Крестьянские дети
Село Рейдово одним боком подпирает берег холодного Охотского моря, вокруг пологие сопки, на которых спят косматые туманы. До ближайшего городка Курильска полтора десятка километров почти столичного асфальта.
Асфальт тут положили всего несколько лет назад, до этого модницы каблучками цокали только на материке в долгожданные отпускные недели.
- В Рейдово живут белорусы Жихаревы, у них самое вкусное на острове молоко, а сметана - ум отъешь! - дали нам на почтенное семейство такую объективку в районной газете.
Улица Сахалинская, неприметный домик с небольшим, но ухоженным двориком. Хозяйку мы застали в огороде.
- Это вы напишете так, что и в Белоруссии прочитают?! Да не выдумывайте! Что про нас писать? Мы же крестьянские дети, - так начался разговор "за жизнь" с Любовью Васильевной Жихаревой.
К ее ногам было брошено все мое красноречие, в результате переговоров было велено "приехать через часок".
- Ну не могу же я гостей так просто принять?! - всплескивала руками хозяйка.
Через час на столе духмяно парила разваристая бульба, была поджарена нежнейшая рыба, нарезаны салаты, в вазочке блестела водяными каплями умытая клубника размером с головку чеснока.
- Так жалею, что нету у меня сегодня холодного борща! У нас, в Белоруссии, его называют "холодник". В жару лучшей еды не сыскать, - печалилась хозяйка.
Александр Жихарев, немногословный, с мальчишеской стройной фигурой, долгое время недоверчиво косился на заезжих корреспондентов.
- Не верю, что про нас кому-то интересно узнать аж в Беларуси. Мы же простые люди! - степенно-настороженно рассуждал он.
- На простых людях мир и держится, - "срезал" его я. Помягчел!
Александр и Любовь родились в соседних деревнях, которые разделяет тихая речка Случь-Мильча. Послевоенное детство прошло в обожженной войной Белоруссии. Сашин отец мальчишкой подорвался на немецкой мине и остался без ноги.
Александра Жихарева призвали служить в одну из частей под Днепропетровском. После демобилизации парнишку пригласил на Курилы родной дядька, который там уже прожил несколько лет и восторженно рассказывал об островной жизни чуть ли не в стихах.
- Прилетел я сюда, пошел работать на пилораму, вот эту хатку мне сразу и дали. Она была однокомнатная, это потом я ее расстроил, - вспоминает Александр. - На дворе стоял советско-застойный 1975 год, на Курилы еще не пришло телевидение, и единственным развлечением были танцы под магнитофон в продуваемом солеными ветрами клубе. Несколько раз в месяц привозили кино, фильмы крутили на белом экране, сшитом из разномастных простыней.
Но тут был потрясающий дух романтики, настоянный на молодости жизни, который затягивал и не отпускал.
В свой первый отпуск в Белоруссии Александр познакомился с Любовью и недолго думая предложил стать его женой, вместе поехать на Итуруп.
- Господи, мы тот остров с теткой полвечера на карте искали, еле нашли, - смеясь, вспоминает Любовь Васильевна.
Аэропорт Южно-Сахалинска встретил ее метелью и бесконечным радушием людей.
- Во мне все узнали приезжую, помогли сумку донести и в гостиницу поселили. А на Курилах люди вообще жили одной семьей. Замков на дверях не знали, - улыбается Любовь Васильевна.
Семнадцать путин
Она пошла работать рыбообработчицей на Курильский рыбоперерабатывающий завод. Этот хлеб был с горькой корочкой... Труд по двенадцать часов в сутки, в резиновых сапогах по щиколотку в ледяной воде. Аммиачные холодильники... Она отработала семнадцать путин: рыбообработчицей, мастером, рабочей икорного цеха. Тот, кто знает, что такое море, поймет без пояснений.
Признается, что икру не любила никогда, максимум - может попробовать несколько икринок, не больше. Говорит, что это не ее еда.
- Условия для жизни суровые, иной раз такой ветер с моря рвет, что думаешь, выдержит наша хата или нет. Но тут иной дух у людей, чем на материке. На дороге машина никогда мимо человека не проедет. Все дружные, иначе не выживешь, - говорят супруги Жихаревы.
