Сергей Алексеевич, в чем проблема? Почему не удается перекрыть поставки в Россию санкционных продуктов?
Сергей Данкверт: Коллеги из Европы пытаются любыми способами продать свои яблоки, к примеру, поставляя их в нашу страну через Белоруссию. Сначала яблоки декларировались как белорусские. Потом начали декларироваться как африканские, со всеми подтверждениями.
Вы же понимаете, у нас сейчас в Таможенном союзе система такая, что если товар растаможивается в Белоруссии, то к нам он идет с сертификатом из Белоруссии. В принципе, мы должны этому сертификату доверять. Но если мы эти сертификаты все-таки перепроверяем, то находим нарушения. Обнаружено около 400 сертификатов, которые были выданы незаконно.
Масса стран, которым мы запретили через Белоруссию провозить продукцию. Я уже сбился со счета, сколько их всего. Товар по документам идет транзитом из этих стран в Европу, а потом ввозится через Белоруссию в Россию. Но ни Мали, ни Гвинея не поставляют ничего в Европу, чтобы потом ввезти в Россию. Мы имеем дело с европейскими странами, которые пытаются попасть на наш рынок.
И что, на самом деле фрукты выдают за стройматериалы? Как вы с этим боретесь?
Сергей Данкверт: Мы обращаемся к нашим европейским коллегам с просьбой разобраться, каким образом, к примеру, герметик, вышедший из Гамбурга, превратился по пути в свиной шпик. Или как он превращается во фрукты или овощи?
Но за все это время был только один случай в Голландии, когда виновные были привлечены к уголовной ответственности. Все остальные наши письма один директорат Европейской комиссии отсылает другому директорату.
Большой объем продукции приходит морским путем, под видом тех товаров, которые Россельхознадзору неподконтрольны. После того как поставщики поняли, что мы продукцию серьезно досматриваем, стали очень популярны поставки санкционных товаров под видом строительных материалов. Или неопасной химии. Потому что если написать "опасная химия", ее тоже проверят, вот поставщики и пишут "неопасная".
Стандартная ситуация: идет машина, в том числе из Белоруссии, написано "строительный клей". Россельхознадзор к клею отношения не имеет.
И даже вскрыть не можем, у нас полномочий нет. Вот если машина везет овощи или животноводческую продукцию, мы можем вскрыть. А это, нет.
Много подобной продукции приходит в Россию, и понятно, что организацией таких поставок занимаются европейские бизнесмены. У нас тысячи тонн такой продукции обнаружены в Санкт-Петербурге. И не удивительно, что многие коллеги в Северной столице не хотят вводить электронную сертификацию. Иначе все эти нарушения сразу станут видны.
Как электронная сертификация могла бы исправить ситуацию?
Сергей Данкверт: Ветеринарная электронная сертификация позволяет проверить продукцию, которая въехала, проследить весь ее путь. А когда это идет по отрывным бумагам, как сейчас, с одной стороны написали 50 тонн, с другой стороны могут написать 500 тонн. Найдите людей, которые все это смогут сравнить и отследить.
Сами сделаем
А у нас остались какие-то продукты, которые попали под запрет, и российский рынок до сих пор не смог их заместить?
Сергей Данкверт: Надо спрашивать у потребителей. Я не заметил недостатка. Я обратил внимание, что те сыры, которые продавались в магазинах, их заместили достаточно серьезно. Вот это очень заметно.
Швейцария, в свою очередь, заняла место в премиальном сегменте, и сделала это очень удачно. Они фактически заместили те сыры, которые ввозила Италия и Франция. Поэтому кто-то выиграл в Европе в результате санкционных мер, а кто-то проиграл. Нельзя сказать, что абсолютно все недовольны.
Сергей Алексеевич, на самом ли деле запрещенная к ввозу продукция уничтожается?
