Материнское расследование выявило скандальные факты. В региональном следственном управлении возбудили уголовное дело о халатности педагогов.
Ульяна Меньшикова сама педагог и блогер. Не в ее характере что-то замалчивать. О травле своего ребенка рассказывает максимально открыто.
- В сентябре сын вернулся с занятий в свежекупленной куртке, весь увешанный плевками и с отпечатком грязного ботинка на спине. Сказал: "Да это малолетки дурью маются, сам разберусь, мам". Парень у меня высокий, крупный, в анамнезе три года футбола и семь лет занятий киокушинкай, конечно же, разберется, решила я, тем более с мелкотой. Но дальше - больше. Стал регулярно приходить в грязной одежде, видно, что после боев, хотя физически целый. На все мои попытки пойти и разогнать эту кодлу был один ответ: "Не лезь, разберусь сам, мне будет стыдно, если мама пойдет защищать меня от шестиклассников". После того как сын попросил меня купить ему кастет, чтобы он мог спокойно ходить в школу, я поняла, что нужно всю эту историю с "малолетками" решать в правовом поле, пока не произошло страшное. Беседу с сыном провела. Поход к директору был запланирован, но накануне сын пришел побитый.
Меньшиковы обратились в травмпункт, там зафиксировали побои, и в полицию поступил сигнал о том, что в учебное время на территории школы пострадал подросток. Есть видеозапись: подростки кидают в Илью кусками льда, после чего он с окровавленным лицом возвращается в школу. Ульяна Меньшикова обзвонила одноклассников Ильи.
- Выяснилось, что сын все эти месяцы жил как на войне. Двое семиклассников и шестиклассники выбрали его своей жертвой и практически ежедневно, темным вечером (а Илья учится во вторую смену и возвращается затемно, уже в восьмом часу вечера) караулили за воротами школы. Нападали и били всегда со спины, тут же разбегаясь врассыпную, унижали, поливали нецензурной бранью, оплевывали (и все они - дети из вроде бы приличных семей). Все, что узнала, я описала в своем письме директору школы, где посмела допустить вот такую формулировку: "Илья находится на грани нервного срыва. Все это время он постоянно ожидает нападения и очередных унижений".
И вот тут в истории произошел крутой поворот. Педагоги отреагировали. И довольно резко. И виноватых им искать было не нужно. Они были - это, конечно, мама и пострадавший мальчишка.
- Ваш сын стал жертвой потому, что он сам виноват, он слишком остро реагирует на безобидные тычки и пинки! Ему нужно быть более сдержанным! А я, оказывается, не занимаюсь сыном, - рассказала Ульяна об "итогах" встречи с директором, завучем и классным руководителем.
Именно эта явно неадекватная реакция со стороны педагогов, да еще и лучшего в городе лицея, взорвала общественность. История получила огромный резонанс. Травля в детской и подростковой среде была (и, увы, наверное, будет) всегда. Но что случилось с учителями?! Российские звезды кинулись записывать видео в поддержку Ильи. Региональные чиновники создали межведомственную комиссию - как всегда, выяснять, кто виноват и что делать. Оперативно придумали тренинги и семинары для школьников, родителей и учителей для профилактики насилия и создания безопасной среды в школах. Началось следствие по уголовному делу о халатности, и тут же выяснилось, что в лицее травили не только Илью, но и других учеников. И учителя знали об этом.
А маму с сыном, конечно, окружили заботой. Хорошо, что было еще не поздно.
- Безусловно, мама с ребенком не останутся один на один с системой, - заверила "РГ" Ольга Казанцева, уполномоченный при губернаторе Алтайского края по правам ребенка. - Ребенку оказывается квалифицированная медицинская и психологическая помощь. Замечательный, кстати, мальчик, очень миролюбивый. С мамой Ильи состоялся спокойный, обстоятельный разговор - то, чего не было в первый раз, когда она встречалась с руководством лицея. Администрациям образовательных учреждений следует учиться видеть случаи травли детей и признавать их. Отношение со стороны администрации вроде "всякое бывает", "всегда так было", "подумаешь, пнули" является просто недопустимым.
