После драки, как известно, кулаками не машут. Но раскидывают мозгами. Мне кажется, очень важно после такой истории сделать правильные и не истеричные выводы.
Самый главный вывод очевиден: у нас очень плохо охраняются школы. В школу входит человек с "коктейлем Молотова" в одной руке и топором в другой, и его никто не останавливает. Как и подростков с ножами. Бардак настолько очевиден, настолько понятно, что его надо ликвидировать, причем как можно быстрее, что об этом не стоит долго рассуждать.
Но после такой серьезной "драки" начинают вдруг возникать далеко идущие, глубоко копающие выводы, например, о том, что телевидение, мол, воспитывает жестокость, и поэтому человек берет нож в руки и идет резать одноклассников.
Хотелось бы обратиться к читателям "РГ", в семьях которых есть подростки. Вот ваши конкретные дети возьмут "коктейль Молотова" и топор и направятся с ними в школу? У меня самого трое детей, младший только два с половиной года назад окончил школу, и я не могу себе представить, чтобы они поступили таким образом.
Я не знаю, будет ли проведена психиатрическая экспертиза подростков, но она отвечает, в сущности, на один вопрос: насколько человек отдавал себе отчет в том, что он делает. Когда-то меня поразила вычитанная в газете фраза: "отец, изнасиловавший свою дочь, признан психически нормальным". Еще великий Фрейд говорил о размытости понятия "психологическая норма", но все-таки не до такой степени.
Подростки из Перми и Улан-Удэ, скажем мягко, особенные люди. По их поведению не стоит делать выводы в целом о молодежи. А ведь уже раздаются крики: "Посмотрите, кого мы вырастили! Мы вырастили детей, которые с ножам бросаются на своих одноклассников!"
Увы, неадекватные дети (как и взрослые, впрочем) бывают во все времена и во всех странах. За них отвечают они сами и их родители. Никакое телевидение не может заставить нормального ребенка броситься с ножом на учительницу.
Значит ли это, что у меня нет вопросов к своим коллегам, делающим, например, популярные дневные ток-шоу? Конечно, вопросы есть. Когда героем ток-шоу на двух центральных каналах становится человек, знаменитый только тем, что изнасиловал-не изнасиловал девушку, - мне кажется это странным. Однако я уже писал в своей предыдущей колонке: все это показывается только потому, что мы это смотрим. Не будем смотреть - не станут показывать. Поэтому, когда мы говорим о негативной роли тех или иных телепрограмм, первым делом надо обратиться к себе, зрителям.
Вопрос у меня к коллегам иной. Кто станет героями будущих ток-шоу про эту трагедию? А такие программы, мне кажется, будут, хотя тут бы я хотел ошибиться. Безумные дети, которые кидаются с ножами на одноклассников? Или учительница из Перми, защитившая своих учеников? Шагулина Наталия Васильевна ее зовут. Можно я напишу ее имя еще раз крупными буквами? ШАГУЛИНА НАТАЛИЯ ВАСИЛЬЕВНА. Она не испугалась, не убежала, она защищала своих учеников, получив семнадцать ножевых ран. Она для меня настоящий Герой России - женщина, своим телом заслонившая учеников от ударов ножа. Первое, что она спросила, придя в сознание: "Как мои детки?" Будь моя воля, я бы присвоил ей это звание, но никто не может мне помешать высказать свою личную точку зрения. Она должна стать героем и соцсетей, и телепередач. Она, а не безумцы с "коктейлем Молотова" в руках.
Сейчас стали много писать о том, как оградить детей от разной жестокости - и той, что порой идет от телеэкрана, и той, что прекрасно себя чувствует в соцсетях. Это все правильно. Однако, согласитесь, важно не только то, что не должны усваивать наши дети, куда важнее: что им необходимо усвоить и понять.
Нелепо отрицать то, что есть и агрессия, и безнравственность. Возможно, они даже могут спровоцировать кого-то. Кого-то - да, а другого - нет. Важно на какую почву они упадут.
Ко мне на консультации часто приходят родители, у которых проблемы с детьми. В сущности, они всегда задают один вопрос: "Что мы делали не так?" И один из обязательных ответов на этот вопрос - не единственный, но непременный: "Вы не помогли им обрести призвание".
Наша школа не заточена на то, чтобы помочь ребенку обрести себя. Профориентация, которая "запускается" в старших классах, - это не совсем то, чтобы не сказать - совсем не то. Во-первых, поздно: великий Песталоцци считал, что ребенок должен найти себя в пять-семь лет. В те годы не было такого обилия информации. Пусть в десять-одиннадцать, но не в 16-17, когда ищется не призвание, а институт. Во-вторых, это делается не системно. Я писал не раз о системе поиска призвания, которая есть, но которую, если и используют, то родители, а не школа.
Подросток, у которого есть призвание, не пойдет с ножом в школу и не станет поджигать кабинеты. Его интерес лежит в иной области, и этот интерес поглощает его целиком.
Школа решает задачу: запихать в человека как можно больше знаний. Но у нее нет решения. Есть задача: помочь человеку найти себя. И если она решена - то огромного количества проблем попросту не возникает.
Я уверен, что ужасные школьные истории должны заставить задуматься еще и об этом.