Фестивальную жизнь в Кухмо в этом сезоне назвали Глобальной деревней (The Global Village), подразумевая метафору огромного музыкального мира, который собирается на Kuhmo Chamber Music, в живописном месте, привлекающим своими озерами и преданиями Калевалы, чтобы представлять здесь музыку разных эпох и стран. Концерты Kuhmo Chamber начинаются с 10 утра, и затем до полуночи гости слушают по 5-6 программ, перемещаясь по залам - из светлой деревянной церкви Кухмо в школу Контио и в большой фестивальный зал Арт Центра Kuhmo-talo - акустическое чудо, целиком, от пола до потолка, сделанное из местной липы. Однако жизнь на фестивале не регламентируется ни концертами, между которыми публика успевает даже искупаться в озере или посетить деревню Калевала, ни дресс-кодом, отсутствие которого позволяет музыкантам выступать на сцене в футболках и кедах. Базовые принципы Кухмо - музицирование и общение, а фестивальное кредо: время - это музыка, а не деньги. Именно поэтому Kuhmo Chamber Music с первых же его сезонов стягивал силы со всего музыкального света. И еще в давние советские времена здесь выступали Наталия Гутман, Олег Каган, Элисо Вирсаладзе, Александр Рудин, Гидон Кремер, "Виртуозы Москвы", Квартет Бородина.
За всю историю фестиваля здесь выступили тысячи музыкантов. В нынешней фестивальной афише их представлено 156, среди которых, следуя сложившейся традиции, десятки молодых имен. Факт, но основателю Kuhmo Chamber Сеппо Киманену был всего 21 год, когда он организовал этот фестиваль.
Факт и то, что ансамбли на Kuhmo Chamber формируются на сцене, независимо от возраста исполнителей и их регалий. И эти составы - квартеты, трио, квинтеты, дуэты, можно услышать только здесь, в Кухмо, так же, как только здесь можно услышать за несколько дней такой колоссальный камерный репертуар, который звучит здесь в форматах антологий. Концертные марафоны представляют публике произведения всех времен - от музыки Возрождения и барокко, классики, сочинений ХХ века, до премьер новейших партитур, написанных по заказу фестиваля. В этом году прозвучали мировые премьеры двух финских сочинений: "Куухиомо" (Kuuhiomo, a microtonal proludi) для скрипки, виолончели, виолы де гамба, фагота и тромбона композитора Юкки Тиенсуу и Струнный квартет № 2 "Под деревом гинкго в Тиергартене" (Under a Ginkgo Tree in Tiergarten), написанный Юхи Т. Коскиненом.
В ежедневных концертных марафонах представляли художественно "экстремальные" коллекции сочинений, собранные под каким-либо девизом, например, "Ворота знания": музыка Рави Шанкара, Моцарта, монахини Хильдегарды Бингенской (XII век), Софии Губайдулиной, Оливье Мессиана, Кайи Саариахо, Луиджи Боккерини, Ференца Листа, Арво Пярта, Тору Такэмицу и др. Под девизом "Замки в облаках" прошла концертная программа "Кремль", включавшая произведения, которые потрясли Ленина (Соната № 23, "Апассионата" Людвига ван Бетховена) и Сталина (23-й Фортепианный концерт Моцарта), а также программную Симфонию Александра Глазунова "Кремль", оp.30 (в переложении для фортепиано в четыре руки) и Квартет № 8 Шостаковича, где звучит мотив революционной песни "Замучен тяжелой неволей", исполнявшейся хором Большого театра на похоронах Ленина в Кремле. А в блоке "Темная земля" в один из дней прозвучали произведения, попадавшие под запрет во времена коммунистической идеологии - фрагменты романа "Доктора Живаго" Бориса Пастернака и трагический Третий квартет Шостаковича (1946). К слову, в этом году в Кухмо бельгийский Danel Quartet исполнил все пятнадцать квартетов Дмитрия Шостаковича.
Актуальной темой фестиваля стала музыка глобальных мировых войн - главной трагедии ХХ века. Программу этого дня открыла Виолончельная соната ре-минор английского композитора Фрэнка Бриджа, написанная в годы Первой мировой войны. И в тончайше разыгранной Йооной Пулккиненом (виолончель) и Кириллом Козловским (фортепиано) музыкальной ткани этого сочинения ощущалась ясная драматургия, скрещивающая лирическую экспрессию и скрябиновский по духу экстатизм с жесткой атакой звука и темной агрессивной силой надвигающихся маршей. В Фортепианном квинтете до-минор Луи Вьерна (1917-18), прозвучавшем в интернациональном составе с участием Владимира Мендельсона, все три части впечатлили своей мрачной энергией, неожиданными "вскрикам", "обрывами" флажолетов и звенящей пустотой, в которую врывались, словно из забытья, реплики рояля.