Сергей Данкверт: Я вам могу точно сказать, что продукция уничтожается. По каждой партии записываются видеоматериалы. Конечно, продукцию уничтожать не самый хороший способ.
Но вы должны понять, что государство это делает для того, чтобы такие нарушения не повторялись. Это единственный способ прекратить поставки таких товаров в нашу страну. Если не уничтожать, а попытаться распределять ее, тогда придется посадить еще 20 чиновников, которые начнут распределять эту продукцию и породят новые коррупционные схемы.
Насколько я знаю, не только у нас работает эта система. Незаконная продукция, неподтвержденная документами, уничтожается и в других странах.
Последнее время очень неровные отношения у нас сложились с коллегами из Белоруссии. Почему?
Сергей Данкверт: Когда мы проанализировали качество белорусской продукции, то обнаружили 40 процентов, даже где-то 41-43 процента сухого молока в том продукте, на котором было написано "натуральное".
Готовый белорусский продукт приходит с ветеринарным документом. Я по ветеринарному документу смотрю - молоко, масло. Начинаю проверять, не молоко, не совсем масло.
Этим заниматься нужно серьезно. Потому что в ветеринарном сертификате пишется одно, а фактически идет совсем другая продукция. Откуда она взялась? Она взялась с заводов, которые не зарегистрированы. Мы отследили это. Поясню, есть ряд предприятий, которые зарегистрированы на поставки в Таможенный союз. Есть ряд предприятий, которые не зарегистрированы. Наши белорусские коллеги успешно делают реализацию с тех предприятий, которые не зарегистрированы. Извините, мы так не договаривались.
На объем поставок продукции из Белоруссии эта ситуация повлияла?
Сергей Данкверт: Претензии наших белорусских коллег, что мы их притесняем, не состоятельны. Вот цифры ввоза молочной продукции на 1 декабря. В 2015 году было 680 тысяч тонн продукции, в 2016 году 789 тысяч тонн. На 20 декабря из Белоруссии ввезли 834 тысячи тонн продукции. А всего в Россию молочной продукции из всех стран ввезли 955 тысяч тонн. Так ущемлена ли Белоруссия?
Дальше возьмем цифры по говядине. На 20 декабря 2016 года говядины и говяжьего жира в Россию ввезено 450 тысяч тонн. Вы знаете, что всегда самое большое количество ввозила Бразилия. Но Бразилия ввезла только 132 тысячи тонн. А Белоруссия - 160 тысяч тонн. Мы поздравляем наших коллег с тем количеством говядины, которое они производят. Но отмечаем, что много говядины поступило в Белоруссию из Украины. Они ее успешно переправили к нам, срезав клейма. В подтверждение у нас есть документы.
Единственное, где наши белорусские коллеги не показали больших объемов поставок, это свинина. Мы считаем, что это косвенно говорит о том, что на территории Белоруссии есть африканская чума свиней, но этот факт скрывается государством.
Чумовые свинки
Для нашей страны африканская чума свиней тоже - актуальная проблема.
Сергей Данкверт: У нас приняты определенные правила. Но как показывает практика, эти правила на уровне регионов не хотят выполнять. Я знаю крупные комплексы, которые пострадали от африканской чумы.
Практика показывает, что для того чтобы предотвратить заражение, требования к личным подсобным хозяйствам должны быть на уровне промышленного предприятия. Это и капитальный забор, и дезинфекционный барьер. Владелец свиньи должен ботинки снять, обуть другие, и пройти по дезраствору. Количество дезраствора должен зафиксировать ветеринарный врач, чтобы владельцы подсобных хозяйств не экономили на нем.
Вся система работы промышленных и подсобных хозяйств должна быть более цивилизованной. Нужно понять, что нам придется жить с этим заболеванием. Оно никуда не денется само собой.
Может, надо чаще говорить об этом? В прессе, например. Законы поменять?
Сергей Данкверт: Средства массовой информации, телевидение и пресса, практически не обращают внимание на эту угрозу. Потому что африканской чумой свиней не болеют люди.
