Через год после выпуска картины "Прощай, Кристофер Робин" (Goodbye Christopher Robin), чьи создатели, как ретроспективно кажется, прекрасно понимали, чем закончится затея с попыткой скрещивания жизни семьи Аллана Милна с иллюстрацией его творчества (и поэтому сделали это предельно аккуратно), на экранах появился диснеевский "Кристофер Робин" (Christopher Robin), детище режиссера Марка Форстера с Юэном МакГрегором, Хейли Этвелл, Бронте Кармайкл, Марком Гейтиссом и другими.
Кадры из фильма "Кристофер Робин"Начинается все очень проникновенно и продуманно: пожелтевшие карандашные наброски, изображающие сказочный Стоакровый лес, оживают, постепенно уступая место реальности, в которой - беззаботное детство Кристофера Робина в кругу вымышленных друзей. А оно, как известно, быстротечно - и вот стремительно взрослеющий мальчик с сожалением расстается со своими фантазиями и вступает во взрослую жизнь.
На этом внятность идеи, логичность сюжета и правдоподобность исчезают - и лишь после часового вихря бестолковой сутолоки и мельтешения повествование снова замедляется, в нем даже появляется нечто разумное. На этом этапе за оставшиеся двадцать с небольшим минут создателям ловко удается расставить все по местам, присовокупив несколько многозначительных вечных истин, сделать очевидные выводы и предсказуемо раздать всем по заслугам (причем руководствуясь не их поступками, а архетипическими ожиданиями зрителей). В итоге остается странное впечатление: актеры хороши, внешние атрибуты сделаны продуманно (и затратно), но полноценная картина не складывается.
Идея с использованием плюшевых игрушек вместо анимированных персонажей сама по себе неплоха, прощальное чаепитие в честь маленького Кристофера Робина, отправляющегося в многолетнее школьное странствие, пусть и несколько безумно, но в чем-то даже мило. А вот когда измотанный бемысленной работой взрослый дядька с семьей и ребенком начинает разговаривать с мишкой, уютно примостившимся на лавочке неподалеку от лондонского Сити, становится очень не по себе. Ладно, скажет зритель, это Кристоферу Робину привиделось, нервное перенапряжение очистило захламленный путь к бессознательному - и главный герой пытается найти в детских воспоминаниях отдохновение, чтобы потом вновь ринуться в неравный бой...
Но нет! Шоураннеры явно увлеклись съемкой отдельных сцен, забыв о том, что они будут встроены в одно произведение. Мало того, что, хромая на две ноги, повествование иногда срывается на безумный галоп. За первые полчаса Кристофер Робин предстает: на скамейке - зарапортовавшимся трудягой, страдающим галлюцинациями, после, в поезде, он как бы договаривается с Пухом о том, что тот будет замирать при приближении незнакомцев (немного отлегло от души, в поведении появляется вариативность, психоз теряет остроту), далее же существование живых говорящих зверушек оказывается очевидным для всех, следовательно, либо часть жителей Лондона находится в измененном состоянии сознания (погодите, на дворе даже не шестидесятые, а первые послевоенные годы!) либо - все нормально, эти звери действительно существуют.
Быть может, если бы фильм изначально предназначался для детской аудитории, магический реализм не вызывал бы такого диссонанса. Но, помилуйте: кризис среднего возраста, офисные склоки, флэшбеки, очевидный посттравматический синдром Кристофера Робина и преследующие его призраки войны со всеми ее ужасами... это наверняка было вставлено с тем, чтобы увлечь родителей. Но зачем? Чтобы рассказать, как оживший плюшевый мишка ворвался в жизнь взрослого, не особо доходчиво рассказал ему, какого рода помощь требуется, а затем, взаимодействуя по большей части с другими героями, расставил все в его жизни по местам и исчез? И здесь уже даже не до того, чтобы задуматься об отсутствии фактологической подоплеки - ведь у реального Кристофера Робина жизнь сложилась иначе. Так зачем же тратить силы и городить такую нелепую несусветицу?
Единственное, что может вызвать приятные эмоции во всей этой истории, это сентенции Винни: "Я всегда прихожу туда, куда шёл, уходя оттуда, где я был", "Порой из ничего выходит множество приятностей", "Говорят, время всё поправит, а вот я сам поправляюсь", "Бывает, куда-то идёшь - подождёшь, и куда-то придёт к тебе", "Я много кого подвёл, я потерян. - Но я тебя нашёл" и прочее. Но если поначалу это удивляет и умиляет, то где-то на полпути начинает напоминать цитаты из самоучителей по популярной психологии и новомодной "осознаности". И становится откровенно навязчивым. Разве можно построить диалог с аудиокнигой, то и дело снабжающей слушателя истинами, с которыми сложно поспорить, но такими общими, что они теряют свою ценность на деле?
Вопрос о том, зачем Дисней продолжает снимать фильмы по классическим произведениям английской литературы, в которой, по-хорошему, никто, кроме самих британцев, все равно ничего не смыслит, риторический. С определенной долей вероятности можно предположить, что в силу отсутствия оригинальных идей, в ближайшие годы нас ждет вал подобных ремейков, свидетельствующих о стремительно угасающих способностях по прочтению первоисточников, с чем худо-бедно справлялись несклько десятков лет назад создатели пусть наивных, но хотя бы цельных экранизаций. Единственное, за что можно поблагодарить команду "Кристофера Робина", так это за то, что некоторые родители в порыве искреннего возмущения купят детям книжный оригинал и вместе с ними его прочтут, хотя бы частично успокоившись за собственную вменяемость и достоверность детских воспоминаний.
2