По словам детского омбудсмена, руководству школ не стоит скрывать факты травли (или буллинга, как сейчас называют это явление) ради сохранения имиджа. Напротив - успешность школ должна оцениваться по оперативности и грамотности действий по оказанию помощи пострадавшим детям.
В 2018 году в адрес Казанцевой поступило восемь обращений, связанных с насилием в школах. Она полагает, что таких фактов на самом деле больше. И призывает родителей обращаться за поддержкой.
Илья Меньшиков сейчас проходит курс реабилитации в Краевом кризисном центре для мужчин. Что делать оказавшимся в похожей ситуации детям и их родителям - советы замдиректора центра Елены Васильевой:
- Дети, подвергшиеся травле со стороны сверстников, прежде всего должны рассказать об этом родителям или тем взрослым, которым они доверяют. Также нужно искать поддержку среди своих друзей, одноклассников. То же самое относится и к детям, оказавшимся свидетелями этой травли. С этой ситуацией нельзя оставаться один на один, замыкаться в себе. Дети, особенно младшего школьного возраста, самостоятельно такую проблему решить не смогут.
Причин для начала травли множество: социальное положение, национальность, внешние данные, фактор новичка. Разрешить ситуацию с применением силы, отомстить обидчикам едва ли получится. Насилием проблему до конца не решить. Чем буллинг отличается от конфликта, драки? В конфликте есть возможность разрешить ситуацию один на один. В буллинге один оказывается против группы. Психологи даже считают, что нет большого смысла искать причины конкретного буллинга. Гораздо важнее искать пути разрешения ситуации.
Родителям нужно учить детей различать ситуации травли и конфликта. И формировать непримиримую позицию к травле, умение сказать: "Нет, я в этом не участвую". Необходимо быть в постоянном контакте с ребенком и чутко реагировать на изменения в его состоянии, поведении. Почаще беседовать, расспрашивать, как прошел в школе день, что было нового, как настроение. Когда есть доверительный контакт с ребенком, родители легко выявляют случаи буллинга. А в этом случае уже можно обращаться за помощью к школьным педагогам. Если они не готовы квалифицированно работать в этом направлении, идите к специалистам по социальной работе, психологам.
Буллинг чаще всего возникает именно в школах. Ведь классы формируются не на основе привязанностей детей, их интересов, а всего лишь для обучения. Чтобы искоренить травлю, нужно объединить ребятишек позитивными целями, конструктивными идеями. Когда их нет, возникает благодатная почва для агрессии и негатива.
Еще один важный момент. Педагоги не всегда адекватно и вовремя реагируют на случаи травли потому, что у части из них есть собственный детский опыт таких ситуаций, незалеченных психологических травм. К тому же они находятся под прессингом перманентных перемен в российской системе образования. Многие ситуации буллинга можно предотвратить в зародыше. Но для этого требуется внимательное наблюдение за состоянием каждого ученика. А у учителей на это часто просто нет времени - оно уходит на заполнение бумаг.
Ирина Михеева, доцент кафедры психологии и социологии управления, директор Психологического центра Алтайского отделения РАНХиГС:
- По разным источникам, от 30 до 40 процентов детей подвергались унижению в школе либо сами инициировали его. Остальные были свидетелями. Результаты исследований говорят, что первое время эти свидетели испытывают к жертвам сочувствие и жалость. А потом привыкают. Вот с какой категорией надо работать! Учить свидетелей не оставаться в стороне, а защищать униженных и оскорбленных. К сожалению, в современной школе нет механизма, позволяющего регулировать поведение учеников. Сами родители этому сопротивляются: вы не имеете права заставлять, вы должны сдувать пылинки с моего ребенка и так далее. А дети еще не понимают, что такое хорошо и что такое плохо, они активно познают границы окружающего мира, пытаются раскачать эти границы. И если их вовремя не поправить, они легко потеряют ориентиры. Детям нужно помогать понять, что дозволено, а что - нет. Но учителя стали бесправными в воспитательном процессе, их роль благодаря постоянным реформам сведена к "поставщикам образовательных услуг". Сейчас это люди, бесконечно задерганные инструкциями, бумагами и проверками. Такого уровня эмоционального выгорания, как у учителей, больше ни у кого нет.