Как и прогнозировали большинство американских наблюдателей, российский фильм "Рай" Андрея Кончаловского в шорт-лист не вошел. Трудно сказать, что здесь сыграло роковую роль - политические мотивы или реальное соотношение сил: если немецкому "Тони Эрдманну" - дебютной картине Марин Аде - все заслуженно сулят главную победу, то остальных номинантов мы в России пока не видели, поэтому я бы повременил с выводами.
Из англоязычных же фильмов в дамках, конечно, оказался мюзикл Дэмьена Шазелла "Ла-Ла Ленд": у него 14 номинаций, включая все главные. Он сравнялся с рекордсменами: напомню, что лидерами всех времен до сих пор были "Все о Еве" (1950) и "Титаник (1997) с 14 номинациями у каждого.
Феномен "Ла-ла"
Во всем происшествии главная сенсация - внезапный триумф картины, казалось бы, совсем угасшего жанра. "Ла-Ла Ленд" в нашем и мировом прокате прогремел как взрыв петарды: он возбудил тех, кто никогда не был падок на мюзиклы, и насторожил тех, кто этот жанр знает и преданно любит.
Критиковать или хотя бы бесстрастно анализировать "Ла-Ла Ленд" в присутствии тех, кого фильм поразил в самое сердце, - как оскорбить чувства верующих: здесь затронуто нечто святое. Но многие недоумевают: за что аж семь "Золотых глобусов" отвалено мюзиклу, который и сравнить невозможно не только с серьезными фильмами Боба Фоссе, Аттенборо или Скорсезе, но и с неотразимыми безделушками Стенли Донена и Винсенте Миннелли.
Впервые увидев его в Венеции на фестивальной премьере, я отреагировал примерно так: рядовая, подражательная картина без энергетики и музыкальных шедевров. Повторный просмотр многое прояснил: нужно снять шоры, потому что это не совсем мюзикл. Это объяснение в любви к жанру и стилю. Настроившись на новый мюзикл, человек уходит разочарованным - он не имитации ждал. Но если отважится на повторный просмотр - неизбежно подпадет под обаяние картины.
Попытаемся разобраться в неадекватно горячей реакции на вполне рядовой, по многим параметрам, фильм.
"Ла-Ла Ленд" зауряден как мюзикл, но поразителен как отважная и, мы видим, успешная попытка Дэмьена Шазелла вернуть жанр в массовый обиход, сделать старомодное - новомодным. Заразить своей любовью.
Мюзикл - порождение и фирменный жанр Голливуда. А 30-летний Шазелл - режиссер независимый, он вне этой системы. Он свободен и легко пересекает все границы, нарушает все правила и ломает каноны, как бы старательно их соблюдая. И он, что важно, молод - и строй чувств и киноязык его принадлежат XXI веку.
Умрет ли Виолетта?
В чем природа традиционного мюзикла?
Вот вы отправились в оперу слушать "Травиату". Вы что, там хотите узнать, умрет ли Виолетта от чахотки? Нет, вы хотите послушать в этой партии конкретную оперную диву. Разнообразие оперных талантов зовет вас слушать "Травиату" снова и снова, переживая не судьбу героини, а каждый раз по-новому волнующую музыку. Мы музыку слушаем, а не смотрим сюжет, который тут не более чем каркас, основа музыкальной драматургии.
Примерно с такими ожиданиями мы идем и на мюзикл. Коллизии разных фильмов похожи, знакомы, часто стандартны, но нас интересуют не коллизии, а таланты - блеск звезд, виртуозность степистов, волнующая манера пения. Звезды мюзикла - всегда выдающиеся музыканты, певцы, танцовщики: Джинджер Роджерс, Фред Астер, Бинг Кросби, Фрэнк Синатра, Лайза Миннелли, Барбра Стрейзанд, Джули Эндрюс… Никто из них не играет нищего или неудачника всерьез - сохраняют звездную повадку. И никого из них нельзя заменить - фильм придуман в расчете на их умения. Музыкальные номера доведены до совершенства, невозможно повторить танец Джина Келли с Микки Маусом в "Поднять якоря!" или танцевальную эксцентриаду Дональда О’Коннора в "Поющих под дождем" - это все уникально. "Серенада Солнечной долины" бессмертна потому, что сохранила искусство Глена Миллера. "Чаттануга чу-чу" будет жить, потому что, кроме музыки Миллера, в этом номере невероятны братья Николас.
