за помощью в нашу лабораторию. Проверить этого человека было поручено мне, и исследование показало, что капитан напарника не убивал и даже не знал, что тот погиб. И, конечно же, никакого согласия на сотрудничество никому не давал. Сторонники первой версии заявили, что мое заключение ошибочно, и потребовали его исправить. Я отказался. Азаров со мной согласился: лаборатория заняла жесткую позицию. Пока велись споры - а это несколько месяцев! - верить полиграфу или нет, наши войска разгромили крупную душманскую базу и среди трофейных бумаг нашли документы, которые всё объяснили. Оказывается, оклеветанного летчика вернули на родину, чтобы облегчить внедрение своего агента - того самого "перебежчика", который, разоблачив "предателя", надеялся завоевывать доверие. Капитана вернули на службу, и он много лет еще ставил "на крыло" молодежь в одном из летных училищ. А о том, что едва не попал под "расстрельную" статью, он узнал лишь при съемке - про себя - документального фильма.
Кто сказал "мяу"?
Почему, все-таки, продолжаются споры об эффективности применения полиграфа? Противники этого метода приводят примеры, когда, скажем, полиграф показал один результат, а на деле выяснилось совсем другое.
Юрий Холодный: Ошибается не полиграф - ошибается полиграфолог: прибор лишь регистрирует реакции человека на поставленные вопросы. А вот насколько методически корректно он обратился к психике человека с этими вопросами, как провел исследование и смог ли прийти к обоснованному итоговому суждению - в этом сложность профессии полиграфолога.
То есть, все зависит от квалификации специалиста?
Юрий Холодный: Совершенно верно. И вот с этим сейчас в стране большие проблемы. Наберите в Интернете запрос, и вам поступит ворох предложений, как шустро выучиться на полиграфолога за месяц или даже за несколько дней. Да и само исследование человека лихие умельцы берутся провести за 15 минут.
А как должно быть?
Юрий Холодный: Мировая практика давно установила, что базовый цикл обучения составляет около 450 часов. В таком объеме готовили на курсах в Институте криминалистики ФСБ, которые я создал в середине 1990-х годов. Опыт подтвердил: после курсов молодой полиграфолог вполне готов проводить исследования в интересах кадровой работы - определять пригодность людей к той или иной специальности, должности. Заметьте, не в расследованиях участвовать, а всего лишь заниматься кадровым отбором. И придется потрудиться в профессии хотя бы года три, чтобы - пройдя еще один курс обучения и поднабравшись практического опыта, - перейти на следующий уровень и работать в оперативной практике и при расследовании преступлений. А "высший пилотаж" в профессии (тоже после дополнительной подготовки) - производство судебной психофизиологической экспертизы, когда результаты труда полиграфолога идут в суд в качестве доказательств. Это - филигранная работа профессионала, и она не терпит торопливости.
Вы сказали, что и такие горе-специалисты, которые проводят исследования за считанные минуты?
Юрий Холодный: К сожалению, да. Каждый раз, когда полиграфолог проводит исследование, он вторгается в жизнь человека, и тут торопливость - недопустима! Есть устоявшаяся норма: не более двух исследуемых в день, не более восьми в неделю. Это кадровые исследования. А в Москве известны случаи, когда частнопрактикующие полиграфологи выполняли в день более двадцати исследований! Норматив времени для полиграфолога ФСБ при производстве экспертизы - около 50 часов. Быстрее - нельзя, проверено практикой. Но руководители некоторых территориальных органов, не понимая специфики применения полиграфа, выжимают из полиграфологов до 200 исследований в год. Где уж тут качество? Ошибки неизбежны. И это - в федеральных ведомствах. А в коммерческой практике - вообще никаких ограничений, полная "разинская вольница".
В чем трудности подготовки полиграфологов?
Юрий Холодный: Квалифицированный полиграфолог - это "штучный товар" и ценность его велика. Не зря в южнокорейской полиции полиграфолога не увольняют до тех пор, пока на его место не будет подготовлена адекватная замена. Полиграфолог вторгается в психику человека, в его память. Он должен обладать не только знаниями и навыками, но и определенным набором личных качеств. Не должен поддаваться чужому влиянию, не испытывать сочувствие или неприязнь: обязательное требование - беспристрастность, иначе - "заказной результат". А такого быть не должно.
А самим вам нельзя набирать на учебу?
Юрий Холодный: Это несбыточная мечта. В реальности каждое ведомство или орган сами решают, кого направить на учебу. А в негосударственной сфере в полиграфологи сейчас идут без всякого отбора - все, кому не лень, были бы деньги купить полиграф.
