Накануне премьеру актриса поговорила с обозревателем "Российской газеты".
Вы, кажется, впервые в жизни сыграли в фильме режиссера с большим актерским прошлым. По идее, артистам с такими режиссерами должно легче работать?
Инга Оболдина: Нет, большой разницы я не заметила. Он абсолютно точно знает, чего хочет. Поэтому какие-то свои предложения продвигать было трудно, если вы это имеете в виду. Но поскольку это женская история, которую написал мужчина, вопросы по ходу дела возникали. И в итоге в спорах и творческих взаимодействиях рождался какой-то третий вариант. Импровизацию он приветствовал, но только если она была в рамках его замысла. Не было такого, чтобы он говорил: "А теперь сами!" Думаю, его прошлое повлияло в том смысле, что он собрал блестящий актерский состав. Он сам себе кастинг-директор, поэтому набрал в фильм легенд: Татьяну Догилеву, Володю Ильина, мою партнершу Вику Исакову, Аню Уколову, Сашу Бортич... Это был такой ансамбль, когда все всё могли. Редкий, кстати, случай. Обычно съемки - это масса компромиссов, потому что этот не может одно, тот не готов пойти на другое. Здесь же все были настолько творчески состоятельны, что в компромиссах не было нужды.
Все могла даже Ольга Бузова, у которой в "Жги!" довольно большая роль?
Инга Оболдина: Ну она же там играла саму себя - телевизионную звезду, кумира миллионов. Мы в этом фильме родственные души, такие два фрика. Только она фрик городской, а я - деревенский. Да, никаких глобальных актерских открытий от Ольги Бузовой ждать не стоит. Но это ведь ее первая роль, мало ли?
"Жги!" много на что похож. Его, в частности, уже называют русской версией "Миллионера из трущоб". Вы согласны с этим определением?
Инга Оболдина: Ну да, так и есть, наверное. Кирилл вообще очень насмотренный, поэтому неудивительно, что так получается. Вот мой финальный монолог в фильме, например. Там основным референсом служит речь Ала Пачино в "Запахе женщины". И наш фильм, и "Миллионер из трущоб" - жесткие сказки Я даже предлагала Кириллу обыграть это и обозначить жанр "Жги!" как колониальную сказку. У нас ведь почти все действие разворачивается в женской колонии.
Несколько лет назад в одном интервью вы сказали применительно к российскому театру, что, мол, вокруг одна современная драматургия, в которой играть особенно нечего...
Инга Оболдина: (перебивает) Нет, так я не могла не сказать. Я ведь играла главную роль в "Парикмахерше" в театре "Практика".
Я потому и удивился, когда прочитал. Казалось, что ролью в "Парикмахерше" вы как раз гордитесь.
Инга Оболдина: В "Практике" я оказалась после того, как встретила Сашу Яценко и обнаружила, что есть новый способ существования на сцене. И тогда Эдик Бояков (худрук "Практики" - Ред.) предложил мне эту пьесу. Она мне показалось интересной, потому что там все драматические моменты героиней уже пережиты, она о них рассказывает постфактум. Мне было любопытно не рвать на себе рубашку и не испытывать какие-то страшные эмоции, а рассказать, как это было. На этом, правда, мой опыт с современной драматургией заканчивается. Хотя... Вот сейчас мы сделали с Александром Молочниковым в МХТ "Светлый путь. 19.17" - современную фантасмагорию на историческую тему.
То есть предубеждение против современных пьес все-таки имеется, раз вы не так часто в них играете? Или дело в новом способе существования на сцене, который вы попробовали и решили не частить?
Инга Оболдина: Просто современная драматургия - часто слабая драматургия, не слишком интересная даже на уровне истории. Не хочу сейчас развенчивать миф об актуальном театре. Но в какой-то момент все это стало попсой, и этой попсы было невероятно много. Можно было быстро прийти, снять ботинки, надеть кеды, показать этюд "Панкреатит" и бежать дальше по своим делам. Смотреть на это - особенно за деньги - стыдно, потому что это уровень домашних читок. Это такой клуб по интересам. Имеет право быть, просто к театру это не очень относится. Но и тут двоякая история, потому что и из этих клубов выросли хорошие актеры и режиссеры - тоже целая эпоха. Просто мне это оказалось не очень близко.
При этом про роль в "Парикмахерше" вы говорили в том духе, что вам нравится играть похожих на себя героинь. Это по-прежнему так?
