Вадим Гилод: Только не потому, что подобные службы не востребованы. Еще как востребованы, нужны! Но дело это крайне сложное, хлопотное.
По-моему, я тоже знаю ответ. Помните, в 2012 году вы собрали, можно сказать, цвет московской психиатрии. Долго, скрупулезно рассказывали о работе отделения. А когда начались вопросы, стало очевидно: слушатели просто вам не очень поверили. Потому как спрашивали: "Ваше отделение действительно на седьмом этаже обычной, не психиатрической больницы?" "У вас действительно на окнах нет решеток, а двери не на замках?"… Вы потом водили слушателей в отделение, говорили, как важно, чтобы подобные службы были для всех нуждающихся.
Вадим Гилод: Вот мы вместе и ответили на вопрос. Но добавлю: хотя кризисные отделения, чем дальше, тем больше необходимы, последователей нет. И не только потому, что, как мы сказали, их создание хлопотно, тут обязательно нужна еще и добрая воля. А с ней сложнее всего. Во всяком случае, пока желающих нет. Значит, нет и последователей.
Я всегда задаю вопрос: сколько стоит лечение в отделении?
Вадим Гилод: Лечение москвичей оплачивает бюджет города Москвы - за что величайшее спасибо. Жители других территорий оплачивают свое лечение через отделение платных услуг. Это не менее трех тысяч рублей в сутки.
Для кого предназначено кризисное отделение?
Вадим Гилод: Наши пациенты - это люди, страдающие различными психическими проблемами, не требующими специальной изоляции. На восстановление обычно уходит недели две. Отделение для людей, пытавшихся или думающих о том, чтобы покончить с собой. Если такой человек обнаружен, то первое, что приходит в голову врачу-психиатру: человека нужно срочно оградить от возможных неправильных его действий. То есть изолировать.
А на самом деле, что с ним нужно делать?
Вадим Гилод: Прежде всего, с этим человеком нужно поговорить, надо доброжелательно выслушать. Надо понять, насколько он опасен для себя, для окружающих. Если человек готов разговаривать, значит, есть возможность ему помочь. Помочь, не изолируя в психиатрическую клинику. А напротив: дать ему возможность общения с психотерапевтом, психологом, товарищами по несчастью.
Суицид предотвратим?
Вадим Гилод: Смотря какой. Импульсивный суицид предотвратить невозможно, потому что это мгновенное действие. А есть иной вид суицида - суицид, растянутый во времени. Сперва у человека появляются мысли о смерти: плохо жить, невозможно жить, не стоит жить. Он этими мыслями делится с близкими. "Скоро вы от меня избавитесь", "Вам всем станет легче"... Человек говорит о возможности суицида, ищет единомышленников, пишет завещание. На любом из этих этапов ему можно помочь. Такой суицид делится как бы на два вида: диалогический и монологический. При первом человек ищет собеседника, чтобы рассказать о себе, привлечь к себе внимание, договориться. Монологический характерен иным поведением: уже все сказано, никому ничего не надо доказывать. Да и нет желания.
Когда говорит, помочь можно. А когда замолчал…
Вадим Гилод: Нужно проявить интерес к жизни, переживаниям этого человека.
Каждый врач способен работать с такими пациентами?
Вадим Гилод: Думаю, не каждый.
Кто ваши пациенты?
Вадим Гилод: В основном люди трудоспособного возраста - от 18 до 59 лет. Больше женщин.
А я-то думала, что тут первенство держат представители сильного пола…
Вадим Гилод: Держат. Только по количеству завершенных суицидов. А женщины - такова их природа - осторожничают даже в попытках уйти из жизни. Стараются выглядеть красиво. Хотя красивой может быть только жизнь, а смерть в любых ее проявлениях ужасна.
Но почему же об этом слышно все чаще? Грузовик врезался в толпу, погибли люди. Молодой водитель покончил с собой. Подросток расстрелял одноклассников, потом свел счеты с жизнью… Молодые играют в странные игры, чуть ли не воспевающие самоубийство. Это пороки нашего безумного мира? Этому можно хоть как-то противостоять?
Вадим Гилод: Современное общество предъявляет к каждому из нас все новые требования. Сталкивает с новыми трудностями, загадками. Растет социальный стресс. Это не только в России - так во всем мире. И проблемы каждого человека, каждой личности становятся все острее. Какую отрасль жизни ни взять - проблем множество. И все дефицитнее становятся жизнеутверждающие и укрепляющие психику обстоятельства. Приведу один пример из собственной практики. В восьмидесятых годах прошлого века я работал в Тульской области наркологом. Неожиданно выяснилось, что в течение одного года 12 тульских подростков покончили с собой. Это стало "ЧП" областного масштаба. Привлекли внимание всех органов власти. Подробно исследовался каждый случай. Сейчас только скандал с так называемыми группами смерти привлек внимание. А то, что чуть ли не каждый день кто-то из подростков совершает тот или иной поступок во вред собственному здоровью, проходит нередко никем не замеченный.
Мы стали такими равнодушными?
Вадим Гилод: Нет. Не стали. Просто заняты другим. Нам некогда поговорить с близкими. А уж тем более выслушать.
И жить торопимся, и чувствовать спешим?
Вадим Гилод: Насчет чувствовать - я бы не сказал. А вот что жить спешим - это действительно так. И нередко в душе человека то место, которое не заняли близкие, занимают люди совершенно другие. Не самые лучшие. И не с самыми добрыми намерениями. Это могут быть и те самые вербовщики в группы смерти. Да и просто в смертники. Отсюда берутся те же боевики. Отсутствие ценности собственной жизни приводит к трагическим последствиям. А ее ценность воспитывается в семье, в обществе, где существует любовь. Любовь к близкому, к родному, к соседу…
Недавно была приглашена на семейный ужин. Пришли родители главы семьи. "Как мы сядем? Рядом?" - спрашивает жена мужа. "Сядь напротив, чтобы я мог на тебя смотреть"… Они вместе более 40 лет. Значит, такое возможно?
Вадим Гилод: Муж смотрит на жену любящими глазами. Это истинная любовь… И спешите делать добро. Оно всегда предпочтительнее зла.
А я добавлю слова великого Александра Исаевича Солженицына: "Главное, не участие во зле". И вернусь к началу нашего разговора. Более тридцати лет отделение, которое вы возглавляете, единственное. Такой статус вам по душе?
Вадим Гилод: Моя душа ни при чем. Попытки создать нечто подобное делались. К сожалению, безуспешно. А то, что это необходимо, очевидно. Ведь "Не убий" - это не только не лиши жизни кого-то. Но и себя тоже.