В мире будущего виртуально есть всё. Надеваешь очки, загружаешься в онлайн-игру OASIS и делаешь там что хочешь. Стреляешь, летаешь, пляшешь, катаешься на разных транспортных средствах, зарабатываешь, тратишь.
А реально в этом мире нет ничего. Всюду нищета, бараки, истощение ресурсов, безработица. И две суперкорпорации. Одна - которая разработала OASIS. Поэтому она - корпорация добра. Другая, под говорящим названием IOI, - корпорация зла, которая вроде бы специализируется на кредитовании населения. Получается, человек берет взаймы деньги у одной корпорации, чтобы отдавать их другой. Но это не точно - фильм не особенно углубляется в проработку сеттинга. Короче, OASIS - это хорошо. А IOI хочет отобрать OASIS и внедрить туда рекламу.
Теоретически, получить в собственное безграничное пользование самую дорогую компанию на планете вместе с ее главным активом, то есть стать фактически властелином Земли, может любой. Для этого нужно отыскать "пасхальное яйцо", спрятанное где-то в виртуальном пространстве. Такова была последняя воля демиурга OASIS Джеймса Холлидея. Главный герой, юноша под ником Парсифаль, - один из тех, кто особенно озабочен поисками. Помогает ему команда друзей, сформированная по законам diversity, а мешает - злой дядя из злой корпорации.
Приключения, выпадающие на долю охотников за яйцом, - грандиозный пир визуального гедонизма. Помимо того, что разнообразные погони и побоища организованы с небывалым размахом и неуемной фантазией, каждый кадр напичкан отсылками, словно труп капитана Акилеса Рикардо - пулями (не волнуйтесь, не такими сложными, как эта). Кинг-Конг вдребезги разбивает DeLorean DMC-12, Джек Торренс с топором бегает по отелю "Оверлук" за большим киборгом, Стальной гигант дерется с Мехагодзиллой и все в таком духе.
Стивен Спилберг лично создал половину так называемой поп-культуры, а на создание второй половины так или иначе повлиял. Ему как никому известно, что вам нравится поп-культура. Поэтому он взял поп-культуру и практически целиком запихнул ее в свой новый фильм, который априори сам является частью поп-культуры, чтобы вы могли наслаждаться поп-культурой, пока наслаждаетесь поп-культурой.
Использовав интертекстуальность как единственный инструмент и материал, Спилберг сотворил, возможно, самое постмодернистское произведение - где нет ничего, кроме интертекстуальности. Даже как бы реальный мир в фильме - не более чем набор штампов из антиутопий, не слишком аккуратно склеенных.
А теперь самое смешное, панчлайн анекдота. Длинную, красочную и чрезвычайно убедительную демонстрацию преимуществ виртуальности перед жалкой реальностью было бы логично завершить напрашивающимся трансгуманистическим посылом - мол, даешь всеобщую миграцию сознания в цифровую вселенную. Но нет. В конце является Марк Райлэнс и произносит какую-то совершенно невменяемую морализаторскую проповедь о том, что "реальность - единственное место, где можно нормально поесть", венчающуюся глубокомысленной тавтологией "реальность реальна". Из чего следует вывод: виртуальность следует по вторникам и четвергам отключать. И тогда-то будет всем счастье.
Таким образом, виртуально "Первому игроку приготовиться" - зрелищная фантастика. А реально картина синонимична своему макгаффину - "пасхальному яйцу". "Пасхалки" в играх (и не только) служат двум целям: тешить самолюбие тех, кто их находит, и тех, кто их прячет, - при этом сама "пасхалка" целью не является и никакого смысла не несет. Фильм Спилберга одновременно состоит из "пасхалок" и является "пасхалкой". То есть состоит из того, что не имеет смысла, и сам не имеет смысла. Зато, беспрецедентно интенсивно апеллируя к культурному опыту зрителя, беспрецедентно интенсивно тешит его самолюбие.
3.0