Командовал теми шхунами камергер Николай Резанов. В трагической любви, случившейся у царского чиновника особых поручений с Кончитой, дочкой коменданта Сан-Франциско, одни видят сплошные куртуазности, других на поэзию тянет, третьи разгадывают подтекст прагматичный и дипломатичный. Чего тут все же больше - нет ответа. Таких любовно-политических историй всегда хватало - и в каждой, если присмотреться, были и свои Юноны, и свои Авось. Вот для примера пять ярких сюжетов. Поучительных?
История первая. Резанов и Кончита
Действительность немного отличалась от того, что всем известно по ленкомовской "Юноне и Авось".
Ходить на абордаж Резанова жизнь научила. Взлетал и падал Николай Петрович запросто. А без того и не понять, как прозаический коллежский асессор из Псковской судебной палаты умудрился за несколько лет проскакать до статского советника и придворного камергера.
Скажем, отправили его в Иркутск. Проинспектировать Русско-американскую компанию, торговавшую мехом. Проинспектировал настолько, что из глубины сибирских руд вернулся уже с женой, 15-летней Анной, дочкой Григория Шелихова, главы той самой компании. Анна, оставившая ему сына и дочь, скончалась в родовой горячке. Резанов честно убивался. Но тут случилась новая забота. Политическая.
Александр I послал его в Японию налаживать дипсвязи и торговлю. И заодно порулить совместно с Крузенштерном в кругосветной морской экспедиции. Дело вышло туманное: в 1803 году японцы никаких посланников не ждали, а Крузенштерн ни с кем делить капитанский штурвал не желал. Резанов куролесил, пока не отправили его на русскую Аляску. В Новоархангельске дела были швах: город вымирал от цинги, продуктов - голые амбары. Резанов купил у купца Вульфа шхуну "Юнона", построил в довесок к ней "Авось". И пошел на юг вдоль берега Америки за провиантом. Дошел до испанской Калифорнии, встали в заливе Сан-Франциско.
Нельзя сказать, что там их ждали. Но у 42-летнего вдовца грудь колесом, так что его приметила красавица Мария де ла Консепсьон Марчелла Аргуэлло. Ей было 15, жизнь плыла тучная, но скучная. Вокруг хлеба и скот - и все. Резанов же свалился как с небес: и обходительный, и может по-французски, по-испански, а за ним, как сказка, - невиданный далекий Санкт-Петербург. С ума сойти. И сошла - от любви. А он?
В дневнике корабельного врача Лангсдорфа про Кончиту сплошные восторги. Но он дипломатично допускал, что у "холодного" Резанова на ее счет одни "дипломатические виды". Резанов тоже осторожен в донесениях министру Румянцеву: "ежедневно куртизирует честолюбивую гишпанскую красавицу" не из какой-нибудь прихоти, а пользы Отечества ради. Сделал ей предложение - а она и не против. "С того времени, поставя себя коменданту на вид близкого родственника, управлял я уже портом Католического Величества так, как тою требовали и пользы мои".
Загрузились под завязку: "Юнона" и "Авось" лоснились от сала и масла. Жених пообещал заручиться поддержкой брака императором и года через два вернуться. Уплыл в тумане геополитических фантазий: "В течение десяти лет до той степени можно усилиться, что и Калифорнский берег всегда иметь в таком виду, чтоб при малейшем стечении обстоятельств можно его было б включить в число российских принадлежностей. Гишпанцы весьма слабы в краю сем".
И вдруг в письме приятелю Булдакову расчетливый Резанов, сообщив в который раз о своей "жертве Отечеству", заметался: "Контепсия мила, как ангел", "любит меня", "я люблю ее". И на всякий случай - помня, что брак с католичкой православному весьма предосудителен: "плачу о том, что нет ей места в сердце моем". И все-таки просьба такая: "сохрани тайну".
Это последнее письмо Резанова. Дальнейшее известно: попав при переправе в ледяную воду, простудился и скончался в Красноярске 1 марта 1807 года. Кончита узнала о его гибели, но женихов гнала, стала первой монахиней нового монастыря Св. Доминика (под именем Мария Доминга) и умерла спустя полвека после жениха.
Уже после его смерти, как договорились с отцом Кончиты, недалеко от Сан-Франциско построили крепость Форт-Росс. Поселение недорого продали через 30 лет мексиканцу Саттеру. Геополитика Резанова не случилась, как и женитьба.
Зато история Резанова и Кончиты вдохновила поэтов. Брет Гарт балладу написал: "Иногда она в печали слышала безгласный зов./ "Он придет", - цветы шептали, "Никогда", - неслось с холмов". История аукнулась бессмертными строками Вознесенского: "Ты меня на рассвете разбудишь,/ Проводить необутая выйдешь./ Ты меня никогда не забудешь./ Ты меня никогда не увидишь".