Кризис жанра первым отметил Боб Фоссе. В "Кабаре" и "All That Jazz" он первым придал мюзиклу черты реализма, отказался от танцев и пения на улицах (так в жизни не бывает!). А в "Джазе…" отказался и от музыкальных звезд, оставив только изощренную хореографию. Но этот отказ от условности, при всей гениальности его картин, расшатывал основы жанра и стал, в сущности, началом его медленного умирания. Общий курс кино на жизнеподобие убивал в публике навык воспринимать экранную условность.
А условность - важнейшее свойство жанра. Утесов в "Веселых ребятах" выглядел много старше своего героя, но зрители шли именно на Утесова - эстрадную легенду, и его возраст не замечали. Орлова в "Весне" - лучшей советской "музыкальной комедии" - значительно старше своих героинь, но и этого никто не замечал, потому что ждали встречи с любимой звездой.
Уникальные картины Фоссе сделали героев, легко переходивших от диалога к пению, почти невозможными: публика уже перестроилась. И в дальнейшем даже такие звездные мюзиклы, как "Девять" Роба Маршалла (на сюжет "Восьми с половиной" Феллини), не окупали затрат.
Зонтики из Рошфора
Шазелл вошел в угасающий киножанр без предрассудков и самоограничений. Он его любил, ностальгировал по музыкальным шедеврам прошлого, но совершенно не собирался их возрождать. Отдался своим субъективным пристрастиям, отчего в его фильме типовые черты американского мюзикла обрели французский акцент, а фирменная энергетика Голливуда сменилась меланхоличным изяществом в стиле картин Жака Деми "Шербурские зонтики" и, особенно, "Девушки из Рошфора".
Его совсем не заботили "законы жанра". В фильме нет ни одной музыкальной звезды. Если Райан Гослинг поет приемлемо и умело ведет себя за фортепиано, то пение Эммы Стоун доставит мало радости: так поют драматические артисты. Но ведь она и есть драматическая актриса и не собирается притворяться эстрадной дивой. Оба достаточно пластичны, чтобы обозначить танец, но и эти номера впечатляют не виртуозностью исполнителей, а общей аранжировкой кадра. Вместо героев танцует камера (как в композициях Басби Беркли), ослепляет фантазией фон - то романтично, под театральную декорацию снятый Лос-Анджелес ("City of Stars"), то планетарий, где нас заставят вспомнить упоительный дуэт Джина Келли и Дебби Рейнольдс в пустом кинопавильоне ("Поющие под дождем"). Начавшись с чисто "мюзикальной" сцены массовых танцев в автомобильной пробке и немного покружившись в романтическом вальсе на фоне сияющего Лос-Анджелеса, "Ла-Ла Ленд" надолго забывает, что он мюзикл, становится фильмом драматическим и даже прозаическим, иногда обращаясь к музыке только потому, что герой Гослинга - джазовый пианист. И лишь в финальной грезе-фантасмагории возвращается в сверкающий счастьем мир фантазийного музыкального действа. Чтобы потом снова оборваться в прозу.
Эти перепады давления и создают главный эмоциональный сюжет картины, и он совсем не о полюбивших друг друга безработных пианисте и актрисе. Он о драматическом столкновении киношной мечты и реальности. Это столкновение мы в кинозалах переживаем каждый раз, проклиная и благословляя "фабрику грез" за то, что она убаюкивает "нас возвышающим обманом". Греза нам необходима, хотя - мы знаем - жизнь ее обязательно разрушит. Сладкая сказка. Шазелл по ней тоскует и ее пытается вернуть на экран - уже спасибо. Он делает как бы старомодный, но при этом современный фильм, изобилующий поклонами то старому джазу времен Армстронга и Монка, то старому кино - идут почти цитаты из лент с Джином Келли или c Фредом Астером/Сид Чарисс. Имитирует эстетику "Техниколора" - глубокие, но локальные колоры цветной кинопленки ее детских ликующих лет. Его картина подобна фортепианной джазовой импровизации - меланхолической, полной ностальгии. Музыка Джастина Гурвица определяет тон и атмосферу, она передает то, что неспособно передать драматическое бытовое действо. Она лишена белозубой энергетики старого мюзикла, но это и делает фильм свободным от пыльной старомодности - современным.
Шазеллу удалось главное - напомнить об ушедшей магии кино, заставить зрителя ощутить по ней острую тоску, потребность в ней. Словно в пресный суп добавили наконец перчинку. Словно в безрадостный прозаический пейзаж впустили лучик солнца. Не прибегая для этого к космическим гонкам и фантастическим тварям. Просто поклонившись старому, но вечному жанру.
Вот почему ничем более не примечательный фильм вызвал столь горячую реакцию публики, взял явно неадекватное реальным достоинствам количество "Золотых глобусов" и теперь вышел в главные претенденты на самую знаменитую кинопремию мира.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"
Кадры из фильма "Ла-Ла Ленд"