Вот уж, казалось бы, сомнительный повод для гордости. Однако если внимательно присмотреться к диалогам и образам героев, то маловнятное повествование в режиссуре Дж. Блейксона начинает обретать вполне четкий посыл: и старая добрая Англия знавала, мол, во время оно религиозный фанатизм со стороны своего коренного населения. А любые излишества, как известно, до добра не доводят. Спасибо верным своему долгу государственным служащим (лорду Сесилу) и "зарубежным партнерам" (в лице испанских посланников), которые, презрев духовные узы с единоверцами, поставили поддержание закона и порядка на первое место и ничтоже сумняшеся выдали планы потенциальных террористов законным властям Туманного Альбиона.
Образы Роберта Кейтсби, его родственницы Анны Во, а также близких друзей и сподвижников Томаса Уинтера, Томаса Перси и Джона Райта выписаны в героическом (если не сказать - положительном) ключе. В их лице мы видим людей, преданных своей вере, справедливо разозленных притеснениями католиков со стороны властей, распаленных ужасными издевательствами над телами претерпевших казнь, буквально загнанных в угол и жалобно огрызающихся из своего импровизированного укрытия на каждого, кто посмеет к ним приблизиться. Но они совершили роковую ошибку, свернув на путь заговора. Гай Фокс, непосредственный исполнитель замышляемого смертоубийства, предстает в фильме злым гением и одновременно своеобразным трикстером (реверанс известной маске, по иронии судьбы, исправно скрывающей лица участников ныне бесконечных "оранжевых революций"). И именно он окончательно радикализирует тех, кто изначально замышлял лишь о политическом заговоре.
Несмотря на то, что у сериала были все основания стать образцовой агиткой на тему важности поддержания легитимной власти в обществе как всеобщего блага, а также пагубности религиозного фундаментализма, сериал оставляет смазанное впечатление. А оно вызвано, прежде всего, крайне невнятной актерской интерпретацией ключевых персонажей. Кейтсби в исполнении Кита Харингтона откровенно лишен всякой харизмы, и от пылкого прообраза Кейтсби в его исполнении остается разве что курящийся дым над истлевшими угольками. То же самое можно сказать о Лив Тайлер в роли Анны Во, состоятельной родственницы Кейтсби. Она была призвана сыграть набожную католичку, мятущуюся между любовью к брату, осознанием пагубности и греховности замышляемого им и страхом за жизнь близких. На деле мы видим апатичную матрону с окаменелым лицом, которая умеет молчать, пристально смотреть в глаза, склонять голову и выдавать порой вразумительные реплики, идущие вразрез с "деревянной" игрой.
Вывод, как ни странно, можно сделать один: то, что этим актерам удалось создать запоминающиеся образы в произведениях, относимых к жанру фэнтези, где каждый волен дорисовывать любимые персонажи в воображении по собственному усмотрению, еще не значит, что они в принципе могут убедительно решить четко поставленные задачи с опорой на вполне определенный исторический контекст. Ибо ситуация, когда в историческом фильме словесный смысл диалогов является единственным ключом к тому, что пытаются изобразить действующие лица на экране, донельзя абсурдна.
Правда, необходимо признать, что помимо Тайлер и Харингтона, особых просчетов с актерским составом сделано не было. Дружина Кейтсби демонстрирует чистоту порывов и чисто мужское идейное единение, заряженное на редкость симпатичной молодецкой, удалью. Гай Фокс в исполнении Тома Каллена слабоват, но сопит, смотрит исподлобья, многозначительно молчит, а под конец воет под пытками подобно смертельно раненному животному, как и подобает записному злодею.
Бесконечно радует Марк Гейтисс в роли Роберта Сесила - одному из создателей "Шерлока" и "Лиги джентльменов" блестяще удаются определенные типажи: от малосимпатичного Майкрофта, запредельно отвратительного и тем притягательно-упоительного принца-регента в "Табу" до умеренно противного и скользкого придворного в "Порохе", преданного монарху, пожертвовавшего всем ради карьеры, но вместе с тем убого-несчастного. Его верный цепной пес, сэр Уильям Уэйд (Шон Дули), комично высвечивает своей основательностью и свирепостью человеческую несостоятельность Сесила, окончательно превращая последнего в "иудушку" британского разлива.
Яков I в обличье Дерека Ридделла получился вполне представительным: в нем видны шотландская прямолинейность и шершавость (и тут природный глазгианский выговор актера пригодился как нельзя более кстати), но одновременно с этим и хорошо усвоенная надменность, а также плохо прижившаяся избалованность, кажущаяся оттого какой-то юношеской вздорностью.
Но настоящим сокровищем стал образ отца Генри Гарнета (роль, отданная замечательному шотландскому актеру Питеру Муллану), католического священника, понимавшего и до некоторой степени разделявшего пыл своих духовных чад, но предостерегавшего их от крайних мер. Человека, склонного к романтизации окружающих, беспомощного перед молотом репрессий, но сумевшего сохранить человеческое достоинство до самой последней минуты. Его повседневное поведение по-детски обезоруживающе и искренне, но решающие действия, вместе с тем, отчаянны и преисполнены гордостью человека, который ни разу себе не изменил и испил свою горькую чашу до дна, идя навстречу своему концу с внутренним ликованием. И это исповедничество в один миг лишает его образ карикатурности, в какой-то момент начавшей проступать со всей очевидностью.
Сериал удивительно напоминает еще об одном проекте, не особо удаленном по части изображаемой эпохи от показанного в "Порохе". Речь идет о "Волчьем зале" (Wolf Hall) Питера Козмински об Англии первой трети шестнадцатого века. Крупные планы, мрачные интерьеры, лица героев, болезненно желтеющие в тусклом свете сальных свечей, реалистичные, но при этом словно будничные в своей серости сцены публичных казней (за них "Порох" неоднократно подвергался острой критике в британской прессе)… все это в гораздо лучшем виде уже было показано в 2015 году. Пожалуй, чем "Волчий зал" выгодно отличается - так это наличием Марка Райлэнса в роли одного из главных действующих лиц. Сделай Блэйксон персонаж Питера Муллана центром киноповествования, общее впечатление от сериала было бы однозначно другим.
Да, и еще одно, в финале мы видим испанских посланников, тепло пожимающих руки английским аристократам. Эта сцена призвана показать, что путем переговоров было достигнуто то, ради чего понапрасну сложили свои головы сторонники силового решения вопроса. Однако это не так - последствием провала тайной операции стало усилившееся преследование сторонников римского Папы. Но это неудобное обстоятельство в фильме было оставлено за скобками, равно как и истинные цели, преследуемые заговорщиками. А на сей счет у историков до сих пор нет единого мнения.
2.5