Футурист Велимир Хлебников живет среди нас, зачастую нами не опознаваемый. "Свобода приходит нагая", "смехачи" и "летчики" существуют в нашей речи без отсылок к автору цитат и великому словотворцу. "Усадьба ночью, чингисхань".
Или вот это - "кузнечик в кузов пуза уложил прибрежных много трав и вер". Мало кто помнит, что Хлебников - сын известного ученого-орнитолога, отец его Владимир Алексеевич основал первый в России заповедник в устье Волги. И сын отметился посильным вкладом - открыл даже новый вид кукушки. Отсюда и "ПтиЦЫ".
Больше, конечно, помнят, что Велимир Хлебников был еще и талантливым математиком, пытавшимся расчислить законы времени и языка. Так, слова, обозначавшие цифры "два" и "три", по его мнению, были пра-словами, превратившимися в "дело" и "тело", "добро" и "труд". Нумерологические исчисления помогли ему каким-то неведомым образом предсказать многие потрясения ХХ века. Отсюда и в названии выставки - "ЦЫфры".
В экспозиции нынешней выставки представлены все прижизненные издания поэта. В том числе "Ряв!" с иллюстрациями Малевича и Бурлюка. Решительными цитатами из легендарного "будетлянского" сборника-манифеста "Пощечина общественному вкусу" располосованы отдельные стенды. Здесь же - и "Неизданный Хлебников", собранный друзьями после его ухода.
Впервые выставляется "Пространственная графика" Петра Митурича, художника-футуриста, друга поэта, женившегося на его сестре художнице Вере Хлебниковой. Эти объемные объекты - иллюстрации стихов поэта - реконструировал сын художника Май Митурич-Хлебников. Представить редкие издания футуристов зрители смогли благодаря участию в проекте Государственного музея Владимира Маяковского.
Как справедливо предупреждает куратор выставки Михаил Карасик, "Хлебников не сковывает, но раскрепощает". А потому большие разделы выставки представляют сегодняшних художников с их "приношением поэту": тут вам, пожалуйста, и инсталляции, графика, видео, и другие арт-объекты одиннадцати авторов из Москвы и Санкт-Петербурга.
Такая вроде перекличка современных постмодернистов с самым крепким орешком русского авангарда. "Услышат" они друг друга и поймут ли? Каждый теперь волен привносить в поэта собственные смыслы.
А что поэт? Ответить может разве что стихами. Такими, скажем: "Вечер. Тени./ Сени. Лени./ Мы сидели, вечер пья./ В каждом глазе - бег оленя/ В каждом взоре - лёт копья./ И когда на закате кипела вселенская ярь,/ Из лавчонки вылетел мальчонка,/ Провожаемый возгласом: "Жарь!"/ И скорее справа, чем правый,/ Я был более слово, чем слева".
Ну, в общем, вы все поняли, конечно.