В музыку Второй мировой войны вошел Второй квартет Шостаковича (1944) и "Квартет на конец времени" (1941) Оливье Мессиана, созданный им в силезском концентрационном лагере под Герлицем. Сочинение это - запечатленное в звуке свидетельство трагедии человеческой цивилизации, уничтожающей саму себя, и - ее же силы духа, инстинкта творения красоты. Восемь частей Квартета звучали в исполнении Фредерика Моро (скрипка), Дэвида Коэна (виолончель), Мишеля Летьека (кларнет) и Андреа Рукли (фортепиано) с такой сосредоточенностью и поразительной глубиной, что весь сакральный мессиановский мир открывался, как на ладони - "щебеты" птиц и радужные переливы звука, таинственные глиссандо и унисоны, его плывущие, словно потоки света, вибрации и возвышенная скрипичная медитация в финале, прославляющая чудо бессмертия.
В этот день состоялся разговор с руководителем фестиваля и автором программ Kuhmo Chamber Music с румынским альтистом и композитором, профессором Парижской консерватории Владимиром Мендельсоном:
По какому принципу вы выстраиваете эти авторские программы?
Владимир Мендельсон: Я сам хотел бы быть композитором всех этих произведений, но я только собираю их вместе. И скажу честно, начинается все у меня с белого листа бумаги и паники. Потом появляются идеи. Обычно это происходит, как в сонатной форме: появляется главная тема и побочная партия. С ними я работаю дальше. Они развиваются. Наконец, одна превышает другую, и та, другая, остается для следующего раза. Возьмем, к примеру, программу сегодняшнего дня. Началось все с произведения, которого сейчас в программе нет: это концертная сюита Бенджамина Бриттена "Меч в камне". Я размышлял тогда, что музыка может сочетаться и с чем-то прекрасным, и с таким страшным, как война. В утренней программе в церкви Кухмо у нас прозвучал Квинтет для фортепиано Луи Вьерна. Представьте, он сказал своему сыну во время Первой мировой войны, что тот должен сражаться за Францию. Его сын пошел на фронт и через неделю погиб. В этом произведении - эмоциональный взрыв боли, красоты, отчаяния, ярости, зла на то, что происходит. Это не Квинтет в том смысле, как его понимали Шуман или Брамс: это манифест. Вся музыка, которая была собрана для этого дня, рождена во время войны. Для меня лично актуальным произведением является веселый, даже смешной опус Эрвина Шульгхофа "Пять пьес для струнного квартета", написанный им в 1923 году, где можно услышать и Танго, и Тарантеллу, но в первой части этого сочинения создается ощущение, что композитор хотел показать язык наступающему на Европу милитаризму. Мне кажется, что по окончании программы этого дня слушатели должны уходить с мыслью, что люди убивают друг друга в Европе уже 2000 лет. И это позор, что такой культурный и развитый регион является милитаристским. И что бы ни было причиной - религия или нацизм, мы должны задаваться вопросом: почему и зачем все это происходит?
А чем мотивировано появление в ваших программах темы Кремля?
Владимир Мендельсон: Я решил посвятить день музыкальным визитам в дворцы: Сан-Суси в Потсдаме, Шенбрунн в Вене, Кремль в Москве, Белый дом в Вашингтоне. И мне было интересно рассказать, как я воспринимаю Кремль. Я думаю, что кремлевские стены имеют очень темную душу. В этой программе звучит 23-й Концерт Моцарта. Есть целая история о том, как Сталин однажды услышал по радио этот концерт в исполнении Марии Юдиной. Он был потрясен и сказал: дайте мне запись этого концерта! Но записи не существовало, это было живое исполнение по радио. Сталину побоялись об этом говорить, решили записать концерт ночью. Вызвали Юдину, собрали оркестр. Музыканты страшно испугались, у дирижера так тряслись руки от страха, что пришлось отправить его домой. Второго дирижера тоже отправили домой. И только с третьим дирижером удалось сделать запись. Пластинку изготовили в одном экземпляре. По указанию Сталина Юдиной заплатили двадцать тысяч рублей. В ответ она написала письмо с благодарностью, где сообщила Сталину, что отдаст эти деньги в церковь, чтобы там молились за его грехи. Сталин промолчал. А когда он умер и к нему спустя два дня решились войти, то оказалось, на его проигрывателе стояла эта пластинка. И я думаю, если заставлю молодых людей хоть немножко почувствовать то, что чувствовали и чем жили их родители, моя миссия будет выполнена.
Как вы вообще подбираете исполнителей в ансамбли на Kuhmo Chamber Music, как определяете, что именно они должны играть?
Владимир Мендельсон: У нас сто пятьдесят шесть музыкантов, и я знаю их всех. Можно открыть программу и просто спросить меня: кто может сыграть это произведение хорошо? И я не только знаю, кто и как играет, я знаю, кто с кем живет, у кого какая подруга, друг. Конечно, мы проводим прослушивание. В этот раз, когда мы дали объявление, буквально за неделю к нам пришло сто двадцать заявок. Всех этих музыкантов мы прослушали, и хотел бы взять половину из них на фестиваль. Но это не реально по условиям финансирования. Среди музыкантов были и беженцы. Нам пришлось искать дополнительные деньги. И мы лучше поступили с беженцами, чем Европа. Мы нашли для этих молодых музыкантов работу.