"Боб сделал бы это по-другому", - доставал меня в Лондоне агент-англичанин, завербованный Борисом Соломатиным еще в Индии. Так мы познакомились заочно. А потом были встречи на службе и на стороне, в клубах табачного дыма, в туманах виски. Конечно, "классик разведки" (прозвище, данное Андроповым), закоренелый конспиратор жутко удивился, если бы узнал, что о нем написана целая книга. А книга написана, и тоже генералом, только зримого фронта журналистики, - Владимиром Снегиревым, широко известным еще со времен его острых афганских репортажей.
Это не панегирик генералу, как свойственно многим песнопевцам биографий, а непростой диалог, зачастую переходящий в горячий спор, это своего рода застольные беседы, где герой не выбирает слов, впрочем, в ответ Снегирев тоже дает ему прикурить, что придает повествованию живой и непосредственный характер.
Молодой артиллерист Соломатин прошел через мясорубку Курской дуги, кровавые передовые других фронтов и закончил страшную войну старлеем - немного этих ребят уцелело. Окончил МГИМО - и во внешнюю разведку КГБ, из огня да в полымя, в войну "холодную". Разведывательную закалку получил в Индии, достиг высот в США, изрядно поработал в Риме. Соломатину везло: в посольства являлись инициативники со своими секретами.
Некоторые резиденты боялись их как огня: ведь были и провокаторы контрразведки (международный скандал, шумиха в прессе, высылка или арест), но Соломатин шел на риск, помогали смелость и звериная интуиция. Фортуна? Куда без нее, злодейки? Фортуна в разведке так же благотворна, как и в других профессиях, иные ребята бьются как рыба об лед в поисках контактов, и что? Сгорают как мотыльки, без всяких результатов... Обидно, но такова жизнь.
Подобным образом Борис Александрович завербовал шифровальщика Уокера, благодаря которому мы 19 лет контролировали американский флот, увы, агент провалился по собственной вине. Наши ВМС эффективно использовали информацию от Уокера, несколько высокопоставленных моряков получили звание Героя, однако вербовщика, как часто бывает, обошли наградами. Аналогичным образом Соломатин завербовал еще двух жар-птиц. Это были не просто вербовки, а коронные вербовки, о которых можно только мечтать.
Число вербовок - лишь относительный показатель работы разведчика (у многих их вовсе нет), а вот качество вербовок - это уже категория абсолютного. Соломатин быстро дорос до должности заместителя начальника разведки, но вскоре коса нашла на камень: службу возглавил фаворит Андропова, опытный партиец Крючков, тут конь и трепетная лань в одну телегу с трудом впрягались. Впрочем, на поверхности все было хорошо, как и положено в военной организации. Не следует забывать, что разведка - не свободный клуб, а подчиненная служба, посему и шефов разведки назначают по велению политического руководства страны.
Застольные беседы с генералом необычайно емки и охватывают широкий круг вопросов, ответы не всегда однозначны, а порой и спорны, что дает пищу пытливому уму и разрушает некоторые популярные мифы, во многом навеянные не только нашими всегда победными ТВ и кино, но и Западом с его бондами и борнами.
По Соломатину, полковник Абель никого не вербовал. Звучит чуть ли не кощунственно, но в реальности в разведке не бывает и певцов, и жнецов, и дудцов: одни - прекрасные агентуристы, другие - специалисты по информации, третьи - мастера заводить контакты, а вербовщиков до обидного немного. Не вербовал Абель, но от этого не перестал быть героем. Некоторые деятели взяли на вооружение внутриведомственный термин КГБ "агент влияния" и клеят его в зависимости от своих политических пристрастий. Между тем в нашей и западных разведках по-разному определяют такого агента, в политике им пользуются для очернения оппонентов. Соломатин призывал с осторожностью относиться к подобным определениям, исповедовать индивидуальный подход.
Соломатин отдавал себе отчет, что США - это мощная держава, и шапкозакидательством не занимался. На американцев "рыцарь холодной войны" смотрел без предубеждения: видел и продвинутых, и ущербных, хотя внешнюю политику США в целом осуждал. Все-таки генерал прошел школу МГИМО, и дипломатическая жилка в нем не умерла. Снегирев касается и такой священной коровы, как греховность профессии разведчика. Я сам, будучи уже в отставке, опасался, что душа загремит в ад, и как-то, оказавшись на волжском круизе в обществе епископа Василия Родзянко (работал на Би-Би-Си, его проповеди широко транслировало наше ТВ), смиренно справился у него об этом. "Очень почтенная профессия, - удивил меня епископ. - Почитайте об Иисусе Навине в Священном Писании. О девушке Раав, помогавшей лазутчикам Навина захватить Иерихон".
Вообще-то разведчики не о грехе думают, а о том, как проникнуть на секретные объекты противника, получить нужную информацию. А если всем нам размышлять о грехе, то перестанет воевать армия, задрожат перья у журналистов и даже дантист подумает, прежде чем вырвать зуб.
Генерал не страдал ни ура-патриотической, ни либеральной шизофренией, просто он был умным человеком; как истинный воин, ненавидел войну и понимал, что любая война кончается миром. Приветствовал 1991 год, хотя иллюзиям не предавался. Одобрял выделение разведки из КГБ в самостоятельную организацию, осуждал попытки вообще ликвидировать разведку (и такое бывало), ясно, что всякие идеи люстрации, всеобщего покаяния агентов и прочие штучки, ведущие к катастрофе огромного государства (мы же не Польша и не Эстония!), действовали на него как красная тряпка на быка. На реальность искренней дружбы Москвы и Вашингтона смотрел со скепсисом. Тем не менее этот человек, считавшийся в США одним из самых опасных врагов ("Наше наказание!" - сказал о нем видный американский контрразведчик), словно нежный романтик, обнародовал свои предложения по смягчению войны разведок (воздержаться от массовых высылок, шантажа, радиооблучения разведчиков, от неоправданно острых активных мероприятий и т.д.).
Несомненно, он выступал бы за создание единого фронта против ИГИЛ, запрещенной в РФ, и создание общего антитеррористического центра. Генерал вообще любил свежие идеи и инициативные предложения.
В наше время фонтан мемуаров разведчиков, забивший после 1991 года, почти иссяк, а о современной разведке мы узнаем в основном по бегствам предателей и провалам. Бесспорно, гласность в разведке в каждой стране своя и диктуется политическим руководством, однако печально, если молодые поколения отойдут в мир иной в убеждении, что в разведке служат только штирлицы.
Существует теория, согласно которой работа разведки способствует укреплению мира, поскольку информация о противнике дает возможность правильно оценить его возможные действия и не пускаться в авантюры. Осужденный пожизненно Уокер в тюрьме требовал помилования и писал, что он приблизил конец "холодной войны", ибо СССР осознал мощь США. Соломатин шутил, что если американское правительство выпустит медаль по поводу окончания "холодной войны", то он, пожалуй, должен быть первым награжденным.
В любой шутке есть доля истины.