Оба музыканта уже неоднократно принимали участие в крупных международных конкурсах, оба имеют серьезный опыт выступления с симфоническими оркестрами и оба, кроме обязательных "Вариаций на тему рококо" Чайковского, выбрали для 3 тура Виолончельный концерт Дворжака си минор, op. 104. Тем интереснее было сравнить особенности индивидуальных интерпретаций выбранных сочинений.
В исполнении Александра Бузлова - железная воля и интеллект, четкое понимание того, что он делает и для чего. Немного суховатый звук его виолончели, может, не был роскошен и романтически "бархатен" в концерте Дворжака, но был достаточно драматичен для этой исповедальной музыки (композитор написал концерт в Америке после того, как узнал о кончине любимой им в юности Жозефины Чермяковой). И в интерпретации "Вариаций на тему рококо" у Бузлова за "маской" стилизации XVIII века узнавался типичный для Чайковского мятущийся лирический герой.
Кореянка Сон Мин Кан, несмотря на серьезную немецкую школу, привнесла в романтику XIX века модус восточной созерцательности. Особенно пронзительными получились у Сон Мин Кан медитативные медленные разделы. Заключительный раздел финала (молитвенное покачивание-воздыхание, представляющее возлюбленную перед очами Небесного царя) ассоциировался с лирической оперной сценой в духе "Мадам Баттерфляй", а трели в высоком регистре - с щебетом райских птиц, изображенных на старинных восточных рисунках. Метод "игры-пения" прекрасно работал в условиях протяженных романтических полотен. В "Вариациях" Чайковского самыми выразительными стали проникновенные лирические эпизоды, в которых были внимательно прослушаны и пропеты все фразы. Да и заслуженный коллектив России под управлением Николая Алексеева играл в тот вечер аккуратнее и чище, не задавливая солистов своей мощью.
В последний день конкурсных выступлений на сцену Большого зала выйдут оставшиеся два финалиста - самый юный виолончелист конкурса Джонатан Роузман и выпускник Московской консерватории (класс Натальи Шаховской) Александр Рамм. Оба участника представят одинаковую программу из "Вариаций на тему рококо" Петра Чайковского и Симфонию-концерт op.129 Сергея Прокофьева.
С самым молодым участником конкурса виолончелистов Джонатаном Роузманом побеседовал корреспондент Российской газеты":
Это ваше первое участие в конкурсе столь серьезного уровня?
Джонатан Роузман: Я участвовал в нескольких конкурсах, в том числе на "Paolo Cello Competition" в Хельсинки, в конкурсе им. Гаспара Кассадо в Японии. Но конкурс Чайковского, конечно, самый крупный для меня.
Что было для вас самым сложным в выступлениях на первом и на втором туре?
Джонатан Роузман: Самым сложным оказалось сыграть большую сонату: на первом туре - Шостаковича, а на втором - Шуберта. Концерт Гайдна, конечно, тоже очень непрост, в нем надо играть очень точно и чисто, поскольку при такой прозрачной фактуре все тут же становится слышно.
Вы родились в Хельсинки и учитесь там же, но являетесь участником из Нидерландов?
Джонатан Роузман: У меня два гражданства, финское и голландское. Моя мама из Финляндии, а отец из Голландии, они встретились во время учебы в Московской консерватории. Так получилось, что как раз на момент подачи заявки в связи с наступлением определенного возраста мне надо было менять финский паспорт, поэтому я подал документы от имени гражданина Нидерландов. В Финляндии знают, что я еду от этой страны, а в Голландии обрадовались, что у них появился виолончелист, принимающий участие на конкурсе Чайковского.
Помогает ли вам поддержка зала?
Джонатан Роузман: Конечно помогает. От публики я сразу получаю реакцию, по которой моментально понимаю, что у меня получилось хорошо, а что - не очень.
Ваши ощущения от Петербурга, от России?
Джонатан Роузман: В России я был в Петербурге и в Москве, и оба города производят на меня фантастическое впечатление. Таких больших городов нет ни в Голландии, ни в Финляндии. В Петербурге очень впечатляющая архитектура и очень красивые девушки.
Какое ощущение от Малого зала филармонии, самого старого концертного зала Петербурга?
Джонатан Роузман: Зал очень красивый и потрясающе звучит. В нем все ясно и идеально слышно. Я был в разных залах в Европе, в Японии, в Китае, но здесь, конечно, ощущается история.