Все-таки оказалось, что в этой истории есть нечто большее, чем только предприимчивость политика. В ней цвел миндаль.
Сколько еще проживет "Юнона и Авось" в "Ленкоме"? Уже четвертый десяток пошел. В 2001 году Вознесенский исправил в "Аллилуйя" - вместо "жители XX столетия" стали петь "Дети XXI столетия". И уверял: "Три века поэме обеспечены,.. потому что всегда будет цениться подлинная любовь и это чувство безоглядности. Все остальное ерунда - политика, коррумпированность всех, и либералов, и правых, и левых"...
... А нечего было зря огороды городить. А обещал - так возвращайся. Не юноша уж, мог бы так уж голову не терять. Ехал бы себе Резанов осторожней, глядишь, не провалился бы под лед. Авось, тогда...
А что тогда - теперь гадай не гадай. Одна "луна на воде как сухой овес". И в рифму - наше верное "Авось".
История вторая. Александр Второй и королева Виктория
Вообще-то ее звали Александра-Виктория. Но после этой истории первое имя, доставшееся от крестного, русского императора Александра I, она старалась, кажется, не вспоминать. Очень уж нервничала.
Одним словом, британской королевой Виктория стала в 1837 году. Росточком девушка была невелика - всего пять футов (152 см). Современники отмечали: хорошенькая, склонна к полноте. И бюст - науке неизвестно, имеют ли значение его размеры для политика, - но бюст, как говорят, был королевский. И не будем спорить.
До коронации Виктории подыскали жениха - немецкого принца Альберта. Тот удивлял своей хрупкостью и стеснительностью. Потанцевал разок с Викторией, тогда еще принцессой, на ее дне рождения - чуть не лишился чувств, несколько дней потом болел. А она-то кровь с молоком.
В те времена до Виктории как раз дошли слухи о "самом очаровательном из всех европейских принцев" - русском "молодом цесаревиче Александре". Тогда и Александру нашептали про "синеглазую" умницу.
И вот в апреле 1839 года наследник российского престола, будущий император Александр II добрался до Лондона. Действительно красавец. Манеры, языки - все при нем. 19-летняя Виктория была натурой впечатлительной - он тоже не сухарь какой-то. Королева, нарушая этикет, позвала Александра навестить ее наедине. Ворковали. Катались по парку верхом. Из дневника Виктории: "Я страшно была довольна, видя, как легко вскочил он на лошадь и как она понравилась ему".
Виктория тут же устроила бал "для своих". Потанцевав с Александром, призналась премьер-министру лорду Мельбурну, как ей по сердцу русский гость. И в дневнике: "Я покинула бал... с сердцем, полным радости".
И Александр подкосил свою свиту признанием: все, он откажется от своей невесты Максимилианы Вильгельмины Гессен-Дармштадтской и женится немедленно на Виктории. Полковник Юрьевич отрапортовал графу Орлову. Граф немедленно - депешу императору Николаю. Все зашуршало.
Виктория в Виндзор - и он за ней. Из дневника Виктории, 27 мая: "Я совершенно влюблена в Великого Князя... Мне было так приятно и так весело танцевать с ним... Такой неимоверно сильный и так скоро кружится"... Через день: "Мы остались наедине. Великий Князь взял мою руку и тепло сжал ее в своей руке... Затем он прижался к моей щеке и поцеловал меня так тепло и с таким сердечным чувством"...
Но 29 мая внезапно стало последним днем Александра в Англии. Он плакал на груди Юрьевича. Но тот с Орловым уже запрягал лошадей: Александра по велению Николая I срочно эвакуировали в Гаагу.
Что чувствовала Виктория? Она была оскорблена на всю оставшуюся жизнь. Но это же большая политика: в расклады Николая I церемонии с англичанами не входили. Через год королева вступила в брак с тем самым утонченным Альбертом.
27 марта 1854 года Виктория объявила Николаю Первому войну. Британцам внушали русофобские мысли. Войска готовились к отправке в Турцию, поближе к Крыму. Королева Виктория лично вязала солдатам шерстяные носки. И злобно писала: "Чрезвычайно жаль, что я не мужчина и не могу участвовать в этой войне".
Через год императором стал Александр II. Теперь уже ему пришлось воевать с Викторией не на жизнь, а на смерть.
А нечего было морочить девушке голову. Даже королевы мстят мужчинам за свои утраченные иллюзии - в этом их не отличишь от рядовых простушек.
История третья. Иван Турчанинов и Надежда Львова (Джон и Надин Турчин)
Судьба Ивана Турчанинова - урок совсем другого рода. Все в его жизни шло на ура. Отличная военная карьера, состояние. Закончил Академию Генштаба, полковник, хорошая должность. Но тут он, как порядочный, женился. 10 мая 1856 года в Кракове - на Надежде Львовой. Жена была увлечена идеей либеральной. Он, если вдуматься, тоже не какой-то крепостник.
