Правила игры задаются с порога первого зальчика, в торце которого вязаная накидка, растянутая на манер коврика, мимикрирует под надпись на кирпичной стене. К бодрому "УРА!" прилепилась спереди кривая буковка "д". Плод заочного диалога неизвестных писателей, равно как и геометрия кирпичиков, вывязаны Ольгой Божко с прилежным тщанием. Перед нами сюжет почти лингвистический. Небольшая драма о встрече двух безъязыких миров - улицы, предпочитающей междометия остальным частям речи, и бессловесности "женской половины" дома. Знаком последней со времен Пенелопы и Одиссея была пряжа и ткань. Результат такой встречи предсказуем: немота одних гарантирует их безответность перед агрессией внешнего мира, но мягкая пряжа повторяет уличный диалог, вписывая и восторг, и ругань в ткань "уютного" дома.
Любопытно, как вязаные граффити Ольги Божко рифмуются с жестким проектом "Маргаритки" Светланы Шуваевой через пару залов. Шуваева нескромные настенные "росписи" делает основой неброского орнамента скромной платьевой ткани. "Маргаритки" отсылают не только к агиттекстилю 1920-х, но и к одноименному культовому фильму Веры Хитиловой.
Словом, перед нами история обретения речи - с помощью языка искусства. И - в диалоге с искусством предшественников. Экспозиция, выстроенная кураторами Ольгой Божко и Луизой Морин, фиксирует этапы рождения высказывания. От внутренней речи, смутной, полуоформленной (в камерном закутке галереи "Пальто") - к коду языка... От уютного разговора на терраске за чаем - к "выходу" в пространство города и мира...От слов, живущих в "пузырях" комиксов (привет от Георгия Литичевского поп-арту!), - к веренице волшебных образов снов на подушках от Аркадия Насонова ... Эти три сюжетных линии, что заданы языком, социумом и бессознательным, переплетаются, фиксируя общий вектор движения.
И если первый зал "Сказано - связано" с работами Ольги Божко создает образ внутреннего пространства, которое переводит, буквально - перевязывает - на свой лад обрывки чужой нахрапистой речи, присваивая ее, то последний зал распахивает, открывает окна вовне. На белых занавесках вышит детский рисунок. На одной стороне - цветными нитками, на другой - в зеркальном отражении - белыми. Мальчишка рисовал "войнушку". Как водится, с танками, самолетиками, выстрелами... Чтобы уж каждый понял, сверху крупными буквами - "Война". На другой стороне-- "Мир". Это работа Дарьи Кротовой "Война и мир" похожа на веселенькие занавески в детской. Те, что могли бы быть у нынешнего Николеньки, героя толстовского "Детства", или сегодняшней Наташи Ростовой. Но стоит раздвинуть занавески - и за окном двор старой усадьбы.
Там сидит в кресле бронзовый Гоголь, длинноносый, ссутулившийся, погруженный в свой мир. А вокруг - обычная городская жизнь. С экскурсантами, чинными старушками и мальчиками на самокатах... Если не "Миргород", то мир города. Рифмой к тому заоконному пространству - самокат в зале, заправленный картриджем с цветными чернилами. Когда катаешься на нем, на белом полу остаются цветные линии - след зрителя вписывается "комментом" в текст выставки. Эта работа Алексея Трегубова "Суета, все суета и ловля ветра" - в свою очередь комментарий на полях текста Экклезиаста. Ну, который про "суету сует". Но еще и отклик на соседнюю работу Алисы Йоффе "Выпуск новостей", экспрессивную, резкую, как "Нате!", возвращающую языковой метафоре буквальную точность картинки.
Может показаться, что в этих приключениях слова между текстилем и текстом потерялось ...тело. То самое, которое облекается в ткань и из которого выпархивает слово, что потом не поймаешь. Потому что не воробей. И вправду, телесность, модная тема, на этой выставке отнюдь не в центре внимания. Текст и речь живут, скорее, на границе сознательного и бессознательного, а не в урчащей темноте утробы. Но тело возникает - как призрачная "Башня", как опора и....потенциальная руина в очень тонком проекте группы "МишМаш" и Ольги Петруненко. Тело тут ближе архитектурной конструкции иль кариатидам, а рисунки на ткани платья - мерцают между римскими ведутами и альбомом Кабакова "10 персонажей"... Дома тоже облекаются в ткань - не только при реставрационных работах, но и в проекте Дмитрия Булныгина "Термитники-2".
"Поэта далеко заводит речь...". Художника тоже. Игра "в слова" в проекте "ТЕКСТиль" позволяет авторам ловить ветер в тугие паруса времени. Виндсерфинг удался.
Фоторепортаж: Выставка "Текст и текстиль"