Регулярные деловые отношения с Большим театром начались у Анны Нетребко и Юсифа Эйвазова с постановки "Манон Леско" Пуччини два года назад. Хотя впервые вместе они оказались здесь на грандиозном гала-концерте оперных звезд, которых великая Елена Образцова успела собрать под могучими крыльями на юбилее незадолго до своего ухода, словно благословив покорить эту сцену.
Если у Анны, кроме партии Манон, с той поры ничего нового пока не появилось, то Юсиф успел дебютировать еще в премьерной постановке "Пиковой дамы" Чайковского в режиссуре Римаса Туминаса в партии Германа, а также с большим успехом спеть в опере "Дон Карлос" Верди. Тенор назвал Большой театр под занавес "Верди гала" "родным домом": именно там в 2010 году он впервые вышел в партии Каварадосси в "Тоске" Пуччини.
По признанию певца, грамотно отлаженный репетиционный процесс и вся инфраструктура, связанная с выпуском спектаклей, позволяющая исполнителям не в авральном режиме, а шаг за шагом "вживаться в образ", вызывает у него стойкое желание сотрудничать с Большим театром.
Программа "Верди гала" выглядела недвусмысленным намеком на то, какие существенные бреши есть в репертуаре главного оперного театра страны в категории "Верди". Вместе с тем она напоминала и об эпохе больших вердиевских голосов: буквально с первого же дуэта - Отелло и Дездемоны из I акта "Отелло", где мавр и прекрасная венецианка объясняются в неземной любви самыми высокопарными фигурами речи. В эти мгновения не могли не вспомниться голоса тенора Владимира Атлантова и Тамары Милашкиной с их ни в коем случае не советской, а европейской техникой насыщенного бельканто.
А когда эфиопская и египетская принцессы сцепились в схватке за красавца-тенора Радамеса - и Анна Нетребко с Долорой Заджик без декораций и сценических костюмов, одними скульптурными красноречивыми жестами разыграли сцену из II акта "Аиды", вспоминались великие Елена Образцова и Галина Вишневская.
Ни "Аиды", ни "Отелло" в Большом театре сегодня нет. Вечер воспоминаний о былом оперном величии подкреплялся еще и какой-то странной оцепенелостью зала, то ли отвыкшего от подобной вокальной роскоши, то ли уже не способного забывать о насущных проблемах и отдаваться настоящим оперным страстям. В зале были замечены и Филипп Киркоров, и Владимир Познер; вел вечер сам Дмитрий Дибров, правда, уводивший его своей телевизионной интонацией с высоких оперных подмостков в сторону другого бойкого шоу.
Впрочем, прохладной атмосфере особенно в начале концерта способствовал не очень поворотливый поначалу оркестр (БСО им. П.И. Чайковского), ведомый молодым итальянцем Микеланджело Мацца, предпочитавшего вялый лирический настрой. Долора Заджик с песенкой цыганки Азучены из "Трубадура" вместо заявленной в программке арии Эболи температуры не изменила. Удар хитов пришелся на вторую половину концерта. Анна Нетребко, пару дней назад спевшая сольный концерт в Концертном зале Мариинского в сопровождении Малкольма Мартино, одного из самых лучших концертмейстеров мира, показала как важно для певицы, увлекаясь тяжелым репертуаром, не забывать и о камерном, чтобы держать голос в хорошем тонусе.
И в "нильской" арии Аиды Qui Radames verra, и в молитве Леоноры Pace, pace, mio Dio! из финала "Силы судьбы" Верди (в которой ей и Юсифу вскоре предстоят дебюты в Ковент-Гардене) она шиковала и в крупных масляных штрихах, и дразнила нежной зыбкой акварелью. Плотные, тщательно, округло вызвученные низы ее голоса эхом отражались в хрустально звенящих, виртуозно долго тянущихся верхах, зачаровывая чувственным, терзающим душу средним регистром.
Апологетом той же вокальной аксиомы выступал и Юсиф Эйвазов, без потерь, органично масштабируя объем голоса, переходя от сгорающего от любви драматического Отелло к лирическому повесе - порхающему по девушкам-цветкам Герцогу из "Риголетто". Доказывая, что на оперной сцене нужно уметь делать все - как завещал Джузеппе Верди.