В кино ищут возможности "окунуть" смотрящих в объемное изображение: тут и 360, и 3D, и грядущая виртуальная реальность. Зритель способен влиять на развитие событий - например, выбирать финал фильма. А, если его не устроил уже предложенный, проиграть другой в компьютерной игре, например. Актеры в кино давно уже работают по-другому - просто на фоне зеленого задника. Вся происходящее - плод их воображения и мастерства, компьютерную картинку со спецэффектами подставят потом. Работа в декорациях и с живыми партнерами - редкое счастье.
Знал бы Станиславский, как изменится работа актеров в современном театре - он бы переписал свою систему. Потому что уже несколько постановок в столице предлагают зрителю совсем иную вовлеченность в действие, чем была раньше, а, значит, изменилась и работа актера. Выход "подсадки" из зала - это вчерашний день, так же, как когда актеры играют в проходах или на сценах, которые находятся, например, в центре зрительного зала и первый ряд сидит почти что на авансцене.
В новом спектакле-шоу "Вернувшиеся", премьера которого состоится в Москве 1 декабря, актеры играют находясь посреди зрителей. Сделали спектакль американские режиссеры Виктор Карина и Мия Занетти из нью-йоркской театральной компании Journey Lab. К ним в качестве продюсеров и творческих "соучастников" присоединились хореограф Мигель, известный широкой публике по экспрессивному телешоу "Танцы", и Вячеслав Дусмухаметов - он стоит за большинством проектов телеканала ТНТ. Москва - один из трех городов, где можно увидеть "Вернувшихся". После 50 представлений в российской столице постановка поедет в Нью-Йорк.
Стоит ли идти и что это за опыт, обозреватель "РГ" испытала на себе.
...Мы собирались в полутемном баре. В аннотации к шоу рекомендуется прийти в этот дом - особняк XIX века - в удобной одежде и обуви, и строго наказано соблюдать правила. Нельзя, например, прикасаться к актерам и бить их. Нельзя снимать маску. Но самое ужасно правило для журналиста - не разговаривать три часа. Также запрещены мобильные телефоны и селфи. Но в баре-подвале селфи еще можно было сделать, и только было мы направились фотографироваться, как к нам подошел огромный черный человек с рыжей шевелюрой и бородой. "Я - столяр Джейкоб", - представился он. "Сусанна", - ответил я. Он старомодно поцеловал мне руку, а я предложила сделать совместное фото. "У меня уже есть одна фотография, - сказал столяр и достал потертый снимок вековой давности. - Я тут со своей мамой, с другими женщинами не фотографируюсь".
Чтобы как-то отвлечься от переживаний по поводу непонятного шоу, я принялась рассматривать бар. На окне лежали старые книги. ЖЗЛ - биография Хо Ши Мина, Лев Толстой "Воскресение" и Англо-русский технический словарь. Тем временем, первой группе надлежало уже войти в особняк. Как "первопроходцев" нас напутствовали режиссеры, рассказав, что предстоит "пережить каждому собственный опыт", пытаясь понять историю "о прощении и о любви". Хореограф Мигель, состригший свою знаменитую шевелюру, сообщил: "Ну, я пошел разводить!" и исчез.
"Нас опять будут разводить! - подумала я. - Сейчас, как в комнате страха кто-то будет выпрыгивать, провоцировать, главное - не запищать. Сколько можно создавать все эти квесты? Я бы лучше оперу послушала".
В особняке звучала академическая музыка (композитор - лидер Therr Maitz Антон Беляев). Маска, которую нам выдали, слегка давила на очки, и голова непривычно закружилась. Это уже потом мне посоветовали очки надевать поверх маски - так удобнее. Бродя по пустым комнатам особняка, интерьеры которого выглядели так, словно некто тщательно поработал на блошином рынке, я пыталась найти подвох. Разворошить сено, заглянуть в шкаф, подергать за ручки закрытых дверей. Массивный номерок сжимала в руках, как оружие, помня, что главное, если что, сдержаться и не ударить им актера.
Однако, на комнату страха это все же не было похоже. Вернее, на комнаты, потому что можно было сбиться со счета, пытаясь определить, сколько их на четырех уровнях старого дома. А новые двери то открывались, то закрывались... Гостиная, столовая, спальня, молельня, приют, библиотека, кабинет врача...
Тем временем среди нас появились актеры - в костюмах и без масок. Больше всего захотелось, чтобы они ничего не говорили, а просто начали танцевать.
Но нет, в гостиной уже разыгралась сцена между Пастором и фру Альвинг, из которой стало понятно, что ее сын Освальд возвращается домой. Это же пьеса Генрика Ибсена "Привидения"! Да и "Кукольный дом" подошел бы для игры в особняке не меньше. Пастор говорил как раз о литературе, которую он читать не собирается, потому что иногда лучше полагаться на мнение других людей, коим доверяешь. После сцены я подошла и заглянула в книжки - те, что он держал в руках. Это были произведения Короленко и "Книга о скупости и богатстве".
Большинство гостей из нашего потока (каждый вечер потоков четыре, по 30-50 человек, которые, соответственно, заходят на шоу в 19:00, в 19:30, 20:00 и 20:30) уже побежали за героями в другую комнату, и лишь несколько двигались в другом направлении - по своей траектории.
