Под театральные представления Арену ди Верона используют с Ренессанса, если не считать театром гладиаторские бои и сожжения еретиков, что случались еще с 30 года. В год столетия Верди в 1913 году решено было сделать постоянный фестиваль, и с тех пор он держит курс "опера для всех", формируя афишу из хитовых названий и приглашая любимых публикой звезд. Публика отвечает невероятной взаимностью, за год слушать оперу собирается больше полумиллиона человек. Здесь в ходу зрелищные постановки, раз уж концертной площадкой служит претендующий на лучшую в мире сохранность амфитеатр. В нем царит античный демократизм: мест много, кому партер, а кому и каменные скамьи-ступени, где влегкую умещается до 25 тысяч человек. И еще неизвестно, кто в выигрыше, ведь в амфитеатре свои ритуалы - подушки для мягкости и свечи для эффекта... И уж точно с любого места все слышно и видно. Акустикой озаботились знавшие свое дело античные мастера (как не вспомнить современные залы, где провалы звука сплошь и рядом), а видом - режиссеры с четко поставленной задачей: постановки - "как должно быть", время и место действия соответствуют авторскому замыслу.
Если "Кармен", то с традиционной табачной фабрикой и склочными кумушками, а неотразимая цыганка - петербурженка Анна Горячова, больше известная в Европе, чем дома, соблазняет наивного сержантика Хозе - Франческо Мели самым привычным образом - песней, цветком, ногой из-под юбки. Если "Аида", то во всем великолепии золоченых штандартов, жреческих одежд и боевого марша победителей. Пирамиды врезаются в темноту (начало спектаклей 21.00), а громадные сфинксы поочередно въезжают на сцену: эстетика "бедного театра" не для Арены, здесь все должно впечатлять - и впечатляет.
Самым храбрым в тройке базовых опер сезона выглядит "Севильский цирюльник" Россини постановки Хуго ди Ана, с успехом идущей с 2007 года. Любимая публикой опера-буффа с ее искристым юмором поселена в дивный сад с розанами в двухэтажный дом. Хореография Леды Лойодич чуть иронична к эпохе, танцовщики похожи на цикад и церемонны как монархисты. Есть в этом вечная наивность "настоящего театра" и обаяние оперного шика, но опять же - все для зрелища, все для вокала. Спросить у итальянца, что в этом году важного в Вероне, он ответит - "Цирюльник", ибо в кастинге сплошь любимцы. Едва на сцену выпрыгнул Фигаро-Лео Нуччи, громадный зал замер, чуть расшевелился на "Фигаро тут, Фигаро там" и взвыл "Бис!", после чего баритон, не ломаясь, в традициях оперы повторил арию. Под стать ему трудились вальяжный и любимый Петербургом Ферруччо Фурланетто-Базилио, проворная Розина-Нино Мачаидзе, мечтательный Граф Альмавива - Дмитрий Корчак. И блистательный маэстро израильтянин Даниэль Орен, мягко высекающий из оркестра искры. А также те, чье участие в спектаклях отмечается краткой строчкой - оркестр, хор, кордебалет и техкоманда Арена ди Верона. Эти труженики поля и поддерживают то качество, благодаря которому Арену обзывают оперным Голливудом и комбинатом блокбастеров, но ценят и любят.