Вы выступаете на фестивалях, основанных Святославом Рихтером, постоянно. Это магия имени великого музыканта?
Николай Луганский: Невозможно это выразить в нескольких словах. С записями и живыми выступлениями Святослава Теофиловича я жил буквально с детства. Его живые концерты - это самое сильное, что я слышал, при том, что изданы сотни записей - и живые, и студийные. Что касается Тарусы, то я люблю сюда приезжать. Мои предки отсюда. Прапрадед служил в тарусской церкви священником. С этими местами у меня действительно связано много хороших воспоминаний. Конечно, я не каждый год приезжаю сюда с концертами, но такой фестиваль - это достойная память о великом музыканте. Сюда приезжают люди из разных стран мира.
В программу своего клавирабенда вы включили сочинения Дебюсси, 100-летие со дня смерти которого в этом году отмечает музыкальный мир. Святослав Рихтер также играл много музыки Дебюсси.
Николай Луганский: Да, мне кажется, Рихтер переиграл всего Дебюсси. Помню его незабываемое исполнение в 1985 году первой тетради прелюдий. Он сам говорил, что Дебюсси - один из трех его любимых композиторов наряду с Шопеном и Вагнером. Для меня Дебюсси более французский композитор, чем, скажем, Равель, Пуленк, или Сен-Санс. В его музыке есть то, что совершенно несвойственно русской культуре - подчеркнутое отстранение от вопросов жизни и смерти, хорошего и плохого. Это желание насладиться исключительным моментом: каплей дождя, цветком, дуновением ветра. У Дебюсси это запечатлено просто невероятно. Кстати, не так давно я завершил запись сольного альбома из сочинений Клода Дебюсси, который должен появиться в начале этой осени. В этом альбоме наряду с "Бергамасской сюитой" я записал вторую тетрадь "Образов", две арабески, очень медленный вальс, "Посвящение Гайдну".
После Тарусы вы будете играть в Ивановке - тамбовском имении Сергея Рахманинова?
Николай Луганский: Да, Таруса и Ивановка - это заповедная и сокровенная Россия. Ивановка - вообще отдельная тема. Здесь было создано почти 80% музыки Рахманинова, которую мы исполняем. Это уникальное место, возрожденное в 1973 году директором музея-усадьбы Рахманинова Александром Ермаком. Играть здесь счастье. Пушкин считал, что "на свете счастья нет, но есть покой и воля". Но мне кажется, что именно музыка способна передать ощущение счастья. Например, программа, которую я играл сейчас в Тарусе: "Остров радости", "Сады под дождем" и две арабески Дебюсси - это счастье, может быть, не самое экстатическое, как у Вагнера, или в редкие моменты у Рахманинова, а спокойное и умиротворенное.