Этой проблеме около 100 лет. Но если о знаменитой теории относительности Эйнштейна слышали почти все, то про гипотезу лингвистической относительности знают только узкие специалисты. Ее авторы американцы Сепир и Уорф утверждали, что язык предопределяет взгляд его носителей на реальность, задает картину мира. Эту на первый взгляд элементарную формулировку научный мир обсуждает уже много десятилетий. Она неоднократно опровергалась и подтверждалась, вообще уходила в небытие, вновь возрождалась почти из пепла, постепенно обрастала легендами.
У нее такая сложная судьба, может быть, потому, что она касается одного из самых принципиальных и сложнейших вопросов развития цивилизации. А также потому, что аргументы нельзя, как в естественных науках, описать формулой, выразить в каких-то цифрах. Поэтому на сегодня сложилась довольно парадоксальная ситуация. С одной стороны, уже нет сомнения, что картина мира того или иного народа связана с его языком. Но с другой - ученые продолжают спорить, в какой степени эту картину определяет именно язык.
Попытаться разобраться в этой многолетней проблеме взялась группа ученых, которая выиграла грант Российского научного фонда. Сам подход к ее решению давно известен науке - это явление непереводимости, когда некоторые слова из одного языка вообще отсутствуют в другом. Самый распространенный пример наше "авось". Нередко те или иные понятия вообще невозможно объяснить на другом языке.
Кроме того, переводимые слова в разных языках нередко означают немного разные понятия. Скажем, русское "счастье" - совсем не то, что английское happiness, наша "тоска" по смыслу отличается от английского spleen. В нашем языке человек думает головой, ряд народов - сердцем, буряты - печенью. Китайцы, например, грустят кишками.
Сегодня именно непереводимость используется лингвистами как ключ к некоторым особенностям культуры на том или ином языке. Этому явлению посвящено множество публицистических статей, на основании разных примеров делаются далеко идущие выводы. Так, мы постоянно слышим, что только в русском языке есть слово N, которого нет ни в одном другом языке. И эта "избранность" нередко используется для доказательства превосходства русской культуры над остальными.
Очевидно, что такой подход имеет существенный изъян. Главная причина, по мнению одного из ведущих российских лингвистов, профессора Алексея Шмелева, в том, что само понятие "непереводимости", хотя в принципе понятно, тем не менее не имеет четкого определения, которое бы позволило дать ему количественную оценку. Поэтому сама степень непереводимости остается субъективной. А ведь на ее основе делаются далеко идущие выводы. Почему это происходит? По мнению Шмелева, причина в том, что исследования непереводимости сосредоточены на ограниченном поле, малом числе непереводимых или трудно переводимых языковых единиц. Так вот цель поддержанного РНФ проекта - разработать четкие критерии непереводимости. Для этого создается специальный метод - корпусный анализ.
- Суть в том, что в компьютер в определенных пропорциях закачивается огромное количество самых разных текстов - от художественной литературы до инструкции для стиральной машины, - объясняет сотрудник Института стран Азии и Африки МГУ Александра Полян. - Программа позволяет быстро найти, когда появилось то или иное слово, как менялось его употребление, в каких контекстах оно используется. Также мы будем использовать параллельные корпуса, в которые включены тексты и их переводы. Из этого огромного массива машина выделит трудно переводимые и непереводимые слова и выражения, мы проанализируем их употребление, а в дальнейшем сможем составить базу непереводимых и трудно переводимых слов и выражений. Ученые смогут ранжировать такие слова по степени трудности перевода - а значит, их уникальности. Кроме того, в рамках проекта предполагается использовать нейрокогнитивный подход - анализировать движение глаз говорящих на одном языке при восприятии лингвоспецифичных выражений другого языка. Культурными особенностями обладают не только слова, но и реакции тела: мимика, жесты и даже движения глаз. Этим исследованием займутся тайваньские коллеги. По словам Полян, имея такой портфель, а не отдельные факты, можно куда с большей уверенностью и убедительностью говорить об особенностях языка, культуры и ее специфичности. По сути, будет получен формальный инструмент, который позволяет измерить специфичность того или иного языка. И возможно, наконец поставить точку в спорах вокруг гипотезы Сепира и Уорфа.