Спектакль на Новой сцене Большого театра появился в кооперации с Английской Национальной оперой (ENO) и Немецкой оперой (Deutsche Oper Berlin), став третьей премьерой постановки (в ENO - 2012, в DOB - 2014 год). Режиссер спектакля - Дэвид Олден, сценограф - Пол Стейнберг, художник по костюмам - Констанс Хоффман. Музыкальный руководитель - Уильям Лейси.
Эта опера Бриттена, пронизанная жесткими социальными подтекстами, агрессивными императивами мужского социума, библейскими рефлексиями и тяжелой, безвоздушной атмосферой замкнутого на корабле матросского мира - абсолютный шедевр, воплотить который "по зубам" не многим театрам. В "Билли Баде" необычно все - сюжет, в котором участвуют только мужчины (на сцене больше ста матросов и офицеров английского военного судна "Неустрашимый"), музыкальная фактура, прописанная на увеличенный состав оркестра и хора, сопровождающая действие тревожным гулом, неясными рокотами, "взрывами", "щипками", скандированиями, ужасная казнь Билли Бада на сцене.
Режиссер Дэвид Олден, следуя за Бриттеном, создает спектакль, объемный и чеканный по смыслам: в мрачном, задраенном гудронной чернотой пространстве, с огромной, под колосники проржавленной стеной-бортом, разворачивается сюжет, участниками которого оказываются не матросы, а заключенные. Действие оперы из истории Французской революции перемещается в современность, а название корабля "Права человека", с борта которого вербуют Билли Бада, приобретает злободневный контекст.
Старый зек, в прошлом капитан Вир (Джон Дашак), размышляющий с книгой в руках о силах зла и добра, отсылает к событиям, ставшим для него и других участников роковыми. В его памяти всплывает темный мир, контролируемый тюремными надзирателями, дубинками, тяжелыми ударами. Здесь разлито насилие, избивают кроваво, до мяса, опускают, заставляя дрожать и ползать на коленях.
Злой дух этого мира - надзиратель Джон Клэггарт (Гидон Сакс) в черном кожаном пальто и с тонкой дубинкой - садист, наслаждающийся унижением жертвы. Он не может допустить, чтобы эту тьму осветил луч света - простодушный Билли Бад (Юрий Самойлов), чарующий своей улыбкой и порывистостью, чистая душа, рождающая любовь. Потрясенный Клэггарт пугается этой силы. Его ария "Прекрасное, совершенное, доброе, зачем вы повстречались мне" - монолог зла, вой порока, любым способом обязанного сохранить власть в мрачном, полном агрессии мужском мире. Он ужасается и упивается одновременно, когда прикладывает к глазам красный шейный платок Билли. А дальше раскручивает подлую схему убийства Билли, заставляя избитого, трясущегося от страха Новичка (Богдан Волков) стать провокатором.
Другой полюс мраку в спектакле - ослепительно белая, как отсек космического корабля, каюта капитана Вира, стерильное пространство, где философ в белом морском кителе, с золотым биноклем на шее красиво размышляет среди книг античных авторов о природе доблести и добродетели. Он презирает Клэггарта и понимает ангельскую природу Билли Бада, но когда Билли случайно убивает надзирателя, оказывается не мудрым и не великодушным Виром, а ритором, твердящем правильные слова. Раскрывается, как происходит затмение его разума, когда покойника Клэггарта укладывают на "античные" книги на столе капитана, как голос Вира темнеет, как оркестр зависает инфернальным "органным" звуком под его крик в зал: "Я - вестник смерти!". Билли Бад приговаривается к повешению.
При всей жесткости и откровенности сценического языка, казнь на сцену не выносят. Предсмертная сцена Билли со старым седым зеком Датчанином (Роберт Ллойд) - живая боль, живая интонация в страшном мире, где правит только насилие. Здесь нет побоев и драк, но есть тишина, грустный монолог Билли, человеческое тепло зека-старика, молчаливое сострадание сокамерников.
Ни на один миг этот спектакль не отпускает внимания, не отталкивает театральной фальшью. Артисты хора и миманса исполняют сложнейшую пластическую партитуру спектакля с "бродвейской" точностью, а музыкальная часть бриттеновской партитуры выверена с художественной скрупулезностью, когда каждая партия вплетается в исполнительский ансамбль, российские солисты (Александр Миминошвили, Марат Гали, Станислав Мостовой, Николай Казанский и другие) не уступают английским коллегам, а хоры впечатляют безупречными унисонами, дифференцированным звуком, ясностью в полифонии и хоралах.
За всей этой музыкальной работой стоит Уильям Лейси, сумевший создать поле высокого звукового напряжения, магнетизирующее бриттеновскими витиеватыми вокальными линиями, нескончаемым рокотом литавр и тремоло струнных, жутковатыми звонами тарелок и ледяными переливами арф, "штормовыми" накатами tutti и песнями британских моряков. В финале моряки-зеки тянут из боковых кулис канат-веревку, на которой повесили "ангела света” Билли Бада. Но смысл этой развязки не в трагедии, а в том, что добро, даже уничтоженное, все равно изменяет мир. И никто не останется после такой истории прежним.
Текст публикуется в авторской редакции и может отличаться от вышедшего в номере "РГ".