Родился в Херсонской губернии. В трехлетнем возрасте был привезен родителями в Сибирь. Учиться в школе начал сразу со второго класса, а в третьем уже пытался писать стихи. В 1935 году поступил в Ленинградский институт водного транспорта. Стихов писать не бросил. Проучившись меньше года, оставил институт и в 1936 году поступил в Омский педагогический институт на факультет литературы и языка. Занимался переводами польских, немецких и австрийских поэтов. В июле 1940-го Иосиф окончил Омский пединститут, а в октябре был призван в армию.
Сестре
27 февраля 1936 года
Здравствуй, Бэллочка. Ты просишь уже напечатанных стихов, но, к сожалению, литературная страница еще не вышла и выйдет неизвестно когда... Ничего с неба не падает. Мне не нужно ни от кого титула, мне не нужно никакого звания, мне нужно овладеть языком - понимаешь? - русским языком. И я добьюсь этого. Это вошло в мою страсть, во все мое существо. Стихотворение может заставить меня смеяться, плакать, страдать, блаженствовать... Я окончательно решил работать над каждой строчкой - чеканить стих. До сих пор я писал быстро и бессознательно. Учиться, конечно, я продолжаю. Руковожу литературным кружком. Играю много в шахматы.
Август 1941
Здравствуй, дорогая сестричка!.. Хочется скорее в бой. Сейчас мне присвоено звание младшего сержанта и отдано в распоряжение отделение. Несколько раз пытались отправить меня в артиллерийскую школу, но все возвращали. На днях, кажется, куда-то отправят. Недавно спрашивали о том, какой институт я окончил, адрес, кто из родных судим, сколько и за что имел взысканий и каких, какой знаю иностранный язык. То, что мне знаком немецкий, очевидно, вполне удовлетворило требованиям, так как еще и другие в этот список попали, знающие немецкий язык. Куда меня думают послать - угадать невозможно... Я совершенно тверд, спокоен и готов ко всяким неожиданностям. Только о родителях с грустью думаю, жаль стариков. Пиши мне чаще. Да, прошу совета: думаю вступить в партию. Ты меня хорошо знаешь. Что скажешь?..
Твой брат Юзик.
Однокурснице Марине Миловой
Осень 1941-го
Недавно был такой случай в полку. В Ленинской комнате читал стихи cталинградский поэт Владимир Брагин (рядовой боец). Это молодой хороший парень. Он печатает в окружной газете ура-патриотические стихи на тему - "раньше было плохо, теперь - хорошо". Знает сам, что стихи плохие, но находит возможным получать за это хорошие деньги и авторитет. Я разругал его на этом выступлении, как полагается. Меня шумно поддержали красноармейцы, повторяя за мной, что в стихах Брагина нет лица красноармейца, нет подлинной жизни, настоящих переживаний. Есть только газетный трафарет. О моем выступлении говорил весь полк. Все были довольны, потому что Брагин несколько заносчив. Но тут произошло неожиданное. Брагин нашел меня, и мы подружились...
Мне вот пишет Иван Коровкин, чтобы я дневник вел. Но это он по наивности. Если бы кто-нибудь увидел мои записки - пропащее дело.
Из письма другу
Стихи, вообще, пишу, но дряни на заказ для окружной газеты не изготовляю. Кое-что, удовлетворяющее и меня, и редакцию, будет вскоре напечатано. Недавно послал в Омск 500 строк. Это материал к будущей книжке.
Дата
20 мая исполнилось 100 лет со дня рождения Иосифа Ливертовского.
Папиросы
Я сижу с извечной папиросой,
Над бумагой голову склоня,
А отец вздохнет, посмотрит косо -
Мой отец боится за меня.
Седенький и невысокий ростом,
Он ко мне любовью был таков,
Что убрал бы, спрятал папиросы
Магазинов всех и всех ларьков.
Тут же, рядом, прямо во дворе,
Он бы сжег их на большом костре.
Но, меня обидеть не желая,
Он не прятал их, не убирал...
Ворвалась война, война большая.
Я на фронт, на запад уезжал.
Мне отец пожал впервые руку.
Он не плакал в длинный миг разлуки.
Может быть, отцовскую тревогу
Заглушил свистками паровоз.
Этого не знаю. Он в дорогу
Подарил мне пачку папирос.
Молоко
От меня уходит далеко
Вместе с детством и зарей багровой
Дымное парное молоко,
Пахнущее степью и коровой.
Подымалось солнце - знамя дня;
Шло к подушке, рдело надо мною,
Заставляя жмуриться меня,
Закрываться от него рукою.
А в сарае млела полутьма
Под простой соломенною кровлей Прелое дыхание назьма,
Слабое дыхание коровье.
На заре приятно и легко
(Сон еще плывет над головою)
Пить из белой кружки молоко,
Ароматное и молодое.
Выйти степью свежею дышать,
Чтобы сила жизни не ослабла,
На коне чубаром выезжать
В синеву полей на конных граблях.
Много было нас, и часто зной
Заставлял бродить тропой лесною.
Этот лес казался мне сплошной
Блещущей горячею листвою.
В нем была рябая полумгла
От просветов солнечных и пятен,
Там костянка крупная могла
Прятаться за каждым стеблем смятым.
Там она цвела и, может быть,
Зреет под далеким небосклоном...
Снова бы с мальчишками бродил
По лесам и зарослям зеленым.
От меня уходит далеко
Вместе с детством и зарей багровой
Дымное парное молоко,
Пахнущее степью и коровой.
Гвардейское знамя
Алый шелк широко развернули,
Стали строже удары сердец.
На почетном стоит карауле
У заветного стяга боец.
Боевое гвардейское знамя,
Я тобой, как победой, горжусь,
Я к тебе припадаю губами,
Я целую тебя и клянусь:
Если, споря с бедой грозовою,
Ты костром зашумишь надо мною,
Только в сердце раненье сквозное
Не позволит идти за тобою.
Лучше пусть упаду без сознанья
По-гвардейски - лицом к врагу,
Только б реяло красное знамя
На удержанном берегу.
Знаю я - кто, сражаясь, умер -
Навсегда остался в живых
В этом сдержанном шелковом шуме,
В переливах твоих огневых.
1 мая 1943
Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru