В таком случае, в чем причина столь резкого шага Анкары, сбившей российский бомбардировщик, не представлявший для нее угрозы?
О том, чего ждать от Турции и о причинах столь необычного ее поведения обозревателю "РГ" Константину Волкову рассказал востоковед, историк, посол РФ в Турции в 2003-2007 годах Петр Стегний.
Владимир Путин в послании Федеральному собранию подчеркнул, что Россия была готова сотрудничать с Турцией по самым чувствительным вопросам и мы готовы были пойти так далеко, как их союзники не желали делать. В таком случае, в чем причина столь резкого шага Турции, сбившей российский бомбардировщик, не представлявший для нее угрозы?
Петр Стегний: Среди объективных причин - правящая в Турции Партия справедливости и развития у власти уже 13 лет. За это время поменялись расклады на мировой арене, и Анкара пытается к ним адаптироваться. Снизились темпы экономического роста, мировой финансовый кризис сказывается и на Турции. Кроме того, там произошла смена элит, сильно потеснили военных.
При этом основные цели ПСР остались прежними. Ориентир для них - столетие кемалистской революции в 2023 году. К этой дате они планируют подойти в роли регионального лидера на Ближнем Востоке, причем не только в технологическом, но и в более широком смысле. Но обстановка в регионе начала меняться за последние годы очень быстро, смешав планы Анкары. В результате разработанный нынешним премьер-министром Турции Ахметом Давутоглу принцип "ноль проблем с соседями" после "арабской весны" превратился в "ноль соседей без проблем".
Но есть, наверное, и субъективные факторы для беспрецедентно резкой реакции Эрдогана?..
Петр Стегний: Есть. Раньше в Турции очень эффективно работала связка премьер Реджеп Тайип Эрдоган - президент Абдулла Гюль. Эрдоган - человек импульсивный, склонный к резким быстрым решениям, а Гюль - более выдержанный. Но Гюль сошел с политической арены после последних президентских выборов. Думаю, что, если бы Гюль был рядом, инцидента с российским самолетом могло и не быть, он умел уравновешивать, сдерживать в критических ситуациях Эрдогана. Но на этот раз человека, который мог бы "подстраховать" президента рядом не оказалось, и путаная, невнятная реакция турецкого руководства на факт уничтожения ВВС Турции российского военного самолета в воздушном пространстве сопредельного государства еще более усугубила ситуацию. Чего, казалось бы, проще - снять трубку и позвонить российскому президенту? Нормы цивилизованного общения требуют в таких случаях, как минимум, официальных извинений. Связь была налажена. Но вместо этого Эрдоган метнулся в Брюсель и стал продавать НАТО версию, что Турция чуть ли не подверглась агрессии. В результате сложилось впечатление, что имела место намеренная провокация с далеко идущими целями.
Может быть, дело в защите туркоманов, живущих в Сирии?
Петр Стегний: Да, в условиях гражданской войны в Сирии Анкара смотрит на туркоманов как на собственную опору и форпост. Она превратила места проживания этих тюркских племен рядом с турецко-сирийской границей в зону своего влияния. То есть Турция начала рассматривать район горной Латакии, где живут туркоманы, как свой задний двор. Дальше появилась идея создания на севере Сирии буферной зоны. Это было важно для Анкары и потому, что рядом живут западные курды, которые очень беспокоят турок, боящихся расчленения своей страны. Кроме того, Анкара не хочет упустить выгоду. Турки понимают, что "арабская весна" - это часть проекта Большого Ближнего Востока (изначально американский термин, включающий в себя также Средний Восток, Центральную Азию и мусульманские страны Северной Африки и Африканского рога - "РГ"). Главную роль в переформатировании региона, включая возможное изменение границ, проведенных в колониальный период, стремятся играть США. Турция, похоже, тоже пытается что-то застолбить. Хотя это - один из тех аспектов, о которых Анкара предпочитает не говорить.
То есть Турция все равно ведет двойную игру?
Петр Стегний: Она - не очень надежный партнер в плане борьбы с терроризмом. Об этом свидетельствуют принимаемые ею непоследовательные решения. Было перемирие с курдами, а потом турецкая сторона резко начала их бомбить. Отношения с Сирией были до 2011 года прекрасными, а теперь - злейшие враги. Все это наводит на размышления, насколько можно доверять Анкаре в борьбе с терроризмом.
Несмотря на то, что после нападения Турции на российский самолет многие западные страны назвали Анкару "непредсказуемой", сейчас идет речь о размещении войск НАТО для борьбы с ДАИШ на территории Сирии и совместных с ней военных действиях? То есть Запад все же доверяет "непредсказуемой" Турции?
Петр Стегний: Перевешивает опасение, что Россия станет играть слишком большую роль на Ближнем Востоке. США давно с неудовольствием наблюдали за развитием российско-турецких отношений. И разбить это партнерство хочется не им одним. Кроме того, существует проблема беженцев, которой очень озабочена Европа. Евросоюз готов на многое ради того, чтобы Турция придерживала беженцев у себя.
