О том, почему для многих мэров ужесточение административной ответственности за охрану памятников архитектуры становится шоком, "РГ" рассказал Евгений Рябинин, руководитель управления по охране объектов культурного наследия (ОКН) в Свердловской области.
Евгений Геннадьевич, как давно управление наделили правом проводить проверки?
Евгений Рябинин: Как самостоятельный орган власти мы существуем второй год, проверки собственников ОКН ведутся на системной основе практически с первых дней, но только в этом году мы получили от областной прокуратуры перечень лиц, подлежащих проверке, куда вошли муниципальные образования. Всегда эффективнее предотвратить нарушение, чем бороться с последствиями, поэтому упор делаем все-таки на профилактику, разъяснение закона. 73-ФЗ - не самый ходовой, это не Земельный кодекс, он налагает огромное количество ограничений. Реакция глав, как правило, удивление. Между тем законодатель еще в 2015 году установил, что местная власть должна создать собственные органы для охраны архитектурных памятников. Почему-то об этом забывают, а если даже выполняют требования закона, то формально. Я всегда говорю в таких случаях: "Уважаемые, чья это история?"
В чем причина: правовая неграмотность, нежелание работать?
Евгений Рябинин: Это, безусловно, проблема. В том же Первоуральске все наши попытки заставить администрацию сохранить усадьбу на берегу пруда под любым предлогом отклонялись. Что ж, теперь к решению задачи подключилась прокуратура. Кроме того, надзорный орган через суд намерен изъять из частной собственности памятник федерального значения, расположенный в поселке Билимбай. Речь идет о заводе Строганова XVIII века. Вообще, в Первоуральске всего три памятника на 120 тысяч жителей, из них два в Билимбае, завод и Свято-Троицкая церковь 1820 года. Их сохранение - вполне посильная задача для администрации.
Для сравнения: в Ирбите население 40 тысяч и 77 памятников истории и архитектуры. Это второй город в регионе по количеству объектов культурного наследия. Тоже считался проблемным, но за два года создан муниципальный центр охраны ОКН, из резервного фонда выделены средства на реставрацию шести памятников, согласована проектная документация, пройдены историко-культурные экспертизы.
Почему в Первоуральске с иском в суд пошла прокуратура, а не управление?
Евгений Рябинин: Без нашего экспертного заключения надзорное ведомство не смогло бы составить иск. Это своего рода совместная деятельность, тем более что с прокурорами, не только в Первоуральске, у нас налажена очень тесная работа. Мы предоставляем им всю необходимую документацию, а они через суд заставляют собственников и пользователей сносить временные, незаконно возведенные постройки, ремонтировать здания и т. п. Мы в ходе проверок тоже вскрываем нарушения, а затем подаем иски, возбуждаем административные дела, штрафуем. С 2012 года сумма штрафов составила порядка 9 миллионов.
В частности, одну из первых оштрафовали компанию "Уралбиофарм" - за плачевное состояние здания Госстраха в центре Екатеринбурга. Понятно, содержание памятников архитектуры - это всегда обуза, бизнесмены продолжают судиться до последнего. Тем более что Гражданский кодекс и Конституция требуют соблюдения прав собственников. Но для ОКН действует спецнорма: объекты могут изъять, чтобы сохранить для будущих поколений. Лично я считаю, что целесообразнее не изымать, а принуждать исполнять обязательства. Если коммерсанты в Билимбае довели завод XVIII века до разрухи, почему кто-то должен выделять деньги из бюджета, чтобы его выкупить?
Любой публичный конфликт вокруг памятника архитектуры в Екатеринбурге рикошетом бьет по вашему управлению. Недовольны обычно все: и застройщики, и общественники.
Евгений Рябинин: При этом органам охраны надо принимать решения и нести за них ответственность. Честно говоря, нелегко, мы всегда находимся в зоне критики. Наверное, это показатель того, что удается придерживаться золотой середины. 73-ФЗ не нацелен на коммерческие интересы: вся система охраны памятников нацелена на то, чтобы не допустить нанесения ущерба, а тем более уничтожения ОКН. Поэтому инвесторы всегда будут воспринимать ее как тормоз, при этом и часть общественности будет всегда недовольна: "Как можно в старинном здании устроить кафе?"
