Как народные мелодии обрастали гитарными аккордами, какая работа стояла за ошеломлявшим публику многоголосием, как дружили и враждовали музыканты Владимира Мулявина. Вот фрагменты из книги "Песняры. Я роман с продолженьем пишу", вышедшей в 2019 году в екатеринбургском издательстве "Кабинетный ученый".
* * *
В первое же лето концертов по БССР мы узнали истинную цену своей бригады в местном "шоу-бизнесе". Администратор забыл закрыть двери, когда вел переговоры с председателем очередного колхоза. Тот отпирался: мол, нет денег оплатить концерт. "Да какие проблемы? - убеждал "импресарио". - Заколи колхозного кабана, сдай мясо - как раз хватит!". Сложно представить, сколько свиней полегло летом 1968-го в Беларуси, чтобы работники коллективных хозяйств республики могли насладиться искусством от тогда еще безымянной филармонической бригады из Минска.
* * *
"Косить" придумал Мулявин. В "КасЄ Ясь канюшыну" он на репетиции предложил движениями рук и гитар изображать косцов, а свистеть при "взмахе" начал Борткевич, сразу после прихода в "Песняры". С этим "неканоническим" свистом Мулявин здорово рисковал: фольклористы и без того кривились на крамольный рок-н-ролльный ритм, а уж это - просто красная тряпка! Но в залах - овации, а указом для Володи была только публика. Свист в итоге прижился. А сцена из "Ну, погоди", когда волк едет на комбайне под свист из "Яся", на несколько поколений вперед продлила память об ансамбле.
* * *
Конечно, перегиб по количеству концертов был дикий, мы выступали до 4 раза в день (иногда это совпадало с переездами-перелетами). Более-менее ровно отпеть 3-4 концерта подряд невозможно, даже два едва ли вытянешь на одном уровне. Во дворце ледовое покрытие? После холодной парилки гарантированно простынешь или голос сорвешь. Подстраховки никакой: ни фонограммы на голоса, ни даже инструментальных "подкладок" на сложных кусках. Потому после гастролей вокалисты сразу шли на ингаляции или стаканом водки "стабилизировались" после трех концертов перед четвертым в "пограничном" состоянии. Впрочем, молодость и дана для таких подвигов.
* * *
В первые дни американских гастролей на "Песняров" смотрели с подозрением. А мы из Югославии привезли отличные кожаные пиджаки, в Союзе это было последним писком, в Европе "Песняры" тоже сходили за местных. Мы эти пиджаки и в Америке напялили, но тут же переоделись в джинсы за 10 долларов. Из-за этих пиджаков журналисты нас все время спрашивали о сотрудничестве с КГБ - кожанка, видно, прочно засела в их головах как форма чекиста.
* * *
К музыке надо было добавить внешней органики. Лида, жена Мулявина, накупила перекиси водорода - и перекрасила нас (всех и по общему решению) из темноволосых - в блондинов. И потом мы еще следили, чтобы темные корни не проступали, пока не убедились в своих вокальных преимуществах перед внешними. Блондины мы и на цветной телесъемке в Сопоте, и на обложке второй, экспортной пластинки. Появилась и мода на усы "как у "Песняров". В Запорожье мы видели карикатуру: на сцене усатые "Песняры", а в зале - тоже сплошь усачи.
* * *
За первые лет 20 мы дали считаные концерты в неполном составе. Леня Тышко однажды колол орехи и перекусил сухожилие на руке. За ночь его партии на басу "снял" Юра Денисов, а сам Леня пел нижние партии за кулисами. В 1971-м в Полтаве Мулявин и я выкручивались без Борткевича, отпросившегося решать проблемы с армией. Публика еще не выучила всех в лицо и вопросов "А где тот, который Олеся?" не задавала. В олимпийской Москве заболели и Мулявин, и Дайнеко. Решение по выступлению принимал замминистра культуры: наверху опасались, что наше отсутствие породит волнения и это заметят иностранцы. И мы вышли на несколько песен.
* * *
Приехал Машеров. Его ложа была прямо перед нами, и мы, например, видели, как после первого часа руководитель БССР снял пиджак, а за ним и все местное партбюро давай пиджаки вешать на кресла. Между песнями его помощник говорил, что шеф доволен, но удивлен, узнав, что мы тут десятый день даем по два концерта. Ну а под конец "связной" спрашивает: "Где "Александрына"? Шеф ждет!" Пришлось завершать концерт песней, которую мы уже перестали петь. Сразу после нее снова прибежал курьер и передал слова Машерова: "Всем, кто пел "Александрыну", присвоить "Заслуженного артиста БССР", Мулявину - "народного".
Нация-хищник и жизнь Тургенева
Карен Шахназаров, кинорежиссер, гендиректор концерна "Мосфильм":
- С удовольствием дочитываю толстый том Чарлза Фергюсона "Нация-хищник. Корпорации преступны, политики коррумпированы, Америка во власти мошенников". Доктор политологии, экс-консультант Белого дома, человек авторитетный и очень осведомленный, Фергюсон говорит о современных Соединенных Штатах - и почти то же, что я говорю на телевизионных ток-шоу: что элита США подмяла под себя Америку, что американская демократия коррумпирована, а в обществе стремительно нарастает социальное неравенство. Как во всякой настоящей публицистике, тут мало лирики, только факты - нелицеприятные! - и жесткие выводы. А сам Фергюсон, кстати, получил в 2011-м премию Американской киноакадемии за документальный фильм "Инсайдеры" - все на ту же тему.
Я всегда читаю несколько книжек одновременно, совмещаю художественное с серьезным. И открываю сейчас для себя тонкого, легкого, я бы сказал, писателя-импрессиониста - Бориса Зайцева, к моему стыду, прежде мне совершенно неизвестного! На его "Жизни Тургенева", написанной в 30-х в Париже, отдыхаешь, отвлекаешься от всех дел, вспоминаешь лучшее.