Раньше по Оби ходили пассажирские теплоходы и до Усть-Чарышской Пристани было рукой подать. Мне пришлось брать такси: деревенский "пазик" уже ушел.
Храм во имя Иоанна Крестителя представлял собой голубой дощатый барак. Батюшка встречал меня на крыльце. С виду дьякон, как их изображали в советских фильмах, а на деле иеромонах. Пегая бороденка и пронзительный взгляд. Долгое изучение редакционного удостоверения. И наконец - широченная улыбка:
- Как вы узнали про нас?
Клад на голову
Отец Никандр с местным журналистом Оксаной Пантелеевой решили создать летопись села. Нет ничего проще - обратиться в местный краеведческий музей. Однако ими руководил кто-то свыше. Просто на голову свалился клад.
- Мы решили отремонтировать старинный дом священника, - говорит отец Никандр. - Я поднялся на чердак, стал разбирать доски, и сверху упал сверток. Там были старинные документы. Стали разбирать. Оказалось, это деловые бумаги и семена плодовых культур. Кто-то хранил это для потомков. Из бумаг следовало, что Усть-Чарышская Пристань была крупным торговым и промышленным центром нашего края. Здесь работало две маслобойни с сепараторами "Лавалля" и марки "Альфа". Сливочное масло в бочонках отправляли в Европу и Новый Свет! Выпускалось два сорта масла - Голштинское и Парижское. Когда Усть-Пристанское масло появилось в Лондоне, первую партию забраковала таможня. Дескать, не может быть в масле такое малое количество воды и такая высокая жирность. Курьез вскоре разрешился.
Глаза иеромонаха сверкают. Он настолько увлечен, что трудно его прервать. Но приходится:
- Почему сейчас село в захирении? Ехал на машине, а поля с пшеницей полынью поросли. Зарплаты по 8 тысяч. Это у кого работа есть. Как жить?
Вопрос риторический. Он остается без ответа по определению.
32 минуты про село
Вместо летописи решили снять фильм. Художественное слово, увеличенное камерой, действует эффективнее. Неспроста идейный противник отца Никандра В.И. Ленин говорил, что это важнейшее из искусств. Но где взять камеру? Где найти специалистов? Желание желанием, а бюджет бюджетом.
- Мы обратились к соседям. Там школа искусств. Есть и артисты, и камера, и свет, и даже микроавтобус, - рассказывает автор сценария фильма "Возвращение" Оксана Пантелеева. - Сговорились, и они на один день все приехали.
- Вы где-нибудь учились кинематографии?
- Откуда? Снимали, как по наитию. Вот эта сцена. Потом другая. Давайте фильм смотреть. А то мы вас уж заболтали...
Продолжительность ленты - 32 минуты. Конечно, Антониони и Тарковский дружно переворачиваются в гробах от такой режиссуры, света, сценария и игры актеров, которые реконструируют натужно выдуманные сцены. Но что-то меня зацепило. Первобытная искренность, что ли? Самопожертвование. Вернее, самоподрыв. Снять все за один день, имея отрицательный бюджет? Это достойно уважения. Рассказать с экрана о некогда славном селе с несколько длинным названием Усть-Чарышская Пристань. "Респект", как говорит новое поколение, которое смотрит фильмы от "Уорнер Бразерс".
Отца Никандра в селе считают оппозиционером. Считают все, кроме настоящего и единственного оппозиционера - депутата райсовета от "Справедливой России" Светланы Хорошиловой.
- Да какой он оппозиционер? Он просто не идет против совести. Хочет, чтобы все было по справедливости, - смеется депутат.
Хотя ей не до смеха. Из 19 депутатов лишь двое не представляют партию власти. Она и местный бизнесмен, который и вякнуть ничего не смеет - бизнес-то в залоге.
- Ко мне на прием записались 300 избирателей по поводу выплат за наводнение, - делится депутат. - Они ничего не получили, хотя имеют право. Так что делает начальство? В последний момент закрыли клуб, где была назначена встреча. Якобы трубы прорвало! Ничего не напоминает?
Путь созидания
А батюшка ничего, гуляет по селу вместе со мной, словно хозяин. Никого не боится. Все его узнают. Здороваются. Подбегают мальчишки. Один спрыгнул с забора.
- У меня Валерка крестик сломал! - жалуется сорванец.
- Иди, я тебя благословлю, - отвечает монах. - А крестик новый будет.
И благословляет, благословляет.
Подходим к берегу. Обь величественно несет свои чуть мутные воды к Барнаулу. На берегу моторка. Туристы приехали порыбачить да отдохнуть. Рядом с берегом купель с источником. Батюшка лично облагородил оазис и освятил воду в нем. Есть деревянная раздевалка. Температура воды и летом и зимой: + 4 градуса.
- Батюшка! А как следует окунаться, чтобы польза была?
- Во-первых, вода не любит алкоголь. Тем более что она освящена, - смотрит с укором Никандр на спросившего. - Надо разоблачиться, ноги обмыть. Прочесть молитву и в путь!
А потом мы пошли на холмик, где, по преданию, все поссорившиеся мирятся. Там отец Никандр хотел разбить питомник для растений. Рядом ручей и вид на Обь потрясающий. Чуть выше мельница. Она когда-то была паровая. Но в век космоса стала электрической. Памятник сибирской архитектуры.
- Ей осталось жить чуть-чуть, - вздыхает священник. - Бревна гниют, а восстанавливать эту красоту никто не будет...
На мельнице пахло хлебом, а в лучах света плавала мучная пыль. Если есть добро, то оно родом отсюда. Последний форпост не только потому, что бревна сдают. Молоть нечего. Фермеры разоряются. Пшеницы год от года все меньше. Вот и сейчас здесь ни души.
- У нас было славное ПТУ. Учили на тракториста, водителя, комбайнера. Словом, на те специальности, что нужны на селе. И где оно? Закрыли! С современной базой. С опытным полем. Закрыли! И теперь ребята уезжают учиться в город. И не возвращаются. Соблазны. Да что я вам говорю! Вы и так все знаете! - и священник с отчаянием машет рукой.
- Ну почему все так?
- А все потому, что люди перестали созидать. Родилось общество потребления. Я когда еду по Барнаулу, глаза закрываю от пошлых вывесок и рекламы. Это же как? На каждом углу кинотеатр или торговый центр. Или то и другое вместе. Люди разучились работать. Они уже привыкли отдыхать. И покупать, покупать. А заслужили они эти блага? Нет! Человеку для счастья нужны не телевизоры и холодильники с компьютерами. А возможность созидать. Вот эту возможность у нас отбирают. И фильм я снял для того, чтобы люди увидели, как жить надо. Как жили наши предки. Увидели величие их духа. Без дела человек пропадет. Торгашество губит нас.
Никандр прав. На 4 тысячи жителей в Усть-Пристани я насчитал 40 продуктовых магазинов. Это не считая ларьков и палаток. Даже квартиры на первых этажах превратились в торговые точки. А на весь район два с половиной фермера. И те в прогаре. Вот и сидят под неярким солнцем торговки и торговцы в надежде, что у них появится прибавочная стоимость. И еще одна заметинка. Здесь не знакомы с курсом доллара. То есть совсем. Нет обменников с их яркими цифрами. Потому что нет долларов. И нет того, на что эти проклятые доллары покупать. Тишь да гладь. Божья благодать.