Виталий Иванович, немногие знают, что первый раз вы приехали в командировку в США в 1982 году. Постоянным представителем России в ООН вы работаете довольно продолжительное время. 8 апреля исполняется 10 лет, как вы заняли этот пост. Рискнем предположить, что работать в условиях новых глобальных вызовов и конфликтов вам приходится значительно тяжелее? Как изменилась работа за эти годы, стала ли напряженнее атмосфера в стенах ООН?
Виталий Чуркин: Действительно, 8 апреля 2006 года был подписан соответствующий указ, и 1 мая я вручил верительные грамоты тогдашнему Генеральному секретарю ООН Кофи Аннану. С позиции сегодняшнего дня те времена кажутся почти идиллическими, хотя серьезные кризисы случались и тогда. Именно в 2006 году разразилась война в Ливане между Израилем и "Хизбаллой", КНДР произвела свое первое ядерное испытание, начались острые дебаты в Совете Безопасности ООН вокруг Иранской ядерной программы. Так что и тогда далеко не все было спокойно. Затем, однако, кризисные явления стали нарастать, что сказывалось как на атмосфере в ООН в целом, так и в Совете Безопасности в частности. Вспомним конфликт на Кавказе в 2008 году, начавшуюся в 2011 году "арабскую весну" и вызванные ею кризисы в Ливии, Сирии, Йемене, серьезно дестабилизировавшие обстановку на огромных пространствах Северной Африки и Ближнего Востока, и, наконец, кризис на Украине. Все это негативно сказалось на общей международной обстановке и сопровождалось известным обострением наших отношений с Западом, поскольку зачастую наши подходы к упомянутым конфликтным ситуациям были прямо противоположными. Так что работы в Совете Безопасности действительно прибавилось, да и атмосфера изменилась не в лучшую сторону. Не знаю, удивит ли вас эта цифра, но Совет Безопасности ООН в прошлом году провел более 400 заседаний в разных форматах.
Какие наиболее значимые события, на ваш взгляд, произошли в мировой политике в 2015 году? С какими новыми вызовами пришлось столкнуться российской дипломатии в рамках ООН? Какие направления внешнеполитической деятельности, как вам представляется, будут наиболее трудными и сложными в деятельности постпредства России при ООН в наступившем году?
Виталий Чуркин: Пожалуй, наиболее опасным новым явлением в мировой политике в последнее время стало беспрецедентное возрастание террористической угрозы. ИГИЛ (запрещена в РФ решением Верховного суда России. - Прим. ред.), "Аль-Каида" и другие террористические организации пустили глубокие корни на территории Сирии и Ирака. Игиловцы установили серьезное присутствие в Ливии, появились в Афганистане. "Аль-Каида на Аравийском полуострове" вольготно чувствует себя и на территории Йемена. Борьбу мирового сообщества с этим явлением требуется поднять на качественно новый уровень. Отсюда и выдвинутая президентом В.В. Путиным в его выступлении на Генеральной Ассамблее ООН в 2015 году идея о создании подлинно глобальной коалиции по борьбе с терроризмом.
Что касается нашей работы в Совете Безопасности ООН, то российская делегация инициировала ряд важных резолюций, которые укрепляли юридическую базу борьбы с терроризмом. Уверен, что эта работа в Совете Безопасности продолжится и в текущем году. Хотелось бы надеяться, что наконец удастся добиться политического урегулирования в Сирии, положить конец кровопролитию в Йемене, начать собирать буквально по черепкам ливийскую государственность, развалившуюся в результате бездумных натовских бомбардировок. Чрезвычайно важная задача - кардинально подорвать потенциал ИГИЛ, "Аль-Каиды" и других террористических структур.
К безусловным достижениям 2015 года нельзя не отнести согласование Совместного плана действий по Иранской ядерной программе, который был закреплен соответствующей резолюцией СБ ООН. Здесь очень велика заслуга российской дипломатии.
По каким вопросам в стенах Совета Безопасности ООН сегодня проходят наиболее эмоциональные дискуссии и, наоборот, по каким темам удается относительно легко находить компромисс с вашими зарубежными коллегами?
Виталий Чуркин: Пожалуй, наиболее острые дискуссии идут вокруг различных аспектов ситуации в Сирии, в частности, по поводу чрезвычайно острой гуманитарной ситуации в этой стране. Мы пытаемся переводить дело в конструктивное русло. В частности, при нашем активном участии Совет Безопасности принял ряд резолюций, которые дают ооновцам дополнительные возможности для осуществления своей гуманитарной работы в Сирии. Что касается "легкого компромисса", то для Совета Безопасности это редкое исключение. Практически по всем вопросам, даже казалось бы второстепенным, приходится вести кропотливую работу, опираясь на высокий экспертный потенциал российской делегации.
Как обстоит дело с реформированием ООН, о котором так долго говорят дипломаты?
Виталий Чуркин: ООН все время находится в состоянии определенной эволюции: происходит тонкая "подналадка" этого механизма в зависимости от возникающих новых задач. Наиболее сложной проблемой в реформировании ООН является расширение Совета Безопасности. На днях началась 12-я сессия межправительственных переговоров по этой теме. Показалось, что разговор был более прагматичным, чем раньше. Однако предстоит еще пройти немалую дистанцию, чтобы вызрел компромисс между двумя основными подходами: одни хотят, чтобы в Совете Безопасности появились новые постоянные члены, другие выступают против этого.
