Для трансляции вы выбрали сочинения Сергея Рахманинова, причем в программе прозвучит репертуарная редкость - цикл рахманиновских романсов в оркестровке, сделанной вашим дедом композитором Владимиром Михайловичем Юровским по заказу Ивана Козловского. Что вам известно об этой работе?
Владимир Юровский: Московская филармония попросила нас сделать программу, которая бы продолжалась не больше часа, учитывая, что прямая трансляция пойдет на Дальний Восток. Поэтому я предложил Первую симфонию Рахманинова и эти романсы, которые со времен Козловского в России не исполнялись. Действительно, этот заказ пришел моему деду непосредственно от Козловского. Они были знакомы, и, возможно, это было связано с их общими украинскими корнями: Иван Семенович был родом из Полтавы, а дед мой - из Таращи. Общаться они стали уже в Москве. Козловский хотел ставить собственные концертные программы, и так, вероятно, появилась идея оркестровать романсы Рахманинова. Это было в начале 60-х. Рахманинов, как известно, долгие годы был полузапрещенным композитором, и, хотя запрет на его музыку был снят еще до войны, многие директора филармоний и дирижеры из соображений перестраховки не брали его в программы. В числе немногих, продолжавших исполнять Рахманинова во все времена, были Николай Голованов, Константин Игумнов, Лев Оборин, Иван Козловский. Еще в 40-е годы он записал вариант рахманиновской "Всенощной", когда именно духовные произведения Рахманинова, связанные с христианской тематикой, продолжали оставаться под запретом. Но Иван Семенович был глубоко верующим человеком, и, когда подбирал десять романсов из разных опусов, настоял на том, чтобы его программа начиналась с романса "Христос воскрес". Даже по тем временам хрущевской оттепели это было очень смело. Не секрет, что он сталкивался с разного рода чиновничьими препятствиями. Когда, например, в 1970 году он исполнял украинские колядки в Большом зале консерватории, во время трансляции эфир вырубили. Позже каким-то чудом он записал небольшой тираж грампластинок с "Колядками", но во Львов, где в музыкальных магазинах хранился этот тираж, были посланы люди из министерства культуры, которые уничтожили все пластинки, буквально ломая их через колено. Такое было время. Однако мой дед за работу взялся и довел ее до конца. И хочу сказать, что в большинстве романсов ему удалось поймать удивительный, неуловимый рахманиновский тон и не просто рабски переложить фортепианную фактуру на оркестр, а найти какое-то свое решение, не изменив при этом ни одной ноты. В цикле есть и достаточно масштабные романсы, как, например, "Сон" на слова Федора Сологуба из 38-го опуса, и такие миниатюры, как "Островок". И все они решены индивидуально. Козловский достаточно часто исполнял эти романсы в концертах. Были даже сделаны грамзаписи романсов, в том числе под управлением Кирилла Петровича Кондрашина.
Кстати, в грампластинке, записанной Козловским с оркестром Большого театра, где дирижером был Израиль Гусман, в списке числится не десять, а одиннадцать романсов в оркестровке Юровского.
Владимир Юровский: Дело в том, что с Кондрашиным были записаны не все романсы, а с Гусманом Козловский записал цикл полностью. Но одиннадцатый романс, полагаю, был инструментован кем-то другим. В рукописях деда существует только десять романсов. Кстати, первым поднял эти романсы из забвения мой отец Михаил Юровский. Он исполнил их в Норвегии, потом в Германии. Рукописи он отдал в издательство Boosey & Hawkes, являющееся правообладателем сочинений Рахманинова на западе. Boosey & Hawkes взяли это сочинение в свой каталог, присвоили ему номер, набрали партитуру и напечатали оркестровые голоса. Я уже исполнял этот цикл в Лондоне в прошлом году с Лондонским филармоническим оркестром. У нас был фестиваль "Весь Рахманинов", и мы исполнили тогда это сочинение в одном концерте с Третьей симфонией и с фортепианными сочинениями Рахманинова, переложенными для симфонического оркестра Юрием Марковичем Буцко. Так получилось, что в тот день, когда мы начали в Лондоне репетировать, Буцко в Москве скончался. Так складывается жизнь: Буцко знал и моего деда, и моего отца: они неоднократно сталкивались, и я с огромным уважением относился к нему как к композитору. Я исполнил эту обработку своего деда и Буцко в один день в одном концерте в Лондоне.
В 2016 году у Госоркестра появился "композитор в резиденции", и на концерте в Зале Чайковского 20 января прозвучит мировая премьера его сочинения, написанная по заказу оркестра. В каком формате планируется сотрудничество?
Владимир Юровский: На самом деле это очень важная для меня тема, и я рад, что мы объявили эту новость. На Западе такая практика существует давно: оркестры постоянно работают с современными композиторами, исполняют их сочинения, заказывают партитуры. Таким образом развивается и репертуар оркестра, и сам процесс музыки. Но в России подобного опыта нет, кроме, пожалуй, единственного случая сотрудничества оркестра Ленинградской филармонии под руководством Евгения Мравинского с Дмитрием Шостаковичем. И мы впервые с тех времен будем сотрудничать с современными композиторами, выбирая на один год "композитора в резиденции". Конечно, на вкус и цвет товарища нет, но я выбрал композитора Александра Вустина. Я знаю его сочинения, знаю, что он может работать с самым разнообразным музыкальным материалом. 20 января прозвучит премьера его сочинения "Песня Лукерьи". Это очень яркое и интересное по материалу сочинение, в котором соединяются симфонический и фольклорный языки. Сочинение короткое, и мне очень хотелось бы, чтобы Александр Вустин написал еще что-то в том же ключе - что-то вроде цикла "Народных песен" Лучано Берио. В течение года мы исполним и другие сочинения Вустина - "Слово" для ударных и духовых, Sine Nomine для оркестра, "Песню из романа Платонова" для мужского хора и оркестра. К 80-летию Госоркестра мы заказали ему партитуру, которая прозвучит 5 октября в Большом зале консерватории. Я считаю важным, чтобы оркестр работал с живущими композиторами. Если оркестр будет играть только музыку мертвых композиторов, он не сможет развиваться, не сможет двигаться в будущее.