Басинский: Мы слабо представляем, что такое пантеон жен великих писателей

Но это не важно. Важно, что она была единственной женой Антона Павловича Чехова. И, наверное, единственной женщиной, которую он по-настоящему глубоко любил, и в любовь эту вложил в самые нежные и самые сентиментальные ноты своей души. А душа Чехова - это, быть может, самое не разгаданное в нем.

"Кукурузой моей души" он, впрочем, называл не Книппер. Так он обращался в письмах к Лике Мизиновой. Но вообще это так странно и так характерно именно для Чехова - писать женщинам в таком вот стиле, в сущности, на грани фола, на грани пошлости. Никто, как он, не знал, не чувствовал природу человеческой пошлости, никто от нее не страдал, как он. Его и мертвого привезли в Петербург из Германии, где он умер, в вагоне "Для устриц". Но вот что любопытно. Если бы сам Чехов из-за гроба мог видеть этот вагон, он нисколько не оскорбился бы. Он сказал бы: "Понятно, устриц возят в вагоне-холодильнике, ну, и трупы - тоже". И в этом был бы весь Чехов - великий мудрец, великий психолог, величайший русский реалист.

 

 

О его браке с актрисой МХТ Ольгой Книппер только ленивый не острил, не судачил. Отметился здесь и Иван Бунин, и другие. И в самом деле, когда приходишь на дачу Чехова в Ялте, и видишь его кабинет, с нишей в стене, чтобы сквозняки не продували… Как он мечтал об этой даче! А дом получился красивый, но для чахоточного неудачный. Камины горели плохо, вытяжка не работала, зато сквозняки работали вовсю, так что пришлось делать нишу в стене в кабинете, чтобы во время работы за письменным столом спину не продувало.

 

А внизу комната для Ольги Леонардовны, драпированная красной материей, шикарная, настоящий будуар для актрисы. Она была здесь наездами, между выступлениями в МХТ и частыми гастролями. И эта комната ее ждала, была готова к ее приезду. А Чехов, бедный, мерз в своем кабинете…

 

Но и это все ерунда. Те, кто осуждают Книппер, осуждают Чехова. В это невозможно поверить, но за шесть лет их знакомства и еще более короткого периода как бы семейной жизни Антон Павлович написал ей более 400 писем! Самый обширный его эпистолярий. И вот подумайте - Чехов, мастер краткости, писатель, ценивший каждое слово на вес золота, написал Ольге Книппер более 400 писем! Почему? Смертельно больной (и он знал это, доктор Чехов!) растрачивает свой великий дар мастера слова на 400 с лишнем писем - кому? 

Перечитайте! Это невозможно читать без слез, без душевного какого-то изумления перед невероятным запасом любви и нежности, которые были в этом человеке и которые он проявил так открыто и так сильно в любви к своей жене. К своей единственной жене.

 

"Милая, славная, добрая, умная жена моя, светик мой, здравствуй! Я в Ялте, сижу у себя, и мне так странно!".

 

"Пиши, жена моя, пиши, а то мне скучно, скучно, и такое у меня чувство, как будто я женат уже 20 лет и в разлуке с тобой только первый год".

 

"Здравствуй, собака!.. Я тебя, собака, очень люблю!".

 

"Ты мне снилась эту ночь. А когда я увижу тебя на самом деле, совсем неизвестно и представляется мне отдаленным. Ведь в конце января тебя не пустят!".

 

Он не позволял ей уйти из театра, радовался ее успехам, трогательно утешал ее, когда у нее были неприятности в театре, а в театре всегда неприятности. Он готов был любить ее и постоянно ждать в Ялте, где он, в сущности, умирал от чахотки. И знал это, и, тем не менее, сажал свой необыкновенный сад - может быть, в надежде, что это продлит ему жизнь. 

Есть глупая версия, что женитьба Чехова на Книппер и гражданский брак Горького с Марией Андреевой - это проект Станиславского. Мол, он был заинтересован, чтобы примы его театра выходили замуж за ведущих драматургов.

 

Но Мария Андреева ради Горького фактически ушла из театра, стала секретарем и главной помощницей писателя. Семь лет она прожила с ним на Капри, работая и секретарем, и переводчицей. А Чехов вот, напротив, радовался театральным успехам своей жены, трогательно утешал ее, когда ей было трудно. Два великих писателя, две великих жены, а какая разная история!

 

 

Чехов, конечно, знал, что это его последняя, закатная любовь. И он вкладывал в нее какие-то самые сокровенные, интимные и тайные силы своей души. И можно не сомневаться, как великий писатель, он знал цену своей переписке с Книппер. Но и она, надо отдать должное, умела держать себя в этой переписке, находила нужные слова, нужные интонации.

 

Он умер в Баденвейлере фактически у нее на руках. "Я умираю", - сказал он по-немецки доктору-немцу. Не все знают, что это был лишь обычный обмен любезностями между двумя врачам. Когда доктор, зная, что его пациент, тоже доктор, безнадежен и умирает, он просит принести шампанского. Его принесли. "Я умираю", - сказал доктор Чехов, и его лечащий врач не стал спорить. Все это происходило на глазах Книппер-Чеховой.

 

Мы понимаем, что такое пантеон великих русских писателей. Но мы слабо представляем себе, что такое пантеон жен великих русских писателей. Вот они: Наталья Гончарова-Пушкина, Анна Сниткина-Достоевская, Софья Берс-Толстая, Екатерина Волжина-Пешкова, Ольга Книппер-Чехова. И это еще не весь великий ряд.

 

О них существует много домыслов, сплетен, так называемых "версий", как правило, грязных и нечистоплотных. Хотя вся их вина в том, что Бог им судил стал женами гениев, то есть людей, которых считают великими, а тех, кто был рядом с ними - судят по их ранжиру. И они, конечно, этому ранжиру не соответствуют.

 

Но не забудем, что, осуждая их, мы осуждаем и самих великих. Ведь это они их выбрали. Любили. Ревновали. Впадали в сентиментальность. То есть позволяли себе быть просто людьми.