Кстати, в подготовке полиграфологов мы не уступаем загранице? Например, американцы так же готовят своих специалистов?
Юрий Холодный: На этот вопрос мы ответили много лет назад. В конце 1990-х годов американцы, обеспокоенные тем, кто сидит у "красных" кнопок в России, бесплатно подготовили группу полиграфологов для проверки офицеров "ядерного" главка Министерства обороны и передали им с десяток полиграфов. Ознакомившись с американской технологией обучения, я с удовлетворением констатировал: во всех главных моментах и даже многих нюансах подготовки мы с заокеанскими коллегами сходимся.
Но как же более чем полувековое отставание - в теории, технологии, практике применения?
Юрий Холодный: Первое поколение советских полиграфологов - Азаров, Заничева, Наумов, Носков, другие сотрудники лаборатории - фактически, устранили отставание уже к середине 1980-х годов. В частности, в 1986 году, в один год с США, в лаборатории был создан вычислительный комплекс - прообраз компьютерного полиграфа. Комплекс мог подключаться к бытовому телевизору, что делало его удобным при бесконечных командировках. Но вскоре появились компьютеры, и был сделан следующий шаг к созданию компьютерных полиграфов. В 2004 году мне довелось выступать на конференции Американской ассоциации полиграфологов, и американские коллеги неоднократно задавали вопрос: "У кого русские специалисты обучились делать проверки на полиграфе?" И были весьма удивлены, узнав, что советские полиграфологи овладели методом самостоятельно: это было поколение, которое само себя сделало профессионалами.
Какие трудности или проблемы в применении полиграфа, на ваш взгляд, существуют сегодня?
Юрий Холодный: Многое следовало бы улучшать в практике применения полиграфа. Правильно, когда в Самаре в областном управлении Следственного комитета с полиграфом работают три грамотных, думающих специалиста. И едва ли можно признать правильным, когда в двух головных экспертных центрах страны - Российском федеральном центре судебных экспертиз минюста и Экспертно-криминалистическом центре МВД еще в конце 2014 года не было ни одного эксперта-полиграфолога.
К сожалению, очень мало проводится научно-прикладных исследований, а ведь специфика применения полиграфа по различным возрастным группам и категориям преступлений весьма значительная. Поэтому мятежные умы и доходят порой до анекдотов. Так, на какой-то конференции полиграфологов один горе-экспериментатор рассказывал, как он проверял на полиграфе… свою кошку. Ему было интересно узнать, как она реагирует на свое кошачье имя.
Я уже упоминал, что требуют своего решения правовые вопросы: в стране нет ни одного нормативного акта, который бы регулировал применение полиграфа во внегосударственной сфере.
По-видимому, требуется такой закон, предусматривающий, чтобы каждый чиновник был обязан пройти тест на этом приборе. В том числе, и на предмет коррупции. Но нужен ли он самим чиновникам?
Юрий Холодный: Да, вы правы. Необходимость таких проверок все лучше понимают в различных государственных структурах и начинают организовывать их самостоятельно. Например, в московской мэрии приняли решение о применении полиграфа при профилактике деяний коррупционной направленности 10 лет назад. Совершенно случайно, это произошло тоже 25 июня. Исследования при помощи полиграфа лучше всего выявляют именно коррупцию. Если, например, убийство, совершенное в состоянии аффекта или опьянения, то есть - в измененном сознании, может не сохранится или как-то перепутаться в голове, то коррупционные преступления происходят в трезвом уме. Они загодя обдумываются, тщательно готовятся и бережно сохраняются в памяти. При небольших затратах на аппаратуру и специалистов мэрия, своевременно избавляясь от мздоимцев разных мастей, сберегает миллиарды рублей столичного бюджета.
Вы, полагаю, помогли правильно организовать эту работу?
Юрий Холодный: Несколько лет в московской мэрии проработал Василий Гулин - бывший мой замначальника отдела-преемника лаборатории № 30. Именно он начинал антикоррупционную тематику. Сейчас мэрия планирует расширить применение полиграфа, готовится новая нормативная база. Я оказываю консультационную помощь.
Проводить исследования на полиграфе можно только с добровольного согласия. Как получают такое согласие, допустим, у того же чиновника?
Юрий Холодный: Уверяю, что это - не самая сложная задача. В структурах и организациях, где тестирование на полиграфе - обязательная процедура, отказавшийся ее проходить может лишиться должности, не получить повышение. В ситуации, когда человеку формально ничего не грозит, но есть сомнение в его честности, ему предлагают подтвердить свою лояльность работодателю и отсутствие отклонений от установленных им служебных норм. При этом обязательно перед тестированием обсуждаются вопросы, которые будут затем заданы. Как правило, люди соглашаются.