В Москве открылась выставка фотографий российских рок-звезд 80-х

Герои ваших фотографий в серии "Rock in Russland" (1989) и "Tusovka" были капризными, диктовали, что снимать и как? Или это были непостановочные съемки?

Игорь Мухин: Это было время, когда герои были на равных со слушателями. Любой человек с фотоаппаратом был фотограф, а любой человек, играющий на гитаре, был рок-музыкант. Я работал в Моспроекте, пытался сделать карьеру инженера. Там была особая атмосфера: выступали Пригов, Рубинштейн, "Аквариум". В воздухе уже что-то витало. Интересное совпадение: то, что будоражило меня, что я так долго искал, к этому можно было приблизиться, снять это. Фотоаппарат в семье был с 16 лет. Потом мы услышали, что появилось "Кино" - хотелось узнать, кто они и что они. Первый кадр из этой серии вообще был сделан на улице: прохожий слушал на магнитофоне то самое "Кино". Я был в шоке: я тоже слушаю "Кино". Я просто подошел и спросил: "Можно вас сфотографировать?". В городе открывались подпольные студии записей. Появлялся какой-то человек, который говорил: "Вот сегодня там-то там-то будет концерт". Я приходил в условное место, а оттуда меня уже вели на концерт. В 1982-1984 гг. был доступ к телу. Ты спокойно мог прийти поснимать. Потом появились в городе места, где разрешили выступать рок-н-ролльщикам, - ДК Горбунова, ДК "Каучук". Вообще эта съемка была только для меня, я не планировал делать из нее проект. Но кто знал тогда, что и доступа больше не будет и страны такой тоже больше не будет. Ведь 1988 году все изменилось: появились продюсеры, охрана, билеты, а музыканты получили статус. Тогда и возникла идея альбома.

Как отзывались герои о съемке? Им все нравилось?

Игорь Мухин: Вышло несколько компакт-дисков, в которых были использованы мои фотографии. У Петра Мамонова, например. Ему все нравилось.

Как вы думаете, сегодня, когда все вроде бы на виду, субкультура есть?

Игорь Мухин: Сегодня люди объединяются просто потому, что они не едят мясо или не носят кожаную обувь. Это тоже субкультура. Сегодня даже больше таких энергетических точек притяжения.

Есть интернет и героев стало проще искать. Молодым людям есть куда приложить силы. Другой вопрос, будет ли это интересно в будущем. А фанаты на рок-фестивалях? Я готовлю проект Weekend о рок-фестивалях сегодняшнего времени - "Нашествие", "Пустые холмы". Неважно, как это называется. 30 тыс. человек приезжают, живут три дня в палатках, без Интернета. Они все делятся на группы - поклонники Гребенщикова или Градского, или еще кого-то. Это совершенно разные люди, которые друг с другом никогда не пересекаются. Снимаю их только на пленку - это будет альбом-путешествие по выходным дням.

Цифру не очень любите?

Игорь Мухин: Я предпочитаю снимать на пленку. Беру цифровой фотоаппарат, чтобы войти в съемку, настроиться, сделать несколько дублей. У пленки есть своя необъяснимая энергетика. Это правда. Если весь проект целиком состоит из пленочных фотографий, то туда не вставить цифровые. Разница будет заметна. С пленкой другая съемка - большая ответственность, ты знаешь, что другого дубля у тебя не будет, с пленкой ты начинаешь чувствовать и проживать настоящий момент.

Не кажется ли вам, что в эпоху Инстаграма и Фейсбука искусство фотографии несколько обесценивается. Неважно, как снято, а важно что изображено и какая будет реакция?

Игорь Мухин: Не совсем согласен с вами, хотя проблема есть. Мы снимаем на гаджеты, которые заточены под монитор компьютера, и получаем идеальные карточки. Но иногда не объяснить, почему у высокохудожественной фотографии 20 лайков, а у нехудожественной - 2000-3000 лайков. Это проблема.

Вы - преподаватель Школы Родченко. Каким должен быть снимок вашего студента, чтобы вы сказали, что у этого человека большое будущее?

Игорь Мухин: Эта фотография должна поражать, вызывать удивление и даже зависть. Тогда я про себя подумаю: "На его месте должен был быть я, но не случится уже". Должно быть изображено то место, в которое я в силу своего статуса или возраста не попаду. Я говорю своим студентам: бывает два типа фотографии. У вас был сложный день, что вы хотите выйти с фотоаппаратом снять стресс или выйти с фотоаппаратом на улицу и этот стресс получить, сделать такую съемку, от которой еще две недели не сможете встать с постели. Отсюда странность: от одной съемки ты подзаряжаешься - белочку снял, а от другой будешь болеть постоянно. Если мы откроем Фейсбук, большинство людей хотят фото про белочку. Такова психология людей. Я тоже часто удаляю из своего Фейсбука людей, которые публикуют слишком шокирующие кадры. А фотограф должен выбирать для себя - или болеть, или быть счастливым постоянно. А вообще фотография - это ремесло, которому можно научиться.

Хороший кадр для вас - случайность или закономерность?

Игорь Мухин: Нет закономерности, случится фотография или нет. Это некий договор, лучик между фотографом и объектом. Даже неживым. Машиной, лесом. Нет закона, нет канона. Если бы все его соблюдали, была бы масса хороших фотографий. Мы верим, что картинка нас ждет и все получится. Выбирая на улице людей, ты снимаешь тех, кто слабее тебя. Вот почему так много фотографий детей и стариков. Ты сильнее, они тебя не догонят. Благополучие есть где-то рядом, но оно не попадает в кадр.

Вторая часть вашего проекта, который будет представлен в МАММ, это "Монументы" - памятники советской эпохи. От них вы тоже "подзаряжаетесь"?

Игорь Мухин: Они будут на фотобоях вторым рядом. В конце 80-х я жил на Соколе, там перед Гидропроектом висел огромный плакат с портретом Брежнева. Тогда никто не знал, что его уберут. Эта тема - садовая агитационная скульптура - всегда была со мной в детстве. В здании школы стояла скульптура Ленин-октябренок, в здании средней школы стояли герои-панфиловцы. В лагерях, домах отдыха опять эти монументы. Я закончил проект, и монументы начали сносить. В этом проекте я исследую память человеческую и ценность воспоминаний.

У вас есть знаменитые серии, посвященные городам, Москве и Парижу. Их снимали миллион раз, каков был ваш подход?

Игорь Мухин: В одном городе ты живешь, в другой приезжаешь. Снимать место, в котором ты живешь, труднее всего. Здесь все известно, поэтому ты отправляешься за хорошими фотографиями в Париж, Венецию, Вьетнам. Это банальная закономерность - там, где мы живем, мы не снимаем. Но для меня есть две иконы в фотографии - Анри Картье-Брессон, фотограф путешествующий, и Робер Дуано, фотограф, который всю жизнь снимал в Париже. И я по примеру Дуано составил для себя список того, что может быть интересно в родном городе. И глаз начал работать на эти темы, охотиться за ними. Их было порядка 70 - ночной город, зимний город. А с Парижем было тоже все непросто. В 1989 году я приехал снимать Цоя в Париже. Ночью вышел в город. Это был ноябрь. Я даже разочаровался: Париж был не такой, как в кино, как его описывает Гюго. Дождь и ветер, унылые люди, которые сопротивляются этому ветру. И тут как канал открылся. Это то, что нужно. Потом я снимал Париж второй раз в феврале. И снова мне достался черно-белый Париж. Снег, который идет там раз в 18 лет. И эта была именно та съемка, от которой я болел.