С этической точки зрения оправдание сомнительное. И бедную мать юноши совсем не утешающее. Бедную, кстати, во всех смыслах: невестка магната Гэйл Харрис при разводе с мужем все причитающиеся барыши нахрапистым маневром обменяла на право единоличной опеки, тем свекра взбесив.
Однако Гетти кровиночку любит и желает спасти. И поручает эту задачу крутому экс-агенту ЦРУ, который не такой уж и крутой, как выясняется. То есть он делает и говорит какие-то правильные вещи, но без особого толка. Возможно, потому что его играет не Лиам Нисон, а всего лишь Марк Уолберг. Или потому что это реальная история, а не "Заложница". В любом случае ни потуги матерого специалиста, ни отчаянные попытки самого пленника сбежать, ни даже помощь одного из злоумышленников ни к чему не приводят. В конечном счете все сводится к вопросу, когда уже родительница перестанет закатывать истерики и найдет способ заставить родственника-скупердяя раскошелиться. Грустно, но жизненно. И не особенно, честно говоря, захватывающе.
Если хочется захватывающего - то это скорее к Дэнни Бойлу, который скоро выкатит на тех же событиях основанный сериал. По крайней мере, "Доверие" (так он называется), судя по трейлеру, обещает быть пободрее картины Ридли Скотта. Сэра Ридли же, по-видимому, в первую очередь увлекает фигура Джона Пола Гетти, при содействии вышедшего на замену в дополнительное время Кристофера Пламмера трансформированная почтенным мастером в подобие Чарльза Фостера Кейна.
Вот для начала эпизоды из прошлого, вехи карьеры. Вот огромный особняк, заваленный произведениями искусства. А вот и что-то вроде rosebud - не саночки с розочкой в данном случае, но аналогичной функции символ, гораздо легче расшифровываемый. Ну и финал соответствующий. Хотя - с продолжением. Не тлен и "Проход запрещен", а рождение нового, щедрого и дружелюбного капитализма из пепла старого, жадного и злого.
Тем не менее Ридли Скотт, кажется, втайне симпатизирует именно старому - поскольку олицетворяющий его персонаж хотя и отталкивающий, но более глубокий и продуманный, чем все остальные. Кроме того, Джон Пол Гетти по крайней мере честен в своей алчности и в своих мотивах и не прикрывает их надуманной моралью. Чем вызывает если не симпатию, то сочувствие, в отличие от истеричной мамаши, которая вызывает сочувствие (горе же все-таки), но не симпатию.
Истинная природа коллизии, возникающей между героями Пламмера и Мишель Уильямс, гораздо значительнее, чем кажется, и инцидент с похищением - всего лишь катализатор реакции, приводящей к куда более глобальным последствиям, чем злоключения мальчика. Он, отказываясь расставаться с частью своих огромных сбережений, руководствуется безжалостной, прагматичной логикой. Она - помимо личной заинтересованности - благородным императивом: капитал должен служить не только человеку, им владеющему, но и остальным, менее обеспеченным людям. Важное уточнение: служить, а не принадлежать и не подчиняться. И не бесплатно (это подразумевается, но остается за кадром). То есть, если называть вещи своими именами, расширяться и захватывать новые источники прибыли. Под вывеской филантропии.
К концу фильма акценты плавно смещаются. Коллекция произведений искусства, дорогостоящий актив почившего Гетти, безвозмездно отправляется в музей. Этот широкий жест как бы закрепляет вышеозвученный тезис, но следует также понимать две вещи. Первая - что финансы семьи все равно не особенно пострадали. Им и по сей день неплохо живется - с пятью миллиардами состояния. Вторая - что шедевры живописи не представляют для широких народных масс такого интереса, как кино. А в кино и около него, если вы вдруг не заметили, последнее время творятся удивительные дела.
Ну, как - удивительные. Ничего удивительного в них нет. Те или иные скандалы, будь то #OscarSoWhite или "вайнштейнгейт", неизменно приносят доход. Требования расового diversity, подхваченные неравнодушной общественностью, сигнализируют о спросе на продукт определенных свойств. Продукт создается и успешно продается. Потребитель думает, что покупая билет на "Черную пантеру", он покупает социальную справедливость, и радуется. Белые богатые дяди из Marvel и Disney тоже радуются.
Ровно та же история и с половым разнообразием. Красивая Галь Гадот в бронелифчике и с бритыми подмышками скачет по полям сражений, размахивая знаменем феминизма и символизируя. А тем временем белые богатые дяди из DC и Warner Brothers… ну вы поняли. Эксплуатационные жанры восстали из мертвых, выбрались из глубоких ниш, где долгое время бесславно разлагались, и, тщательно замаскировавшись, взобрались на вершины бокс-офиса.
Наконец, переходим к самому актуальному и животрепещущему. Допустим, Кевин Спейси - действительно мерзавец. В таком случае вымарывание его из уже отснятого материала было - этически - правильным шагом. Это произошло, напомним, вскоре после "первой птички" - скандала с Харви Вайнштейном. И пошло-поехало. Без суда и следствия, по одному лишь доносу стали оптом уничтожаться карьеры всех подряд.
Вероятно, многие из отлученных от Голливуда того заслуживают. Или нет. Кто знает? Логика, твердый закон работать в одночасье перестали. Заработала этика - как показал опыт, инструмент более эффективный. Сбросив шкуру мерзкого пожилого сквалыги, капитализм обрел имиджевую привлекательность, но, что существеннее, присвоил себе этику и как следствие - заполучил еще больше власти. На одной нефти, как Джон Пол Гетти, всех денег мира не добудешь, что стало понятно после нефтяного кризиса, разразившегося, по забавному совпадению, в том же 1973-м. Зато когда у вас в распоряжении этика, цель уже не выглядит недостижимой.