Ощущаете ли вы изменение политики зарубежных государств в отношении Украины во время встреч с иностранными дипломатами или заседаний в ООН? Удается ли довести до иностранных представителей информацию об усилении влияния неонацистских и радикальных групп в этой стране?
Виталий Чуркин: Думаю, что многие наши зарубежные партнеры стали лучше понимать истоки кризиса на Украине, особенности внутриполитического положения в этой стране, включая влияние на него неонацистских и радикальных групп. Кстати, я привлек внимание своих коллег в ООН к сделанному недавно французскими тележурналистами фильму "Украина: маски революции".
Виталий Иванович, раньше у вас были нормальные отношения с постпредом Украины при ООН. Но после известных событий в этой стране этот дипломат стал вести себя, мягко говоря, неадекватно, выступая в том числе и по вопросам, не связанным с внешней политикой. Как сейчас складываются отношения российского и украинского представительств в ООН, возможно ли вообще в нынешних условиях находить компромисс с Юрием Сергеевым?
Виталий Чуркин: Юрий Сергеев завершил свою командировку. Сейчас украинским постпредом в ООН стал Владимир Ельченко - опытный дипломат, бывший посол (Украины) в Москве. Установили с ним рабочий контакт. Это необходимо еще и потому, что в январе этого года Украина стала непостоянным членом Совета Безопасности ООН на двухлетний период. Пока рано судить о том, как будут складываться взаимоотношения наших делегаций. Перед украинцами, как мне кажется, стоит выбор: либо они будут вести дела по всему спектру повестки дня СБ, исходя из своих национальных интересов и представлений, либо возьмут на себя роль "подпевал" наших западных контрагентов везде, где это только возможно, противореча позициям России. Пока, к сожалению, создается впечатление, что они склоняются ко второму пути. Это не на пользу ни Совету Безопасности, ни международному имиджу Украины. Но впереди еще два года.
Некоторые иностранные дипломаты, которые поработали с вами в ООН и уже уехали к себе на родину, отмечают вашу харизматичность и говорят, что, несмотря на противоречия во взглядах, чисто по-человечески легко находили с вами контакт. Как вам удается устанавливать такие добрососедские отношения в ООН с иностранными коллегами?
Виталий Чуркин: Если это так, как вы говорите, то, наверное, потому, что я стараюсь позитивно относиться к своим коллегам. Вы упомянули мою первую командировку в США - в посольство в Вашингтоне в 1982-1987 годах. Это было сложное время, своеобразные "американские горки" в наших отношениях с Соединенными Штатами. Мне тогда пришлось участвовать во многих дискуссиях, в том числе и телевизионных. Помню, один американский деятель сказал: "Он умеет отстаивать свою позицию, не раздражая оппонента". Не знаю, удалось ли мне сохранить это качество до сих пор.
Виталий Иванович, как строится ваш рабочий день? Будит ли вас Москва ночью, как мы иногда будим своего собственного корреспондента в США, ставя ему задание?
Виталий Чуркин: С утра читаю информацию, поступившую за ночь: указания из столицы, то, что сообщают наши посольства из разных уголков мира, прессу, провожу краткое совещание со своими заместителями (у меня их 4 по разным направлениям работы), потом уходим "в поле" - в ООН. В 10 утра начинаются заседания Совета Безопасности и другие мероприятия в известном здании на Ист-Ривер. Вечером начинаем работать в эпистолярном жанре, докладывая в столицу, что произошло за день, бываем на протокольных мероприятиях. Москва ночью, к счастью, не будила. Я так говорю не потому, что люблю поспать, а потому, что это означало бы, что произошло что-то совсем уж экстраординарное и надо ночью созывать заседание СБ. Несмотря на все перипетии международной жизни, такой ситуации при мне не возникало. При этом у всех соответствующих служб постпредства есть указание будить при первой необходимости, даже если поступающий сигнал вызывает сомнение в его серьезности, не говоря уже о звонках из Москвы.
Ночные заседания СБ бывали, в том числе и по нашей инициативе, но они "перетекали" из вечерней работы.
Используете ли вы современные информационные технологии, социальные сети в работе или на досуге?
Виталий Чуркин: Интернет я использую для получения информации. Пресс-служба нашего постпредства ведет аккаунты в "Фейсбуке" и "Твиттере", есть у нас, конечно, и свой сайт. Сам я соцсетями не занимаюсь. Наблюдаем, что кто-то ведет аккаунты от моего имени в "ВКонтакте", "Фейсбуке" и "Твиттере". Пока ничего плохого вроде не публикуют. Не хотелось бы, чтобы за меня выдумывали какие-то изречения.
Чего вам больше всего недостает в США из России, Москвы? Удается ли поддерживать полноценный контакт с родными, близкими, друзьями в России?
Виталий Чуркин: Больше всего мне недостает настоящей русской зимы. Кстати, в детстве я был конькобежцем. И неплохим. До сих пор это мой любимый спорт, за которым слежу. Полноценный контакт с родными, друзьями в России на таком расстоянии, конечно, не получается. Это вообще та жертва, на которую приходится идти дипломатам, разбросанным по всему свету. Общаемся, когда появляется такая возможность.