Как сенсацию рассказывали недавний случай, когда продавщица одного из магазинов попросила тысячу рублей вознаграждения за найденные водительские права.
- Это для Курил просто немыслимо! Но когда мы узнали, что она приезжая, то как-то успокоились. А то думали, неужели наши на такие материковские замашки стали способны? - эмоционально восклицают супруги.
У Жихаревых на Итурупе родились и выросли две дочки. Все отпуска проводили в родной Беларуси, на родину ездили только зимой. Говорят, что отвыкли от тамошней жары.
Их небольшая гостиная увешана вышивками. Приземистая хатка, подбитый рыжей осенью садик.
- Это наша белорусская изба, из детства моего. По памяти вышивала, - улыбается хозяйка.
Рядом рукотворный "натюрморт" в украинском стиле: белая мазанка тонет в густых мальвах.
Вышитые крестиком полесские пейзажи - это глубокие струнки ее душевной тоски по родине.
- С возрастом белорусский язык стал из меня наружу выходить. Если радость какая или, наоборот, рассержусь, то только на белорусском могу душу излить. Мужики на работе уже смеялись надо мной. "Ну, щас Васильевна нам говорочку выдаст!" - рассказывает Любовь Васильевна.
"Славянский базар" у Охотского моря
Родина не отпускала их никогда! Едва услышав по телевизору слово "Беларусь", они вихрем мчатся к экрану и ловят каждое слово. А когда идет трансляция с фестиваля "Славянский базар", в их доме замирает жизнь и кажется, что его обитатели перестают дышать.
- Через дорогу от летнего амфитеатра в Витебске моя двоюродная сестра живет. Так я как концерты смотрю - будто у нее в гостях бываю, - говорит Александр Михайлович.
...На Итурупе медведи не играют на балалайках по одной простой причине - просто балалайки не завезли в местные магазины. Косолапых здесь тьма. Особенно в сезон рыбопереработки они пируют на рыбьих потрохах, которые вывозят на побережье целыми самосвалами. Местные в один голос называют их "вегетарианцами" и самыми мирными мишками на свете.
- Я встречался с медведем раз десять, не меньше. А чего их бояться? Они у нас мясо не едят. К рыбе да дикоросам приучены. Тут же много кедрового стланика, у которого маслянистые шишки. Так что наши Потапычи сытые и миролюбивые, - на полном серьезе говорит Александр Жихарев.
Любовь Васильевна тоже сталкивалась с медведем, что называется, нос к носу.
- Пошла по грибы, вдруг он свою морду из кустов высунул и с таким любопытством меня рассматривал, потом повернулся и покосолапил в лес. Я чуть не обмерла от страха, но на второй день за грибами снова пошла, - вспоминает она.
Их дочери, окончив школу, решили свою жизнь продолжить в Беларуси, уехали туда, получили образование, живут на Гомельщине. Мама Люба раз в два года ездит к ним в гости, родители признаются, что от тоски не умирают только благодаря скайпу. Переговоры и разговоры с родиной ежедневные и многочасовые.
Выйдя на пенсию (а она на этом краю света случается на пять лет раньше, чем на материке), Жихаревы занялись молочным делом.
Скептики уверяли, что здесь, в этом суровом климате, молочное животноводство дело ненадежное.
Белорусы Жихаревы опрокинули все многолетние представления о молоке в тетрапаках.
Их Красуля и Зорька оказались ведерницами. Очередь за их молоком установилась немалая.
- Конечно, здешние покосы не сравнить с белорусским разнотравьем, но по бугоркам и ложбинкам травостой хороший. Только не ленись! - убежден Александр Михайлович.
Летом Жихаревы парным и цельным молоком, творогом и сметаной обеспечивают целую округу.
На вопрос, где они намерены встретить "осень жизни", оба растерянно пожимают плечами. Конечно, в синеокой Беларуси родня, дети и все то, что зовется емким словом Родина.
Но на "краю света" по имени Итуруп прожито сорок лет счастливой, полной настоящего труда и душевной романтики жизни. Здесь друзья и закоренелая привычка не запирать двери на замок. Потому что чужие тут не ходят. И не живут.