Но количество средств, которое теряет государство от этой болезни, огромное. В 2014 - 1,1 миллиарда рублей, в 2016 году уже 1,5 миллиарда. Это только прямые потери, а сколько косвенных? Промышленные предприятия теряют сотни миллионов. Когда министерство экономического развития писало закон о личных подсобных хозяйствах и вывело их из-под надзора ветеринаров, мы понимали, чем это может грозить.
Мы писали в министерство, что это не правильно, потому что при возникновении вот такой ситуации, мы не сможем принять меры. Это все было в 2010 году. А в 2007 году занесли африканскую чуму свиней, в 2010 начали понимать всю сложность ситуации. В 2016 году мы имеем вот такую проблему. И нужно принимать меры, которые бы предотвратили дальнейшее распространение заболевания.
Какие новые угрозы продовольственной безопасности вы бы отметили?
Сергей Данкверт: В целом ситуация не самая благоприятная. Те заболевания, которые традиционно были экзотическими, сейчас стали обычными для нашей страны.
Африканская чума свиней была экзотическим заболеванием. Блютанг был экзотическим, теперь он является распространенным заболеванием. Болезнь Шмалленберга тоже к нам завезли. Нодулярный дерматит из Африки через Закавказье пришел к нам. Сегодня мы сталкиваемся с трансформацией этих болезней, изначально чума не передавалась мелким жвачным животным. Теперь появляются такие факты.
В этом смысле Россия является "подбрюшьем" Европы. В 2009 году говорили, что африканская чума будет распространяться в направлении Украины, Молдавии, Румынии, Болгарии и Польши. Все исполнилось. В Польше, Латвии, Литве, Эстонии количество случаев заражения этим заболеванием больше, чем у нас за все время. И следующие страны - Германия, Австрия, Чехия. Это лишь вопрос времени.
Пальмовое масло и гормоны роста
У российских потребителей складывается впечатление, что пальмовое масло - это опасный продукт. Каково ваше отношение к пальмовому маслу?
Сергей Данкверт: Отношение совершенно нормальное, но оно у меня специфическое.
Что происходит с пальмовым маслом? Безопасность потребителя сегодня, в моем понимании, не обеспечена. Потому что для обеспечения безопасности нужно проверить те плантации пальм, на которых этот продукт был выращен. Я сужу очень просто: плантации никто не проверял. Заводы, которые производят масло, я видел на Филиппинах или во Вьетнаме, когда фермеры варят в бочках это пальмовое масло, так не должно быть. Должны быть требования к этому предъявлены.
Поэтому отношение мое очень простое: для того чтобы использовать такие виды масла, как пальмовое, как соевое, как и растительное, нужно выстроить систему контроля, которая будет функционировать.
Мы сказали, поручите перемещение пальмового масла в электронных сертификатах отмечать, но все восприняли это очень неблагожелательно. Пока этим никто не занимается.
Говорят, курица у нас выращивается на антибиотиках и с применением различных гормональных средств. Ваше мнение, какого качества у нас курица?
Сергей Данкверт: Та продукция, которая сегодня производится, в своем абсолютном большинстве безопасна. Но нельзя говорить о том, что ее качеством теперь не нужно заниматься. Чтобы она была безопасной, ей нужно заниматься каждый день.
Конечно, никакие гормоны при выращивании птицы не применяются. Это, скорее, относится к производствам по выращиванию крупного рогатого скота. В производстве птицы совершенно резона нет их использовать. Что касается антибиотиков, их использование встречается при выращивании цыплят. Это упрощает выращивание цыпленка, который живет 35 дней, до тушки нужных размеров. Многие попадаются на обнаружении таких веществ. Не самих антибиотиков, а уже продуктов их разложения.
Все это как-то отслеживают?
Сергей Данкверт: Если говорить о птице, то мы осуществляем достаточно серьезный мониторинг этого рынка.
