Программа фестиваля насчитывает порядка двух с половиной сотен страниц, только на чтение ее у меня ушел целый час. Выступления вышеозначенных людей и творческих коллективов шли одновременно на более чем десяти площадках. Наиболее дефицитной фигурой на фестивале, как я быстро понял, является даже не сам участник, будь он хоть трижды "звезда", а модератор. "Звезды" любят, чтобы их представили, сказав что-то вроде "такой-то в представлении не нуждается" (и так знаменит). Талантливых модераторов не так много, поэтому они и шли на фестивале по особой цене и были разрываемы на части. Благо все площадки находились недалеко друг от друга, на расстоянии коротких перебежек.
Если я перечислю всех выступивших на этом фестивале, моей колонки не хватит. Гораздо удивительнее другое. Всё это не мешало "Красной площади" оставаться еще и живой ярмаркой, где книжки улетали с лотков как горячие пирожки и в гораздо большем количестве, чем их съедают герои Книги Гиннесса. На протяжении четырех дней главная площадь страны превратилась в книжный магазин open air, откуда книги несли пачками, рюкзаками. Во всем этом был элемент безумия, но все-таки священного.
Мы вообще избыточная и непредсказуемая страна, это правда. Я гулял по Красной площади (удивительно, но при скоплении народа по ней можно было еще и гулять!) и многое узнавал для себя впервые. Все-таки в книжных магазинах невозможно зримо представить себе, что читает твоя страна. Там выкладки, система отделов, ходят утомленные чтением люди. Настоящая читательская "движуха" есть на книжных ярмарках. "Красная площадь", как мероприятие в этом смысле самое демократическое и в то же время и самое компактное, уже подлежит изучению с точки зрения мониторинга реального спроса на реальное чтение.
И это отнюдь не "попса". Я, например, обратил внимание, что едва ли не самые красиво изданные и культурно значимые книги были на стендах региональных издательств, а они представлены на "Красной площади" всегда широко, фактически именно эта ярмарка выполняет сегодня миссию ярмарки "Книги России". Региональные издательства были расположены вдоль кремлевской стены, столичные - вдоль ГУМа, что тоже было символично.
Читатели толпились возле стендов малых издательств, где выходят исключительно исследования по культурологии, искусствоведению, филологии, иконографии, архитектуре и так далее. Эти издания вы не найдете в обычных книжных магазинах, тут, что называется, нужно "знать места", и появление этих изданий на Красной площади - это, конечно, настоящий праздник.
С другой стороны, я с интересом и, поверьте, без малейшей зависти наблюдал аншлаг на выступлении бывшего сантехника Славы Сэ, он же знаменитый блогер, он же сегодня один из наиболее популярных писателей. Скромный дядечка средних лет, которого не заметишь в метро, под юпитерами света влюбленных в него читательских глаз рассказывал, как соседи в его многоквартирном доме обижаются на него и чуть ли не подают в суд за то, что он неадекватно описывает их, а главное - их собачек, кошечек и хомячков. Как если бы к Льву Толстому в Ясную Поляну пришли его поклонники, послушали его и сказали: "Лев Николаевич! Хватит заливать про непротивление злу! Как поживает ваш пудель Маркиз? Не заболел? Что-то мы давно его не видели!"
А в нескольких шагах Евгений Гришковец, автор мемуарного романа "Театр отчаяния. Отчаянный театр", рассказывал уже своим поклонникам совсем другое: "Я писал гелевыми ручками и, когда они заканчивались, бросал их в ящик. Потом подсчитал - исписано 138 ручек и семь килограммов бумаги". "Ого! - подумал я. - Вот настоящий писатель! Наверное, этот ящик он тоже не выбросил. Наверное, передаст его в Литературный музей". И кстати, опять подумал о Книге рекордов Гиннесса. 138 ручек и 7 кило бумаги - кто больше? Поверьте, я не издеваюсь. Я люблю писателя Евгения Гришковца. Просто это совсем другой писательский архетип, нежели Слава Сэ.
Или Анна Гавальда, прабабушка которой родилась в Петербурге, а она, правнучка, живет во Франции и уже заработала своими книгами несколько десятков миллионов евро. Я смотрел на очередь за автографами к ней русских читательниц и радовался. Только идиот может говорить о России как о закрытой и замкнутой в себе стране.
Но всё это, конечно, беглые и сумбурные впечатления. Описать, что происходило на Красной площади в эти дни, подробно невозможно. А еще труднее это осмыслить.
Почему-то в голове моей вертелась знаменитая фраза Джеймса Бонда: "Взболтать, но не смешивать" - рецепт его "фирменного" коктейля. "Красная площадь" - это тоже коктейль. Сложный, "фирменный" и в то же время демократический. Но не пытайтесь разгадать его рецепт. Ничего не получится.