Наверное, дискуссия по такой значимой теме - это нормально, разумный инструмент гражданского общества. Но надо понимать, что скандалы вокруг ОКН лишь загоняют проблему в тупик, а не решают ее. На самом деле надо давать нормальную, взвешенную информацию: да, с памятниками нелегко, но реально работать. Тем более что законом предусмотрены вполне эффективные модели. Уже готовятся поправки в закон о концессиях: ОКН можно будет приспосабливать к современности за счет инвестора. Кроме того, действуют программы Министерства культуры РФ "Аренда за рубль на 49 лет" и "Выкуп за рубль". В частности, в Екатеринбурге в аренду сдана гостиница "Мадрид" на Уралмаше. А верх-исетский госпиталь выкуплен за рубль вместе с проектной документацией, которую надо реализовать как обременение.
Если культурное наследие удается органично приспособить к современности, не утратив исторической ценности, общество от этого не теряет, а, наоборот, выигрывает. В качестве примеров можно привести ТЦ "Европа" или Центральный стадион - в памятник архитектуры вписали спортивную арену по требованиям ФИФА. В том же Билимбае общественники из "Фонда Строганофф" вместе с архитектурной академией и НИИ Уралпроект подготовили варианты приспособления памятников. Есть идея сделать заводоуправление конференц-залом.
73-ФЗ часто ругают за то, что он экспертный, а экспертные мнения субъективны...
Евгений Рябинин: Не чиновники определяют, что делать с памятником (принять на охрану или снять, провести ремонт или реставрацию), а минимум три госэксперта. Мало того, акт экспертизы обязательно подлежит общественному обсуждению. Когда нам говорят: "Что-то вы очень долго все рассматриваете", надо понимать: только публичное обсуждение экспертизы занимает не менее 15 рабочих дней, еще 10 дается на подготовку мотивированной позиции по замечаниям - в итоге 40 - 45 рабочих дней на принятие решения. Государство вынуждено руководствоваться принципом: семь раз отмерь - один отрежь, дабы не ошибиться и не утратить ОКН. Очень часто здесь мы наталкиваемся на непонимание граждан.
Кто должен обозначить охранные зоны вокруг ОКН?
Евгений Рябинин: Строго говоря, проектировщик. При этом инициаторами и заказчиками, вне зависимости от статуса памятника, могут быть и собственник либо пользователь объекта, и органы местного самоуправления, госвласти субъекта РФ, и иные организации, профессионально занимающиеся охраной ОКН. Сначала разрабатываются границы территории памятника, которые утверждаются региональным органом охраны. Второй этап - разработка проекта зоны охраны. Прежде чем попасть к нам, эта документация должна пройти государственную историко-культурную экспертизу (комиссию из трех экспертов). Затем уже силами управления организуется публичное обсуждение акта экспертизы. И лишь после всего этого зоны охраны утверждаются постановлением правительства субъекта РФ. Последний год для Свердловской области в этом смысле был прорывным: утверждено более 100 границ территорий и почти 50 зон охраны, хотя за все предшествующие годы подготовлено всего 15. Кроме того, в 2013 году введено понятие защитной зоны памятников (200 метров от фасада), она действует до установления в законном порядке границ территории и зоны охраны. Речь идет фактически о полном запрете на строительство и реконструкцию в пределах 200 метров от здания до утверждения зон охраны.
Между тем
Законопроект, упрощающий эксплуатацию памятников архитектуры, может быть принят уже весной 2018 года по инициативе Министерства культуры РФ. В частности, планируется отменить множество согласований при проведении текущего ремонта в историческом здании (покраска фасада, окон, поклейка обоев). Кроме того, упрощается процедура получения статуса ОКН - решением научно-методического совета органа охраны без историко-культурной экспертизы.
Кстати
КОАП предусматривает административные штрафы за нарушения в области сохранения и использования объектов культурного наследия: для граждан - 15-200 тысяч рублей, для должностных лиц - 20-400 тысяч рублей, для юридических лиц - 200 тысяч-5 миллионов рублей.