Нужно сказать, что до этого можно было понаблюдать, как одевается и причесывается фру Альвинг - в ванной комнате наверху. Потрогать украшения на столе, прикоснуться к ее платью.
Другие зрители видели свое - 18 актеров в течение вечера проигрывают все сцены дважды. И мне показалось - каждый из присутствующих зрителей ищет свое любимое место в доме. Меня больше всего из увиденных комнат впечатлила мансарда - в ней, оформленной под мастерскую художника, сидел некий "глиняный бог" и что-то лепил из своего тела. Пошла дальше, и попала куда хотела - на танец. Танцевали в столовой после трапезы (настоящей) слуги и горничные. Один слуга спустился потанцевать прямо с массивного комода. Можно было и присоединиться к танцующим. Все это было настолько удивительно, что я пошла искать другие бессловесные сцены.
Гуляя по особняку, ты пробираешься еще и через череду запахов. В гостиной пахнет сигарами, в столовой - едой, в молельной - свечами. Но в комнате, где внезапно разыгралась странная оргия, пахло только дымом. Я присела на диван. Рядом оказался полуголый актер, человек молодой, но уже с порочным лицом, на колени к нему легла девушка, ее волосы разметались по моей юбке. Впереди другая девушка попросила зрителя в маске расстегнуть ей платье. А дальше все происходило в неверном свете стробоскопа. Все мелькает - ничего не разобрать - зато какой простор для воображения...
Однако не эта сцена оказалась для меня лично наиболее откровенной, а танец, увиденный или подсмотренный в скрытом за тяжелыми занавесями проходе - он разыгрался сразу на двух уровнях - герой бежал от соблазнявшей его девушки, и они спускались буквально с потолка... Нас - зрителей - было человек пять. Они работали без страховки. Это завораживало и пугало.
Кого-то из людей в масках актеры брали за руку, с кем-то запирались в комнате. За те полгода, что шли репетиции спектакля, актеров (их набрали на серьезном кастинге с конкурсом несколько человек на место) учили деликатно взаимодействовать с людьми в московском метро. Как прикоснуться, встретиться взглядом, не испугать, понять, готов ли человек взаимодействовать или хочет, чтобы его оставили в покое. Еще на кастинге было задание - сделай так, чтобы люди пошли за тобой. Так вот актерская работа в спектакле-шоу "Вернувшиеся" действительно впечатляет. Не "раскололся" никто. Можно только представить, как сложно держаться в образе, когда ты среди людей в масках, иногда на расстоянии 20 сантиметров от них - нарушены все границы личного пространства.
Мой собственный опыт произошел на уровне взаимодействия взглядов. Как раз с фру Альвинг. В тот самый момент, когда в комнате, где спал ее сын, она принимала решение - то ли сбежать, то ли отравиться. Она долго и испытующе смотрела на меня, словно спрашивая совета, и я, едва заметно качнула головой: "Нет!" Тогда она отложила пузырек с таблетками ядовитого цвета.
С "Вернувшихся" можно выйти. Устав ходить или от увиденного и пережитого, спуститься в бар. А потом подняться обратно. Билеты стоят от пяти тысяч рублей, но, если вы VIP-гость, то напитки вам положены бесплатно. Более того, вам гарантирован персональный опыт - приватная игра актера (не путать с приватным танцем).
С "Вернувшихся" можно уйти совсем, но тогда вход обратно уже запрещен. В какой-то момент и мне захотелось покинуть особняк, я спустилась в бар и сняла маску. Однако мне дали понять - ожидается финал. Я перевела дух и вернулась.
И увидела, как в зале разыгрывается настоящий театральный финал знаменитой ибсеновской пьесы. Как фантастически играют актеры, находящиеся всего в метре-двух от меня и от других. И поняла, что все же авторы правильно сделали, не ограничившись лишь хореографическими номерами. "Паззлы" - разрозненные впечатления сложились в единое повествование - стало ясно, зачем тут был "глиняный бог", почему в "часовне" занимался самоистязанием Пастор, о чем мать не решалась сказать Освальду и многое другое.
Больше всего подкупает, что этот спектакль, вопреки ожиданиям, обходится без дешевых аттракционов. Он оказался действительно новым, задевающим зрителя способом рассказа истории. Я нашла в этом "доме с привидениями" свой любимый угол - в мансарде неожиданно ненадолго открылась еще одна комната: с патефоном, бутылками, медвежьей шкурой на полу и смешным чертиком на столе. И - своих героев. Я словно заново перечитала Ибсена, и как всегда в этом случае бывает, открыла что-то новое в его пьесе.
Еще я поняла, чем понятие "интерактивный" отличается от "иммерсивный" - а именно так подают новое шоу.
- Слово immersive тяжело перевести на русский язык, - объяснила мне креативный продюсер шоу Анастасия Тимофеева, - но оно означает захват, погружение, тогда как interactive - это лишь взаимодействие.
После спектакля в баре появился огромный рыжеволосый мужчина.
- Как правильно вас зовут, столяр? - переспросила я, вспоминая, что ничем во время спектакля он не выдал, что мы уже знакомы.
- Актер Игорь Коровин, - вполне современно протянул мне руку он. - Приятно познакомиться.