В таком случае, возможен ли вариант, при котором Турция втянет другие страны НАТО в противостояние с Россией?
Петр Стегний: Я бы воздержался от столь далеко идущих выводов. Думаю, что турки не ожидали жесткой реакции со стороны Москвы, и теперь стремятся завязать диалог. Добросовестные политики в Анкаре всегда исходили из того, что наши и турецкие интересы на Ближнем Востоке в стратегическом плане совпадают. Сирия, где мы действуем на противоположных курсах, скорее, исключение из общего правила. Нас сближает евразийская стратегическая подоплека отношений. Россия и Турция - две ведущие державы Евразии. И наши двусторонние связи по транспортировке товаров, энергоносителей имеют огромные перспективы. Кроме того, без наших двух стран не выстроишь полноценный диалог Восток-Запад, что прекрасно понимают и остальные государства.
Но при этом турецкая сторона показывает, как она обижена на Россию, а не на коллективный Запад, с которым соперничает…
Петр Стегний: Это обида на то, что Россия ведет собственную политику в регионе. Вообще, российско-турецкие отношения за последние десять лет выстроились в правильно построенную пирамиду. В ее основании - экономические и торговые отношения, следующий этаж - гуманитарные контакты, а наверху - политика. Но мы никогда не могли понять непримиримую позицию, которую заняли турки по отношению к Асаду весной 2011 года. Тем более, что к моменту начала "арабской весны" между Эрдоганом и президентом Сирии Башаром Асадом были прекрасные отношения. В 2009 году Анкара посредничала между Израилем и Сирией по проблеме Голанских высот. Но затем произошел разрыв. Раздражающим фактором стали, в том числе, массы беженцев из Сирии, осевших в Турции, сейчас их число достигло примерно 2 миллионов человек. Кроме того, в условиях "арабской весны" турки увидели для себя и новые возможности - под сенью партии Эрдогана возглавить суннитский мир в противовес шиитскому Ирану. Особенно соблазнительно этот план выглядел с учетом нарастания противоречий между суннитами и шиитами.
Вообще, все началось, когда в результате американской политики в Ираке и Афганистане был сломан "каркас стабильности", который исторически складывался столетиями. Ближний Восток перестал функционировать как единая система. В нем идет война всех против всех, сформировалась зона нестабильности с ядерными рисками. Отчасти Турция чувствует себя осажденной крепостью, ее эксперты насчитывают вокруг страны 16 тлеющих конфликтов, от Балкан и Греции до Ирана.
В последнее время много говорится о возрождении неоосманских, имперских тенденций в политике Турции. Дворцы Эрдогана в Стамбуле и Анкаре декорированы в османском стиле. Но это - не более, чем декор, часть турецкой "мягко силы". Говорить о возрождении в чистом виде имперской идеи не стоит. Но есть одна особенность - последний султан был и последним халифом (духовным лидером мусульман - "РГ"), а сейчас с идеей халифата играют многие. "Исламское государство" (запрещено в РФ - "РГ"), к примеру, выстраивает собственную концепцию халифата, основанную на средневековых, а то и прямо варварских принципах.
Короче говоря, понять и правильно оценить нынешний кризис в отношениях Анкары и Москвы можно лишь в контексте сложнейшего, противоречиво развивающегося процесса региональной и глобальной трансформации. Росийско-турецкие отношения вышли сегодня на историческую развилку. Нужно ясно понять: вся ответственность, в том числе и пред собственным народом, за то, по какому пути они пойдут дальше, останутся ли важным элементом региональной стабильности, ложится на плечи турецкого руководства.
Несмотря на то что Турция и является членом НАТО, иногда она ведет себя как союзник ДАИШ (арабское название запрещенной в России группировки ИГ). Так критично о действиях Анкары отозвался президент Чехии Милош Земан. "Турция является членом НАТО, но иногда ведет себя, скорее, как союзник", - заявил Земан на встрече с избирателями в ходе поездки по Северной Чехии.
Чешский лидер также добавил, что "Турция не должна стать членом ЕС". Кроме того, Земан высказался против того, чтобы выделять Анкаре деньги из европейских фондов для приема беженцев. "Турция способна принять этих беженцев и потому, что это люди одной с ней веры", - отметил президент Чехии. Напомним, что ранее Еврокомиссия сформировала фонд объемом 3 миллиарда евро для помощи Турции в борьбе с кризисом беженцев. Эти деньги пойдут на создание механизма обеспечения беженцев и принимающих общин. ЕС уже выделил 500 миллионов евро на эти цели. Оставшуюся сумму, как ожидается, должны выделить страны ЕС из своих национальных бюджетов.
Подготовила Анна Федякина