В чем сегодня отличие нашей системы от многих других? Мы сегодня на государственном уровне имеем этот мониторинг, а в регионе его нет. А мы хотели бы, чтобы сегодня государство не брало на себя эти функции, а все эти функции осуществлял непосредственно региональный ветеринарный надзор.
Наша задача сделать так, чтобы электронная сертификация в субъектах появилась. Правительство РФ подписало соответствующие распоряжения, и такая сертификация должна быть внедрена с 2018 года. И вот этот год, он как раз должен быть использован на то, чтобы и в молочной, и в мясной, во всех промышленностях дальше была выстроена такая система, которую мы создали наверху.
Но почему у нас возникли проблемы, в том числе с внедрением электронной сертификации?
Сергей Данкверт: В бумаге все приноровились писать, что все хорошо. А с переходом на электронную систему мы можем все увидеть. И если вы написали, что все хорошо, но на самом деле не провели мониторинга, то система может это вскрыть и будет очень плохо.
Задача электронной сертификации - обеспечить безопасность. Если ты электронно выпустил документ, потом электронно его можно посмотреть, какие у тебя законные основания были написать, что этот продукт безопасен. И были ли они вообще?
Не секрет, что сегодня государственные врачи в регионах сидят "на холодильниках", делают вид, что они выполняют государственную работу. Они получают одну четвертую зарплаты в государстве, а три четвертых - от холодильников, вполне официально. Они просто по совместительству работают там. Но самое опасное, что в той продукции, которую они проверяют, нет никаких обнаружений.
Может быть, по каким-то продуктам нужно менять ГОСТы?
Сергей Данкверт: А вот, что касается ГОСТов, вы знаете, что их уже нет. Создана такая система, которую сегодня никто объяснить не может. Согласно этой системе предприятие само декларирует то, что продукция отвечает требованиям, либо техническим регламентам. Дальше никакой ответственности, кроме мизерного штрафа, предприятие не несет. Поэтому мы получаем "настойку боярышника". Она же продавалась с декларацией соответствия.
Такую систему декларирования, скорее всего, надо убирать. Она сегодня не выполняет те функции, которые должна выполнять. Надо разработать другую систему. Надо делать электронное сопровождение по многим видам продукции, особенно это касается опасной продукции. Электронное сопровождение позволит посмотреть, кто ее выпустил.
Прочитайте сайт Роспотребнадзора, на котором есть информация о 70 предприятиях, которые не находятся по указанным адресам, тогда почему их продукция стоит на полках магазинов?
Для кого выпускают настойку боярышника?
Почему так и не получилось противостоять выпуску вот таких "настоек боярышника"?
Сергей Данкверт: Я вам могу рассказать, что в прошлом году я начал проверять регистрацию различных видов лекарственных средств. Это было в начале года.
Обнаружил три лекарственных средства: это настойка боярышника, регистрационное удостоверение в 2013 году главный ветеринарный врач России подписал, настойка перца стручкового, и настойка березовых почек, которые применяются исключительно для растирания суставов больных животных, в том числе коров. Содержание спирта в них 90 процентов. Производитель - общество с ограниченной ответственностью "ЭКО-фарм". Мы до сих пор судимся и пытаемся запретить их выпуск. Но учитывая то, что это предприятие расположено в Северной Осетии, суд решение не принимает о его закрытии, суды идут до сих пор. Хотя теперь, после того, что случилось, наверняка, примет.
"Деловой завтрак" с Сергеем ДанквертомПонятно, что по назначению эти препараты никто не использует. Кто будет втирать 90-процентный спирт корове в ногу? Скажите, какой ветеринарный врач это допустит? И это не только на конкретном предприятии выпускается такая продукция, это происходит и в других местах. Просто никто на работу таких предприятий внимания не обращал до этого случая в Иркутской области.