Инга Оболдина: В тот момент я отрастила длинные волосы, что со мной случается крайне редко. И вдруг неожиданно для самой себя стала лирической героиней. Пошли соответствующие фильмы - "Голубка", "Русская рулетка"... Я там была такой мягкой милой женщиной. Ну и лирическая роль в "Парикмахерше" стала логичным продолжением этого периода в театре. Да, это действительно внутренне мне близко, но и таких персонажей я обыгралась. Поэтому в какой-то момент я обстригла волосы. И сейчас разговариваем мы с вами о роли тюремной надзирательницы, которую лирической героиней нельзя назвать.
Разве что в том смысле, что она хорошо умеет петь.
Инга Оболдина: С другой стороны, вы ведь чувствуете, что в ней есть слабые стороны. Когда она кричит и машет дубинкой - это от бессилия.
Это как раз очень хорошо понятно многим: броня, которая прикрывает детскую травму.
Инга Оболдина: Именно. У нас у всех в той или иной степени эта броня присутствует. Но быть настолько жесткой, как моя героиня в "Жги!", в жизни я никогда не смогу. Для меня это была роль на сопротивление. Первой реакцией вообще был шок: почему Кирилл выбрал меня? Форма, берцы, суровое выражение лица, командный голос - ничего подобного в моей жизни никогда не было. Поскольку я родилась на Урале, то я очень быстро и много говорю. А эта женщина практически не разговаривает, что мне не свойственно. До этого я таких молчаливых героинь играла только у Балабанова в "Мне не больно". А жестокая мужиковатость впервые случилась. Но я в том числе и поэтому полюбила роль в "Жги!", потому что этот персонаж бесконечно далек от меня.
В "Жги!" ведь при этом сразу две главных роли - ваша героиня и героиня Виктории Исаковой абсолютно равноправны. Сосуществование двух амбициозных актрис в кадре в таких случаях нередко оборачивается конкуренцией. Дух соперничества на съемочной площадке витал?
Инга Оболдина: Только у глупых актрис бывает конкуренция. Если ты нормальный, то больше всего хочешь не затмить своего партнера, а чтобы все получилось. Мы с Викой абсолютно разные, ни одна не может "переиграть" другую - то, что для меня "пятерка", для нее ужасно. И наоборот. Конкуренция - это вообще для меня что-то из модельного бизнеса. Я никогда в жизни ни с кем не конкурировала. Люблю вторые составы в театре, потому что это возможность сниматься. В конце концов, все мое останется со мной. А взаимодействие с партнером - это как петелька и крючок. Она тебе дает петельку, ты должен подобрать для нее крючок. Счастье, когда это происходит. И ужасно, когда твоя партнерша никакая: ты изо всех сил наяриваешь, а она просто ходит красивая. По вашей логике, я тут должна быть счастлива, что кого-то переиграла? Слава богу, у нас не тот случай. Я в абсолютном восторге от Вики, в этой работе она потрясающая. На день рождения я ей даже подарила половинку приза "Кинотавра" - распилила его и положила в красивую коробку на подставке. Она была в восторге! Там же была Полина Зуева (продюсер "Кинотавра" - Ред.), которая сказала: "Инга, ну зачем, я могла бы еще одну статуэтку заказать". Но я ответила, что в том и цимес - две половинки награды за одну работу на двоих.
Актерский приз "Кинотавра" - это ведь отчасти и символ зрительского признания. Особенно если учесть замах "Жги!" на звание народного хита. Вы чувствуете, что сейчас к вам, как и к вашей героине, пришла слава?
Инга Оболдина: А что такое слава? Съемки для глянцевых журналов? Высокие гонорары? Возможность выбирать роли? Все это, конечно, важно. Но если ставить все это во главу угла, то начинаешь себя тиражировать. Пропадает интерес к жизни. Если бы меня когда-нибудь заботил максимально короткий путь к славе, то сразу же после ГИТИСа я бы пошла в театр к Петру Наумовичу Фоменко, на курсе которого я была отличницей. Он меня приглашал. Но я отказалась, потому что у меня были проекты на стороне. А на тот момент нужно было быть в "семье", потому что его театр только начинался, и на сторону ходить было нельзя. Причем запрет касался даже съемок - не случайно Полина Кутепова в студенчестве снялась у Данелия, а затем надолго пропала из кино. А я кошка, которая гуляет сама по себе. Это чревато тем, что у меня то густо, то пусто. Но зато всегда в кайф.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"