Питер Фаррелли ("Зеленая книга"):
- Вы ожидали победу в главной номинации? Многие считали, что ваш фильм как бы в заложниках у "Ромы".
- Да, мы верили в успех. И когда Джулия Робертс начала открывать конверт, мы посмотрели друг на друга и подумали: а вдруг! И, как видите, выиграли.
- Вы можете рассказать о фигуре Дона Шерли и противоречивой реакции со стороны его семьи?
- Нет, я обещал Дону ничего не рассказывать. Он просил нас не верить его семье и слушать только его версию. Мы узнали обратную сторону этой истории, когда фильм был уже завершен. Это мощная история о том, как случайность изменила судьбы героев.
Альфонсо Куарон ("Рома"):
- Я необычайно взволнован. Мне нужно благодарить столько людей и, в первую очередь, Эммануэля Любецкого, научившего меня тонкостям операторской профессии. И, разумеется, актеров, продюсеров, всех, кто работал со мной и верил в меня... Я не мог представить, что эта очень личная картина затронет сердца столь многих людей в мире. Ее идея сидела в моей голове с 2006 года, и вот настал момент, когда я сказал: сейчас или никогда! Я больше не мог и не хотел контролировать свои эмоции. Я написал очень подробный сценарий за три недели. Но никому его не показывал до конца сьемок. Никто не знал, что будет происходить на следующий день, а мы снимали в хронологическом порядке. Я хотел создать хаос на съемочной площадке и дал актерам возможность не играть, а жить. И особенно удивительной Ялице Апарисио. Она потрясающая личность, которая старается изменить политический климат в стране. Да, наш фильм на иностранном языке, но это ведь только оттенок, другой цвет. Цвет фильма - Мексика. И он начал давно назревшие дебаты о месте женщины в обществе. И о том, что любая изоляция не есть решение проблемы, ведь все мы связаны единым пространством и временем.
Оливия Коулман ("Фаворитка"):
- Думали ли вы, что выиграете, ведь все предрекали победу Гленн Клоуз?
- Я просто потеряла дар речи. Я обожаю всех номинантов в моей категории, и никак не думала, что академики дадут "Оскара" британской актрисе за драму греческого режиссера про эксцентричную английскую королеву. Напротив, я была уверена, что никто даже не посмотрит в нашу сторону. Но эта статуэтка принадлежит не только мне, она на троих: ее заслужили и Эмма Стоун, и Рэйчел Вайс. И хотя здесь только моя имя, я попрошу нацарапать еще два имени. (Смеется).
- Как вы готовились к этой роли?
- Анна была неоднозначной фигурой, и играть ее было очень интересно. Она обладала огромной властью, но была нездорова и обладала массой пороков. Я обожала эту работу. И еще я много ела и здорово поправилась для этой роли.
Рами Малек ("Богемская рапсодия").
- Я абсолютно не предполагал, чем все это обернется, но многие в меня верили и меня поддерживали - им спасибо. Ведь я - аутсайдер, родители родом из Египта. Немного, говорят, похож на Фредди, хотя пришлось много работать с гримом и с фальшивыми зубами, что было нелегко. Я провел много времени в архивах, знакомился с записями этой группы, пытался ухватить манеризм Фредди, понять его провокационное отношение к музыке, его нонконформизм. Общался с его коллегами и даже получал от них комплименты. Хотя я никогда не играл на фортепиано, и уже один его вид навевал ужас. Но побывать в его шкуре перед толпой его фанов во всем мире - это сводило меня с ума, адреналин зашкаливал.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"