Словом, влюбленные молодожены выкинули странный фортель: он смылся со службы как бы полечиться - и прямиком в Америку с Надеждой, там же земля обетованная. По пути еще к Герцену завернули: тот пожал плечами, улыбнулся.
Помыкавшись за океаном, Джон Турчин (так теперь он назывался) сел Герцену писать про американские впечатления: "Разочарование мое полное; я не вижу действительной свободы здесь ни на волос; это тот же сбор нелепых европейских предрассудков и монархических и религиозных начал, в голове которых стоит не королевская палка, а купеческий карман; не правительство управляет бараньим стадом, а бодливые, долларами гремящие козлы-купцы... Smart man (по-нашему - ловкач и пройдоха) здесь великое слово"...
В 1861-м в США случилась Гражданская война, и Джон Турчин возглавил полк, а потом и бригаду из четырех полков северян. Жена Надин при нем неотлучно, еще и как медик. Турчин был славный командир, и за ним тянулась боевая слава. Штыки его частей, как говорят, серьезно помогли северянам переломить войну в свою пользу. Но после взятия городка Афины Турчина оклеветали, предъявив нелепые обвинения (к примеру, будто бы войсками командовала жена, пока он прохлаждался). И осудили бы, но Надин пробилась к президенту Линкольну, с которым Турчины успели познакомиться еще до войны. Тот заступился, Турчина произвели в генералы, недруга-клеветника прогнали.
Но войне пришел конец, Турчин остался не у дел. Кинулся в российское консульство - обратно на родину не пустили, лишили и чинов, и состояния. Американские друзья поцокали сочувственно. И от щедрот благодарных властей ему досталась пенсия в 50 долларов. Влюбленным, конечно, надо немного, но на жизнь не хватало. Турчин стал зарабатывать игрой на скрипке.
Он скончался, забытый всеми, в 1901-м. Надин, его Надежда, - через три года. Похоронены оба на военном кладбище Маунт-Сити в Иллинойсе. В знак военных заслуг за могилками взялось присмотреть государство.
Нелепо как-то вышло: думали отдать себя служению идее о новом справедливом мире, о прогрессивном человечестве... А где оно? Зачем все это было?
А нечего вот так бездумно слушать все, что женщина (пусть и возлюбленная) говорит. Тем более когда ты настоящий полковник, а она с тобой - внезапно про политику и социальный идеал. Причем, как пить дать, в самый неурочный час.
История четвертая. Лев Троцкий и Фрида Кало
...А как жестоко обманулся Лев Троцкий? Изгнанный Сталиным большевик приехал в Мексику в 1935-м - и встретила его первой соратница, коммунистка, художница, знойная женщина Фрида Кало. Ему было 56, ей 28. Он стал строчить ей письма: "Ты вернула мне молодость и отняла рассудок. С тобой я чувствую себя семнадцатилетним мальчишкой". А она? В коммунизм она, конечно, верила. Но еще больше хотела отомстить за измены своему распутному мужу Диего Ривере. В итоге Троцкий еле удержал жену, Наталью Седову. Но съехать из дома Фриды с Диего пришлось, после чего в августе 1940-го Троцкого и убил наемник Меркадер.
А в руках себя держать было надо, не терять партийной бдительности.
История пятая. Альберт Эйнштейн и Маргарита Коненкова
...В 1998 году на "Сотбис" всплыли девять неизвестных писем Альберта Эйнштейна Маргарите, жене известного скульптора Сергея Коненкова. В Америке Коненковы прожили 22 года. Он создавал свои скульптурные шедевры, она - по заданию советской разведки налаживала связи с видными физиками, имевшими отношение к созданию атомной бомбы.
Эйнштейн отношения к бомбе не имел, но в Маргарите души не чаял. Настолько, что готов был добывать ей липовые медсправки для мужа. Чтоб Маргарита оставалась у Альберта подольше. Из первых слогов своих имен они сложили общее: Альмар. "Я пишу тебе это, накрыв колени Альмаровым одеялом"... Маргарита стала последней любовью гениального физика.
Но час пробил, Коненковы умчались спешно из Америки - и увидеться им с Эйнштейном больше не было суждено. Госважности и политнадобности не позволяли.
У Маргариты сохранился сонет, посвященный ей Эйнштейном. И его письма, полные отчаяния: "Любимейшая Маргарита!.. Сад стоит во всем своем весеннем наряде и говорит о твоем отсутствии"... Коненкова скончалась в 1980-м, пережив Эйнштейна на четверть века (а мужа на 9 лет).
Создатель теории относительности любил каламбурить: "Верхняя половина думает, а нижняя определяет нашу судьбу". Вот и докаламбурился. А нечего было.