Юлия Александровна, какая личная история привела вас к теме языка надписей на военных надгробиях?
Юлия Сафонова: Искала в базе данных "Мемориал" сведения о том, как и где погиб мой дед. Про него нам было известно только то, что он "пропал без вести" 20 октября 1941 года. И больше ничего.
Открыла базу и натолкнулась на слово "безвозвратные". Работая в группе знаменитой Натальи Шведовой над "Толковым словарем русского языка", я, честно говоря, не понимала, в каком контексте это слово может употребляться. Мне казалось оно каким-то искусственным. И вдруг я вижу донесение о безвозвратных потерях, которое касается и моего деда. А список погибших огромный, больше трехсот человек. И он, безусловно, нуждается в филологическом осмыслении. Эти уточнения напротив фамилий: "Погиб", "Пропал без вести", "Остался на поле боя", "Сожжен врагами", "Умер от ран"... Волосы дыбом встают.
Я открыла карту. Подтянула кое-какую военную литературу... Демянский район Новгородской области. Село Сухая Нива. Выяснила, что дивизии деда, 26-й стрелковой Златоустовской, стоит памятник. Стояли они против "Мертвой головы" СС. Практически весь дедов полк полег. Сели мы с племянницей в поезд и поехали искать могилу. Вот плутаем по сельским дорогам, видим бесчисленное количество братских могил и читаем: "Здесь похоронен такой-то, фамилия бойца, и с ним столько-то неизвестных бойцов"... Так в моей жизни появилась тема надписей на братских могилах.
Кто формулировал, какие слова должны быть на памятнике?
Юлия Сафонова: Во-первых, есть братские могилы, которые появились во время войны. Тогда же провели конкурс и разработали специальную форму обелиска. Так возникло всем нам знакомое надгробие, увенчанное красной звездой. На нем было написано "Слава героям". Кстати, есть версия: Сталину когда-то показалось, что "Вечная память" отдает чем-то церковным, молитвой по усопшим: "Вечная память, вечный покой..." Заменили на "Вечную славу". И это вполне достойная надпись о прославлении подвига в веках.
От чего зависит стилистика табличек, их тональность?
Юлия Сафонова: Если это происходило сразу после боя, то однополчане обязательно подчеркивали смысл подвига и обязательное возмездие за смерть друга: "Здесь лежит штурман такой-то, совершивший то-то. Товарищ, мы отомстим за тебя".
Но спустя годы, когда могилы начали находить родственники, были еще живы жены погибших, возникает проблема. У меня она тоже возникла. Что и какими словами? Чтобы было и не слишком интимно, и не высокопарно. Плюс могила общая, весь полк там лежит... Долго голову ломала. Но ответ пришел сам: на военных могилах пишут то, что важно живым. Я так и написала: "Мы тебя нашли". Я потом увидела такие же надписи на других памятниках. Людям важно сказать: поиск был, мы не забыли, искали и нашли.
Но самую пронзительную и удивительную табличку я встретила в Кневицах. Боец был поднят в конце 70-х годов, мать его еще была жива, она написала: "Сыночек, мама всегда с тобой".
Поисковики обращались к вам с просьбой сформулировать надпись?
Юлия Сафонова: Нет, у них на этот счет свои собственные представления. Если они поднимают моряков, то могут написать: "Братишкам". Делается скромная надпись. Если найден медальон и известна фамилия, пишут: "Такой-то и с ним столько-то бойцов". Неважно, это простые солдаты или офицерский состав. Бойцы. Раньше надпись была менее деликатная: "...и столько-то останков". Сейчас так не пишут.
Приведу еще один пример. Поисковый отряд "Демянск" под руководством Анатолия Степановича Павлова поднял трагически погибшую бригаду десантников. Героической десантуре поставили памятник и сделали надпись, которую обсуждали всем миром. Она короткая, но очень емкая по смыслу: "Погибшим, но не побежденным".
А что за жанр - наградные листы?
Юлия Сафонова: Когда открыли базу данных "Подвиг народа", где выложены и наградные листы, я поняла, что это непаханое поле для лингвиста. Например, никто не обращал внимания, как описывается героический поступок. Мы все знаем замечательного поэта Давида Самойлова. Его фронтовые записки опубликованы, в том числе он вспоминает и о том, за что его награждали. Но ведь есть и наградные листы Кауфмана. Очень интересно сравнить. Видно, как живая и сиюминутная речь о подвиге (представьте себе: боевые условия, ты должен быстро представить человека к награде, описать, сколько он взял в плен, что еще совершил, как спас командира) пробивается через канцелярский стиль документа. Если посмертно, то обязательно писалось еще и "Пал смертью храбрых". Ведь это еще надо сформулировать!
С каким юморком Михаил Викторович Панов, прекрасный лингвист и поэт, вспоминал, за что его наградили. А в наградном листе - настоящий подвиг. Официальное описание подвига - особый жанр. Помните, у Владимира Богомолова есть герой, который должен писать похоронки, но он вдруг понимает, что не может казенным языком выговорить: "Ваш сын погиб". Такое встречаешь и в документах.
Как вы думаете, почему современный русский язык такой легкий на иронию, с таким трудом сейчас выговаривает слова памяти, благодарности, скорби?
Юлия Сафонова: Потому что память очень интимная и деликатная вещь. Она внутри нас, она - это комок к горлу и трепет. И ты молчишь, не знаешь, что сказать. Ну вспомните, очень мало кому удается искренне говорить над могилой близких. Когда я привезла свою тетку, дочь деда, к нему на могилу, она только плакала и ощупывала руками табличку. Если ты должен продемонстрировать свою память, тебе кажется, что все слова грубы и неприлично пафосны. Знаете, почему для меня так ценны надписи на братских могилах? В них - правда и выверенная мера слов. С Великой Отечественной войной надо быть на "вы". И иметь языковой вкус. Согласитесь, ведь это варварская аббревиатура - ВОВ! В ней - исключительно чинушичье отношение к войне. Неужели три слова так трудно написать?