Хлебопеки усиленно добиваются введения ГОСТа, который позволил бы им использовать фуражное зерно при хлебопечении. Отношение Россельхознадзора к этому?
Сергей Данкверт: Здесь важно понять: кто сегодня отвечает за качество хлеба? Когда-то была хлебная инспекция, которая существовала до 2004 года при правительстве, а до этого было министерство хлебопродуктов. Система была выстроена: зерно, мука, элеватор, хлебопекарня - все это было отслежено. Потом у нас наступило время свободного бизнеса. Наши молодые экономисты сказали: за этим следить не надо. Бизнес напишет вам декларацию соответствия. Мы сами создали систему, в которой министерство сельского хозяйства полностью убрали из контроля качества продукции.
Передали это от министерства в Роспотребнадзор. И у Роспотребнадзора по мониторингу хорошие цифры - у них все в порядке. Но я знаю, что фактически сегодня, если за это не отвечает губернатор субъекта, качественного продукта на рынке не будет.
Когда в Белгороде стали заниматься фальсификацией продукции, губернатор лично стал смотреть, кто на рынке в Белгородской области молочную продукцию подделывает. И через три месяца показатели по фальсификату в регионе у нас в федеральном мониторинге значительно снизились.
Сегодня надо эти полномочия по качеству и безопасности хлеба, хлебных изделий, молока, молочной продукции, мясной продукции передать субъекту. Если ветслужба занимается безопасностью, почему она не занимается качеством? А то у нас получается, что мясо в колбасе хорошее, а колбаса вышла плохая.
Сергей Алексеевич, наши читатели пишут, что в магазине не купишь качественной муки и крупы, молоко как вода, на бутылке почти не остается следа. Из ваших ответов на эти вопросы следует, что никто не следит, и нужно, чтобы следил губернатор. А что же Роспотребнадзор, это же его прямая обязанность следить за качеством продуктов?
Сергей Данкверт:Я думаю, что и Роспотребнадзор критиковать, это не самое правильное. Просто у них такой объем контролирующих полномочий, который сегодня не позволяет работать целенаправленно по выделенным направлениям.
Почему я считаю, что нужно подключить губернатора? Потому что он заинтересован в том, чтобы у него были инвестиции в молочную отрасль. Значит, он будет работать над тем, чтобы на рынке его региона продавалась не фальсифицированная продукция. Иначе в этом субъекте не будут инвестировать в молочную промышленность, не будут инвестировать в производство молока.
Какие продукты запрещены к ввозу в Россию
Из США, Украины, стран Европейского союза, Канады, Норвегии, Австралии запрещено поставлять в нашу страну:
Мясо крупного рогатого скота и свинину, мясо и пищевые субпродукты домашней птицы
Мясо соленое, сушеное или копченое
Живая рыба, ракообразные, моллюски и прочие водные беспозвоночные
Молоко и молочная продукция, сыр и творог
Овощи и корнеплоды, фрукты и орехи
Колбасы и аналогичные продукты из мяса
Пищевые или готовые продукты
Подготовила Ангелина Жукова
Сергей Алексеевич Данкверт, руководитель Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору.
Действительный государственный советник Российской Федерации 1 класса. Кандидат сельскохозяйственных наук, доктор экономических наук.
Член Государственной пограничной комиссии при правительстве России, Комиссии правительства России по вопросам Всемирной торговой организации и взаимодействия России с организацией экономического сотрудничества, Правительственной комиссии по техническому регулированию, Совета по развитию лесного комплекса при правительстве России, Комиссии правительства России по вопросам агропромышленного комплекса, Правительственной комиссии по вопросам экономической интеграции.
Награжден медалями "За трудовое отличие", "В память 850-летия Москвы", "За вклад в создание Евразийского экономического союза" II степени, "За укрепление государственной системы защиты информации". Присвоено звание "Заслуженный работник сельского хозяйства Российской Федерации".
Родился 22 августа 1955 года, в селе Енотаевка Астраханской области.