Александр Григорьевич, Россия впервые выбрана местом проведения международной встречи, посвященной выявлению, лечению и реабилитации онкобольных детей. Не случайно?
Александр Румянцев: Международное общество детской онкологии, инициатор подобных встреч, создано в конце 60-х годов прошлого столетия. СССР, да и Россия в него вошли не сразу по той печальной причине, что вклад нашей страны был мало заметен. Но в последнюю четверть века ситуация изменилась кардинально. Ныне наша страна задает тон в этой области охраны здоровья: результаты лечения улучшились в десять раз. То есть если выживание детей больных раком было прежде 7 процентов, то теперь таких более 80 процентов.
Что за этими показателями?
Александр Румянцев: Главное: мы перешли на оптимальные международные протоколы лечения.
Расшифруйте!
Александр Румянцев: Это протоколы, которые разработаны лучшими кооперированными группами исследователей на основе доказательной медицины. И мы не просто воспользовались международным опытом в сфере проведения научных исследований и в лечении этих детских болезней. Мы его адаптировали и развили с учетом особенностей нашей страны, стран СНГ и стран Азиатского континента. Причем настолько успешно, что наши протоколы вытеснили западные протоколы из клинической практики.
Вы хотите сказать, что мир теперь лечит детей, страдающих онкологическими болезнями, по нашим протоколам?
Александр Румянцев: Я не имею права быть столь категоричным. Но справедливости ради могу утверждать: лечат, в том числе, и по нашим протоколам. А это очень важно: нужно всегда иметь варианты лечения, диагностики, реабилитации.
Хочется в это верить. Но… Как объяснить стремление лечиться от того же детского рака, например, в Германии или в Израиле?
Александр Румянцев: Германия - признанный лидер в этой области. Но основная масса детей, в том числе и тех, кто страдает онкологическими болезнями, живет в странах Азии и Океании. Например, в одной только Индии школьников больше, чем все население США. И у них острейшая проблема: выживают лишь десять процентов детей, больных раком. У нас, напомню, таких почти 80 процентов. Выживают потому, что у нас отработанные, опробованные технологии.
В мае прошлого года ООН поддержала трансляцию российских технологий лечения детского рака в страны Азии и Океании. Поэтому накануне нынешнего конгресса вас пригласили на заседание германского общества для обсуждения результатов лечения детей, больных раком?
Александр Румянцев: Мы участвовали в работе Германского общества детских гематологов-онкологов. Оно старейшее и авторитетнейшее в мире.
Вам было что там сказать? Было что предложить?
Александр Румянцев: Мы показали, что протоколы, разработанные в России, при одинаковой результативности, менее токсичны и значительно дешевле, чем западные протоколы. Почти три года назад мы были в Японии и смотрели, как работают японские онкологи. Нас весьма удивило: там каждая клиника лечит по-своему. Так как это у нас было 25 лет назад. Японские специалисты приехали к нам набираться опыта кооперированных исследований. И вот когда в феврале нынешнего года наша делегация снова побывала в Японии, мы увидели, что они руководствуются нашими технологиями стандартов и протоколов. Это отметил премьер-министр Японии господин Абэ на встрече с нашей делегацией. На нынешнем конгрессе делегация Японии весьма представительная. Это очень важно: потому что такой технологии лучевой терапии, как в Японии, нигде в мире нет. И мы рассчитываем на то, что нынешний форум поспособствует распространению этой технологии в другие страны, в том числе и в нашей стране. Выбор протокола лечения для Азиатских стран, создание кооперированной группы для стандартизации диагностики, лечения и реабилитации детей, страдающих раком - эти проблемы обсуждаются на конгрессе. Кроме того, обсуждаются вопросы подготовки медицинских сестер для работы с онкобольными, взаимодействие с общественными и родительскими организациями.
Когда болен ребенок, страдает вся семья, и к ней нужен особый подход. На пресс-конференции в день открытия конгресса самым впечатляющим стало выступление мамы Саши Майорова - Марины. И участие во встрече Бэнслона Пау тоже не случайно: он вице-президент международной родительской организации в области онкологии.
Александр Румянцев: Для участия в конгрессе прибыли представители 30 стран Азии, эксперты из США, Германии, Италии, Канады. Да, в Азиатских странах есть уникальные диагностические возможности. Есть собственные эффективные препараты, оборудование для лучевой терапии. Но нет технологий использования этих возможностей. Поэтому и результаты низкие.
Скажите, почему у нас так сложно попасть к нужному специалисту, в нужную клинику? Эти сложности порой перечеркивают достижения, нередко толкают родителей на лечение детей за рубежом?
Александр Румянцев: В России десять федеральных и 76 региональных центров, которые лечат детей, больных раком. Основная часть клиник объединена едиными стандартами диагностики и лечения. Работает телемедицина. И все центры так или иначе связаны с центром гематологии, онкологии и иммунологии имени Димы Рогачева. Поэтому если у врачей есть вопросы, то они могут их решить путем перевода этих детей в центр Рогачева или другие федеральные центры. Но ваше "почему" абсолютно закономерно. Да потому что нарушена система управления оказания специализированной медицинской помощи. В идеале Минздрав России должен делегировать функции управления такой помощью головному или национальному центру, в данном случае центру гематологии и онкологии. Только это может стать рычагом воздействия на местные органы власти, в том числе и органы здравоохранения. Тогда исчезнет необходимость оформления множества документов, пробивания в то лечебное учреждение, которому доверяют родители, в которое они верят.